Прошло около четырёх месяцев, с тех пор как произошла облава на лабораторию, за это время Вария успела вернуться в собственный штаб и разрушить его в очередной раз, ну точнее не сама Вария а союз семей, которым они насолили. Исход был ясен, но здание опять повредили. Поэтому они в очередной раз, уже как родные, офицерским составом перебрались в особняк Даны, в этот раз разрушения не были такими сильными, но всё же оставаться в центре строительства никто не желал, особенно Занзас любивший спать когда ему вздумается и естественно в полной тишине. Жертвы это последние что нужно было и так порядевшему составу рядовых, а в эту богодельню редко кто самовольно пойдёт работать.

Май в этом году выдался весьма тёплым и крайне приятным, хотя сегодня было лишь первое число, так что рано загадывать. Анна сидела в летней беседке в саду, разбирала документы, которые ей спихнул Занзас, перечить она ему не стала, настроения особо не было, так что пожелав спокойной ночи в третьем часу дня, она взяла бумаги и отправилась на улицу. Хорошая вещь беседки в саду, ей нравиться сидеть не в жарком и душном кабинете, а вот так на свежем воздухе.

В последние время ей было не по себе, усталость так и валила её с ног, то голова заболит, то спина, то вовсе нет сил даже с кровати встать, вот она опять потёрла глаза и отпила сок со стакана. Сон, хороший сон требовался критично. Задание одно за одним, хоть и не такие сложные, но всё же, смена поясов и климата, как то странно на неё в последнее время действовала. Неужели старость, подумала она, а затем хихикнула.

— Вот ты где, — сказала Дана, — Этот пахабный зверь уволился спать и скинул на тебя бумажнубю работу? Неплохо однако устроился, Скуало и так 90% пишет, так он и остальное спихнул.

— Меня не напрягает, спать ужасно хочется, но как лягу то спина болеть начинает, то не удобно. Может если устану тогда получиться нормально поспать, — сказала Анна, — Что хотела?

— Ах, да. Вот, — она положила перед ней бумаги.

— Что это? — взяв в руки спросила Анна.

— Твой контракт в Варии закончился, 10 месяцев прошло, странный срок однако, но всё же. Помнишь я его Занзасу зачитывала, когда ты сюда в первый день приехала. Ты теперь можешь сама решать оставаться тебе или стать, так сказать постоянным хранителем. Но это, не мне уже решать, — сказал она.

— Да, я поняла, — всматриваясь в бумаги сказала она.

Выйдя из душа, Анна в очередной раз взяла бумаги и монотонно вздохнула, она может вернуться обратно в семью, сбежать от этого дурдома куда подальше, но эти сомнения так тяжелы и сложны. С одной стороны она спит с Боссом и может остаться, но в качестве кого, его любовницы? Хранителем она тоже может стать, все привыкли к её присутствию и даже сносно относятся с Луссурией она изначально поладила, затем с саркастичным Франом да и Скуало теперь может на неё положиться и перекинуть часть бумажной работы на неё. Но сейчас речь о совсем другом, совершенно о другом, даже вернуться домой сейчас она уже не может, не потому что не хочет, просто не может.

Мысли прервали руки обнявшие её за талию, тихое тёплое дыхание на шее.

— Что это? — спросил Занзас.

— Мой контракт, если ты не забыл про него. Он закончился, Дана сказала, что теперь решение за мной., — ответила она.

— Спали эти бумажки они уже ничего не значат. Оставайся, это приказ, — сказал он и поцеловал её в шею.

— Приказ, ты теперь не мой Босс, — тихо сказала она, прикрыв глаза наслаждаясь этим моментом.

Дана пребывала в культурном шоке, когда Занзас завалился к ней и что-то там начал говорить, ну слова были странные и имели смысл, так что она пыталась не слушать, а не вникать получалось само собой. Босс всего лишь смотрела в свою чашку и покачивала оставшуюся жидкость в ней.

— Ага, — наконец сказала она, — ну так в чём проблема?

— Ты меня слушала? — спросил он.

— Нет, и не вижу в этом смысла. Любовь — это лотерея либо выиграл либо проиграл, третьего не дано. Что я, что ты, мы любим лишь раз на всю жизнь, и сколько бы в нашей жизни не было мужчин и женщин, лишь один человек будет здесь, — она тыкнула в его грудь указательным пальцем, в то место где расспологалось сердце, — Босс Варии имеет сердце, как и я, и знаем об этом только мы.

— Ты уверенна, — взяв в руку конверт спросила Дана, — Подумай ещё раз, всё ни так плохо, как могло бы быть, — в её голосе была вина, за то что она сделала.

— Да, я уверенна. Я знала риски и согласилась, жить мне осталось не так долго как хотелось бы, я ни хочу что бы он знал и ты не виновата. Это моё осознанное решение, об этом знаешь только ты и ни кто больше, — Анна испытывала бурю разных эмоций, которые сейчас бушевали в нутрии.

Гроза гремела как можно громче, а молния вспышкой осветила затянув тёмными облаками небо. Дождь, она решила, что уйдёт с дождём, что бы в нутрии не было так паршиво, что бы звук капель заглушил голос в голове, что бы не бросить всё и не вернуться в его тёплую постель, лечь рядом как обычно и обнять за торс.

Слёзы навернулись на глаза, и слёзы упали на конверт, пропитывая его. Дана обняла её настолько крепко настолько смогла. Это бремя вины она будет нести отныне, это причинит ему не былую боль, такую, что сердце просто расколется и больше не прейдёт в норму, просто печаль не сможет этого допустить.

— Ты знаешь, когда его отдать?

— Знаю.

Эта ночь стала, ночью боли раскаяния и вины, перед человеком которого ты любишь всем сердцем, человеком которого уважаешь. Тот кто считает тебя верным другом усомниться в твоей верности и поддаться эмоциям, отчаянию и не сможет понять почему, росчерком ручки в записке было лишь одна строка.

Прости, я люблю тебя, прощай

Не сможет понять, даже если и попытается, почему она ушла вот так посреди ночи в такой ненавистный ей дождь.

Дождь который приносит лишь беды.

Даже сейчас она умудрилась сделать так, что бы он замкнулся в себе, стал таким же как и был раньше даже наедине с человеком, который читает его как открытую книгу, но отныне эта книга закрыта даже для неё. Он отправит людей на её поиски, захочет что бы она объяснила, сказала хоть пару слов в своё оправдание, всего пару ему ничего больше и не надо.

Пройдет месяц, второй, затем самый сложный третий, когда его разум и вовсе будет таким смутным, что между сном и алкоголем уже не будет большой разницы.

Четвёртый.

— Хватит тут разлёживаться, чёртов меланхоличный засранец, — Дана распахнула плотный занавески впуская в окно теплое июльское солнце, — Новобранцы даже Босса в глаза не знают, такое ощущение что штаб Варии вымер.

Но ответа не последовала. Ей нужна была вся храбрость что бы собраться с мыслями и подобрать слова, но в голову приходили весьма странные фразы.

— Я знаю где она, — она выпалила эту фразу на одном дыхании, — Я поклялась не рассказывать и дождаться того времени, что бы отдать тебе это. Занзас отозвался и встав с кровати взял конверт в руки, — Я не прошу прощения у тебя, но знай это было её твёрдым и сложным решение. Она в хижине глубоко в горах.

Текст был ровно выведен, несколько клякс оставшихся от слёз, он читал настолько быстро насколько мог, каждая строчка прыгала в его глазах, она растолковала всё и никто не может её в этом винить. Захватив лишь оружие и он вышел с комнаты.

Анна устало потёрла глаза, ночка выдалась ужасная, всю ночь лил дождь, а вот уже солнце высоко в небе светит своими яркими лучами, почему то она вспомнила свой первый день в Варии, лицо Занзаса и его выстрел в неё

— Прямо в сердце, — сказала она тихо, практически про себя, касаясь остриженных коротко волос. Её гордость, она сама отреклась от неё, сделав такой выбор

Перед Занзасм открылась поляна с небольшим деревянным домиком посредине. Средних лет женщина вышла, стряхнула коврик и вошла обратно. Сердце отбивало настолько бешеный ритм, что он громким стуком отзывался в голове. Кажется Скуало что-то говорит, но ему так на него плевать. Рука в кармане всё ещё сжимает лист бумаги, её излитые эмоции, то о чём он и не мог подозревать, он понял от чего она бежала и почему. Он дурак, и это не лечиться.