- Погоди! – я остановил его движением руки. – То есть, ты хочешь сказать, что ты вот так просто стал курьером, а Сорокин даже не догадался, что ты – полицейский? Он что, доверяет свои машины с наркотой кому попало?

- Естественно, что нет. Он перед тем, как завербовать курьера, собирает о нем подробную информацию. Но этим занимается его помощник, который уже «наш». Вот, он и дал ему про меня совсем не ту инфу, которая была на самом деле, а другую. Ложную.

- Тогда понятно. Извини, что перебил.

- Ничего. Для второго заказа Сорокин велел мне найти достойного напарника. До этого я думал, что справлюсь в одиночку – даже хотел справиться в одиночку, показать коллегам из МУРа, что я не такой уж и несмышленыш (а то они меня первое время всерьез не особо воспринимали), но не срослось. Стал присматриваться к местным гонщикам, и остановил свой выбор на тебе. Почему на тебе? Да потому что остальные гонщики в основном – просто наглухо отбитые. Бросают деньги на ветер ради пяти минут адреналина, вбухивают все средства в машины ради того, чтобы немного понарушать, и никогда не думают о том, что будет завтра. А у тебя уже были подвиги – с той бандой, что ограбила инкассаторов, но при этом ты до сих пор на свободе. Значит, мозги есть, а это для меня ценнее всего. Плюс, у меня были рычаги управления – стоило пообещать тебе разрулить твои проблемы, и ты бы сделал все, что требуется. С другими гонщиками такое бы не прокатило.

- Да уж, - вздохнул я, признавая его правоту. – Ну, дальше мне уже понятно. Теперь-то что будем делать?

- Тех парней, что на «Мерсе», уже должны были упаковать, - Стас посмотрел на часы. – Они дадут показания. Наркота есть, улик достаточно. Дальше Сорокина арестуют. Беда в том, что он уже наверняка узнал от ребят про то, что некие гонщики стырили у него товар. И, если они дали ему описание «Супры», сразу догадался, кто это мог быть.

- Ты можешь не юлить? – спросил я с раздражением. – Что конкретно от меня требуется?

- Скажу так, Саша: ради своей карьеры я должен сам задержать генерала, - Стас подался вперед, и посмотрел мне в глаза. – Если его задержат местные опера, то у меня дома никто не вспомнит, что я провел всю подготовительную работу. Вся слава достанется челябинским полицейским. И вот тут мне нужна твоя помощь. Генерал наверняка снова попытается сбежать, и укрыться у своей дочки, которая живет в городе. И вот там-то мы с тобой его и возьмем!

На кухне наступила глухая тишина. Я молчал, обдумывая слова гонщика. Стас тоже молчал, не мешая мне это делать.

- Бред! Полный бред!

- Слушай, Красный Дьявол…

- Вот только не надо мне тут этого подхалимства! Я свое прозвище заслужил не для того, чтобы с тобой в задержание играть. И вообще, мне кажется, ты и без моей помощи справишься. Вон, как ты тех двоих на трассе чуть ли не догола раздел. А что было в поезде?

- Да ты не так понял, - попытался успокоить меня Стас. – Тебе в задержании принимать участия не надо, для этого есть специальная группа захвата. Мне нужна твоя помощь, как консультанта по уличным гонкам.

- А мне что за это будет? – помогать я любил, и часто делал это бескорыстно, но иногда проходилось напоминать себе, что в нашем мире если о сам о себе не подумаешь – то никто другой не подумает. А потом так все возможности благополучно и упустишь.

Стас пожал плечами:

- Личная благодарность от меня, и большой привет от Московского уголовного розыска.

- Мне твои приветы, что мертвому минеты… Конкретнее что-то можешь предложить?

- Могу посулить премию в пятнадцать тысяч, - предложил гонщик. – Между прочим, свою отдам.

- Долларов?

- Ага, конечно. В нашей же стране премии только в долларах и выплачивают.

- Тогда оставь себе свою премию, - буркнул я. – Но я хочу, чтобы меня убрали из федерального розыска. Чтобы мне не пришлось больше ходить по улице и вечно оглядываться.

- Сделаю все, что смогу, - пообещал Стас. – Поговорю, с кем надо. Но взамен мне придется взять тебя на карандаш.

- И что это значит?

- Это значит, что если ты нам еще понадобишься, то мы к тебе обратимся, и ты поможешь нам без споров, как сейчас.

- Заметано, - мы обменялись рукопожатием, тем самым скрепляя договор. – Ладно, и что от меня требуется?

На несколько минут Стас прервался – достал из ящика буфета пачку сигарет, вытянул одну, и прикурил от зажигалки. До этого я ни разу не видел, чтобы он курил – видимо, нервы начали сдавать. Затянувшись пару раз, гонщик снова заговорил неторопливым , спокойным тоном:

- Всю информацию о своей единственной дочери Сорокин тщательно скрывает. Даже имя. Удалось только узнать, что она тоже стритрейсер, как и ты…

- Какое совпадение!

- Ага, сам в шоке. Еще мы нашли у него в компе ее фотографию. Вот, я и подумал: может, ты ее знаешь? А то я за три недели никого похожего в гоночной тусовке так и не видел. Или, хотя бы, помоги выяснить, кто она такая, у тебя же здесь связи есть.

Я задумчиво кивнул.

- Ну, показывай фотку тогда. Может, и знаю.

- Сейчас, - достав мобильник, Стас открыл галерею, выбрал нужное фото, и передал телефон мне в руки. Я взглянул. На фотке была девчонка на фоне гоночной машины – и стоило мне ее увидеть, как мои руки задрожали, а телефон чуть не улетел прямо на пол.

- Ни х*я се… Ты уверен, что это его дочь?

- Может, и любовница. Так ты ее знаешь?

- Да, знаю, - вернув ему телефон, я залпом допил чай. – Я с ней недавно переспал. Поехали.

========== 19. По следу ==========

Осторожно ступая по бетонному полу, Влад вышел из кабинета, оставив позади басовитый храп Степаныча, добрался до умывальника, открыл кран, и, рассеянно подставив руки под слегка тепловатую воду, посмотрел на свое отражение в крошечном зеркальце.

Светало.

Десять минут назад паренек был разбужен ревом уезжавшей «Супры». После этого он снова постарался заснуть, но это ему никак не удалось. Одна единственная мысль, начавшая сформировываться в голове еще со вчерашнего дня, а утром уже прочно угнездившаяся в черепушке, не давала ему покоя.

С самого начала, когда Влад приехал в Челябинск и поселился у сестры (при активном содействии матери, которая в очередной раз умотала путешествовать по миру с новым ухажером, не то пятым, не то уже шестым по счету), он сразу понял, как ошиблась старшая сестра, начав встречаться с Максом. И остальные это видели, и знали, но Катерина упрямо игнорировала все намеки, резко отторгая любые попытки дать ей совет (и не только в личной жизни, а вообще). Вчера же все окончательно прояснилось.

Молодая горячая кровь в пареньке буквально вскипела. Он еще не был достаточно опытен, чтобы понять, с чем на самом деле имеет дело; у него не было жизненной мудрости, чтобы все спокойно обдумать, а потом предпринимать шаги; и, наконец, у него не было того самого спокойствия, которое люди приобретают лишь после тяжелой трудовой жизни – того самого спокойствия, которое дает человеку возможность положить на все большой прибор, и не париться, прекрасно понимая, что это еще не самый худший вариант.

Отчасти Влад по характеру был похож на старшую сестру – и неудивительно, если учесть, что у них один общий отец. Но если Катю их отец научил, когда надо рискнуть, а когда лучше поступить правильно, то Влад этого обучения, увы, лишился. К тому же, его бесило то пренебрежение, с которым к нему относилась Катерина. Она вела себя с ним, как с непослушным ребенком – а он уже мужчина, ему почти шестнадцать! Ну, положим, не мужчина еще, но и не ребенок точно. И он тоже может решать проблемы, и не только свои личные.

Окончательно утвердившись в этом мнении, Влад решительно умылся, вытерся полотенцем, и, вернувшись в кабинет, быстро оделся. Степаныч, утомленный вчерашним нелегким днем (плюс возраст) продолжал храпеть, не подозревая, что все его помощники разбежались в разные стороны. Бросив на него прощальный взгляд, Влад сунул в карман мобильник, и вышел из гаража на прохладный утренний воздух.