— Люцифер, — Астарта подзывает меня, когда я объясняю парочке ангелов и одному демону, как правильно кидать копьё. Важен каждый солдат, важно каждое знание, — это срочно.

— Тренируйтесь, — вручаю оружие ребятам и подхожу к подруге. — Что?

Астарта встаёт на носочки и принимается шептать на ухо, что вторая группа нашла чужака без сознания. Прижимаю её к себе ближе, заключая в объятия от радостной новости. Наконец-то. Теперь пленники есть и у нас.

— Ты моя умница, знаешь? — убираю прядь белоснежных волос за ухо и целую её лоб. — Выслушай у ребят подробности и приходи.

Не знаю, что бы я делал без неё. С самого детства мы росли вместе, уделяя каждую свободную секунду друг другу. Я видел своими глазами, как гадкий утёнок превращается в прекрасного лебедя, как расцветает девушка. Любая мысль о ней вызывает улыбку на моём лице, потому что более дорогого и понимающего меня демона просто не существует. Астарта больше чем друг. Она словно моя родная сестра, понимающая меня с полуслова так же, как я понимаю её.

Её отец, Асмодей, отдал дочь в замок Сатаны, когда та только родилась. Мать её умерла при родах: не смогла выносить ребёнка такой силы, а папаша решил, за что ему спасибо, конечно, что дочке куда лучше будет в окружении слуг и друга в лице Сына Сатаны.

Мы стали друг для друга как минимум спасением от сумасшествия и одиночества. Лишь друг с другом мы могли делиться тем, что на душе. Только она могла меня понять без каких-либо слов и объяснений. Астарта прекрасно понимала мое состояние после жёстких тренировок, которые проводил мой отец, потому что сама проходила через такие же. Ей не нужно было говорить, что я хочу помолчать или подумать, ведь демонесса сама любила наслаждаться тишиной.

Помню, как в детстве контрастировали большие чёрные глаза на худеньком маленьком детском личике, обрамлённом белоснежными, словно одуванчик, волосами. Худая и нескладная, Астарта выросла в настоящую красавицу. Всё те же чёрные глаза теперь стали похожи на космическое небо, полное звёзд, когда она улыбалась, или же выглядели как непроглядная тьма, стоило ей разозлиться. Худая фигура окрепла и приобрела женственные формы, заставляя всех сворачивать головы и провожать её взглядом. Пушистые и непослушные волосы отросли до талии и стали более податливыми, но если застать Астарту только после пробуждения, то можно увидеть, как наэлектризованные от подушки волосы торчат в разные стороны. Помню, как шутил, что у неё нимб с утра над головой, пока она рот не откроет… Доставалось же мне за этот юморок.

Жёсткий характер, красивая внешность и бесконечное понимание. Да, о моей подруге на самом деле мечтает каждый демон.

Захожу в шатёр и пару секунд ещё привыкаю к темноте внутри, пытаясь сфокусироваться на том, кого связали на стуле. Совершенно незнакомое лицо, поток жизненной энергии очень слабый, а силы никакой словно в ней нет. Она как пустота, не представляющая ценности, но каким-то чудом оказавшаяся на пути второго отряда.

Убираю тёмные волосы с лица, внимательнее вглядываясь в измазанное пылью лицо. Длинные чёрные ресницы слегка подрагивают, словно говорят, что девчонка ещё не сдохла и что её мучают кошмары. Пухлые губы потрескались и до сих пор не исцелились, значит, она или лежит не так давно, или грозится умереть прямо у меня на глазах до того, как начнётся допрос.

— Она не из школы, — говорю я, когда Астарта закрывает за собой вход. — Из города или у Мальбонте новые союзники, о которых мы не знаем?

— Уверен, что она с ним? — присаживаюсь на корточки, оглядывая поцарапанные ладони. Падала или тащили по земле, а она сопротивлялась? — Спина слабая, она недавно с крыльями.

— Непризнанная значит, — поджимаю губы, открывая глаза. Тёмные. — Да нет, не было её в школе.

— Запомнил бы что ли? — язвит подруга, явно недовольная моими словами. — Как думаешь, после войны могли появиться ещё непризнанные?

— Непризнанных отправляют в школу, но решения о том, кто достоин, принимает Шепфа, — поднимаю взгляд на Астарту, прикусывающую щёки. — Отвязывать рано, кто знает, вдруг ловушка.

— Люцифер, она в шортах и спортивном топе, — не отступает демонесса. — Она померла от силы пару часов назад.

— Рискнёшь жизнью ребят или сможешь потерпеть? — не выдерживаю её напора и повышаю голос, но подругу таким явно не напугать. Она сама начинает злиться от моего недоверия её решениям, пусть и находит силы заткнуться. Её чёрные глаза становятся темнее, когда она продолжает осматривать тело девушки. — Вырви ей крылья.

— А это ещё зачем?!

— Заткнись и делай, — если она меня не боится, то я тем более не боюсь её. Как бы она ни играла тьмой в своих глазах, мой огонь всегда найдёт, что ответить ей. — Отрастут здесь, ничего страшного. Куда лучше, если она свалит и разболтает, где мы находимся.

Астарта нервно выдыхает, скрипя напоследок зубами, и убирает тёмные волосы девушки вперёд.

— Полотенце притащи, а то всё кровью испачкаем, — встаю и беру полотенце у раковины. — Сам держи под крыльями, тебе больше всех надо! — заявляет она, когда я протягиваю ей мокрую ткань. — Нашёл рабыню.

— Тебе жалко её что ли? Чего бесишься? — смотрю за тем, как подруга сильнее убирает волосы и приглядывается к затылку пленницы. — Что там? Царапина? Обрабатывать будем?

— Смотри, — не скрывая удивления, говорит Астарта, уступая мне вид. Закатываю глаза и приглядываюсь к указанному месту. Хочу разозлиться за бесполезную трату времени, потому что девушка уже начинает просыпаться, как вдруг вижу знак, скрывающийся за темными прядями. Сжимаю челюсти, обдумывая варианты, почему у нашей гостьи красуется родимое пятно в форме рваного круга на затылке. — Люцифер, у неё знак, как у тебя.

— М-м-м-м, — раздаётся хриплый голос.

— Сейчас всё и выясним, — подмигиваю подруге, давая понять, что я не поведусь на такой дешёвый трюк, и вновь присаживаюсь перед незнакомкой. — Ну, — ухмыляюсь, беря её за подбородок и слегка вытягивая к себе на встречу, — доброе утро, спящая красавица.

Комментарий к Глава 1. Жизнь любит тех, кто не жалуется (от лица Люцифера).

Эстетика к главе - https://vk.com/doc592086541_586832211

========== Глава 2. В несвободном падении (от лица Вики). ==========

Чувствую, как мои зубы перестали стучать от холода и появилось что-то вроде легкости, я не ощущаю ничего, кроме того, что как будто подвешена… В воздухе? Открываю глаза, но это не помогает: я ничего не вижу. Вокруг меня темно, но темнота ли это? Я прислушиваюсь к себе, слышу, как стучит внутри меня сердце. Я жива! Следом за этим ощущением приходит чувство парения и бесконечной паточно-мягкой силы, которая обволакивает меня со всех сторон. И мне здесь хорошо. Мне впервые так хорошо, как будто это то, из чего я пришла и куда вернусь… вернулась. То Место (состояние, время, я не знаю, что это) словно бы знало меня и отталкивало от себя. Не принимало? Нет, Оно приняло, но словно бы пыталось мне дать понять, проговорить, прокричать, достучаться до меня: меня тут пока не ждут.

— Оставьте меня здесь, — шепчу я и понимаю, что у моего голоса есть… цвет, ярко-красный, чуть осипший и потому ударяющий в холодные тона; цвет не крови, но зари, розовато-красные оттенки, словно бы напоминание, что со мной произошло совсем недавно.

Я почти что не плачу: мне хорошо в этом потоке. Но сила, что подталкивает меня, мягка по отношению ко мне, хотя где-то краем сознания понимаю, насколько она может быть жёсткой, даже жестокой, нетерпимой, но если она кого-то принимает, то это навсегда. Только сейчас осознаю, как она похожа на меня: со мной сложно. Меня не поймёт случайный прохожий, равнодушный ко всему и не замечающий чего-то большего, чем есть перед глазами. Мой мир не для трусливых, боящихся заглянуть в пропасть и остаться без эмоций, без жизни и радости. Моя жизнь не для всех. Я не для всех. Если внутри тебя ничего нет, то и я отзовусь пустотой… А ещё я так же принимала человека, способного принять меня такой, какая я есть. Раз и навсегда. Словно бы знала, что это существует только для меня, что человек принадлежит мне.