Но маразматики никого не слушали кроме себя. Они кричали, шамкали и брызгали слюной. Старуха всё время поправляла пытавшиеся вывалиться зубы.
Гаррик сидел нахохлившись. Как они ещё не догадались пришить ему смерть Григорьевны! Позже непременно догадаются. Когда склероз отпустит. Всё пришьют: и смерть старухи, и наркотики и невежливое обращение с милицией. "Сопротивление органам".
Инициаторы судилища будто прочитали его мысли.
- Ещё вскрытия, между прочим, не было...
- И что?!
- А то, что оно покажет, как именно умерла Лидия Григорьевна!
- Может, ей кто-то помог, а этот "кто-то" - определённо ты... Несомненно!
У старухи вместо "несомненно" вышло "нешомненно".
- Так в её смерти, выходит, я виноват?!
- А кто ж ещё? Кто тут самый нахальный?!
Гаррику захотелось раздеться, улечься и укрыться с головой, а там - будь что будет!
- Э! Э! Ты чего это? А ну, сидеть! - заволновалась старуха.
- А ну, встать!!
Последнюю реплику хором выдали два ряженых мента. Один был в ботинках, а второй в кирзе, потому Гаррик и решил, что они ряженые. Оборотни в погонах.
На всякий случай пришлось подчиниться. Гаррик подумал, что может, позже удастся их подкупить, рассказать о наследстве, которое он вот-вот собирался получить согласно завещанию. Тогда и состояние останется при нём, и упыри наплачутся. Он им хорошенько отомстит! С учётом возраста, конечно.
"В участок" ехали на катафалке, который успел сделать ходку в морг и вернуться. А с чего ментам шиковать? Им от наследства перепало ещё меньше, чем Аде. Эх, прощай Ада! Прощай надежды на тихую, безбедную семейную жизнь с красоткой, не брезгующей крепкой выпивкой и крепкими словечками! Садистка-грубиянка Ада в сочетании с подозрительным виски - как раз то, о чём Гаррик мечтал всю жизнь, не признаваясь даже себе самому. В тюрьме виски не нальют, даже пива не допросишься. Не говоря уже о прочих прелестях отсидки! От всех этих деталей, внезапно заполнивших воображение, голова пошла кругом. Влип!
Направление движения машины менялось то и дело, Гаррик даже устал считать повороты. Может, и не в участок его везли, а прямо на заклание. Расстреляют оборотни, закопают... Ну и папашка у Ады! Такого тестя никому не пожелаешь.
Внезапно началась тряска - видать, повернули на просеку. Езда по пенькам может вытрясти все мозги. "Ну, давайте уже, кончайте меня скорее, - думал Гаррик, - Зачем везти потенциальный труп куда-то далеко, да ещё по кочкам и пенькам? Бензин и время надо экономить!" Однако езда продолжалась...
Наконец, автобус остановился. Адин папаша раздвинул чёрные шторы, посветил небольшим фонарём за окно. Там виднелась широкая поляна, совсем недавно очищенная от молодого лесняка. На краю её вырисовывался одноэтажный особнячок, наподобие того, откуда Гаррика недавно вывезли. Особнячок был окружён свеженасаженными пятачками зелени и даже клумбами, а между всем этим богатством виднелись асфальтовые дорожки. Запахи, по идее, должны были быть садово-лесными, но почему-то снова завоняло богадельней...
Между дорожками, помимо клумб, виднелось огромное пространство тёмной почвы, без следов травы или каких-либо других насаждений. Именно этот огромный пятачок, а не клумбы, обильно поливался из вращающегося шланга, закреплённого на специальном механизме. Получался неплохой фонтан. Вонища вокруг стояла отменная, хоть нос зажимай, и шла она, похоже, именно со стороны фонтана. Богадельня, где мама держала бабушку, и та не так сильно облучала окружающее пространство!
К особняку Гаррика вели под конвоем, состоявшим из одного мента. Второй мент остался беседовать с охранником и старухой у автобуса. Пленик решил воспользоваться ситуацией, стал лихорадочно предлагать за своё спасение суммы, граничащие с беспределом. Но ментяра только ухмылялся. Видимо, бесприданница с охранником обещали ему больше.
Гаррик окончательно сник. Что теперь? Зачем весь этот спектакль, который длится уже вторые сутки? Ну, Павлик, друг называется... Может, у него и не было никакой более кайфовой работы, может, он просто подставил товарища, заподозрив неладное, вот и всё. Может, тайно застукал двух старых сестричек при поедании свежего трупа?
Гаррик переключился на действительность. Интересно что с ним собирались делать в том особняке, который постепенно выплывал из темноты и делался всё более зловещим?
В каждом более или менее приличном доме имеется прихожая или коридорчик, где вытирают ноги, "предбанник", однако в лесном особняке предбанника не было. Парадная дверь вела прямо в огромный зал, где часто-густо стояли неопрятно застеленные кровати. Большая часть кроватей были пустыми, но в некоторых лежали стонущие личности. Гаррик мысленно был готов улечься среди них. Если убивать его пока не собирались, сажать в тюрьму, видимо, тоже, тогда что? Опыты над людьми, вне всякого сомнения! Коленки завибрировали, спина и нос покрылись испариной, ладони липли к одежде. На стене двумя рядами висели фото каких-то людей. Не очень пожилых, но очень страшненьких. Готовая фактура для фильмов ужасов! Что ещё больше удивляло: запах в интерьерах начисто отсутствовал. Или он просто успел принюхаться?
За спиной Гаррика раздались шаги. В зал вошла старуха-бесприданница, сопровождаемая охранником и вторым ментом.
- Ну как, преступничек, насмешничек, издеватель, нравится тебе тут?
- В чём вы видите состав преступления?
- А кто глумился над памятью покойницы?
Её голос разительно напоминал старческий тембр сестры, давно лежащей в морге!
- Когда я издевался над покойницей?
- В моей опочивальне!
