- В этом-то все и дело, Дамарис, - искренне сказал он. - Сэр Марк вовсе не хочет, чтобы ты чувствовала себя обязанной делать это. И, если ты только пожелаешь, то он готов выплатить тебе щедрую компенсацию взамен утраченной недвижимости, что очень любезно с его стороны, потому что большая часть угодий может перейти лишь к наследнику мужского пола. Так что речь может идти лишь о самом поместье, и твое пребывание там зависит от жтого брака.

- Мне нужен дом, - коротко ответила она. - Это мой родной дом.

Он ласково глядел на него.

- Но останется ли он таковым при новом хозяине?

Ее губы дрогнули; вопрос, как говорится, по существу. Но она тут же поджала их и гордо свкинула голову.

- Но тогда уже я сама буду там хозяйкой. И вообще, не вижу никакого смысла возвращаться к этому разговору; все мы знаем, что такова была воля дедушки.

- Сэр Мрак лишь хочет подчеркнуть, что ты не должна чувствовать себя связанной желаниями сэра Хью. Они были поспешными... эээ... не совсем продуманными, и я уверен, он бы и сам не захотел, чтобы ты выполняла их, если бы только знал, что это может сделать тебя глубоко несчастной.

Закинув ногу на ногу, она обхватила руками колено и пристально поглядела на него.

- Вы считаете, что мой брак с кузеном Марком не будет счастливым?

Этот пронзительный взгляд пытливых глаз заставил его стушеваться.

- Но ты же еще даже не встречалась с ним, - проговорил он. - Он гораздо старше тебя. Вот я и подумал... что возможно ты... эээ...

- Познакомилась еще с кем-то? - подсказала она ему. - К вашему сведению, в пансионе это весьма затруднительно. Но в любом случае, я точно знаю, что в моей жизни нет и не будет такого мужчины, ради которого стоило бы терять Рейвенскрэг. - Произнося эти слова, она подумала о Кристиане интересно, если бы он ее любил, то стоило ли решиться на такое ради него? Но он ее не любил, а, значит, и рассуждать на эту тему было нечего.

- Ты очень рискуешь, - строго заметил мистер Престон.

- Это мое дело, - напомнила она ему. - И из всего сказанного я могу сделать лишь тот вывод, что мой дорогой кузен не горит желанием жениться на мне.

- Дамарис, моя дорогая, а чего ты ожидала? Ведь вы с ним даже еще не видели друг друга.

Она презрительно усмехнулась.

- А кто в этом виноват? За прошедший год он мог сто раз, в любой момент приехать сюда. Он и сейчас мог бы приехать сам, вместо того, чтобы присылать вас; на мой взгляд, это довольно неучтиво с его стороны.

Мистер Престон неопределенно взмахнул рукой.

- Он очень занят... ну, там, обновление дома и все такое... он не хочет ставить тебя в неловкое положение...

- Вздор! - выпалила Дамарис, начиная злиться. И упоминание о ремонте сыграло в этом далеко не последнюю роль. - Давайте говорить открыто. Ему нужен Рейвенскрэг, но не я; но мне тоже нужен Рейвенскрэг, и я не позволю ему вышвырнуть меня из моего собственного дома. Так что если ему хочется там жить, то ему придется смириться и с моим присутствием.

Мистер Престон вздохнул. Вряд ли доводы Дамарис могли стать основой для счастливого брака.

- Что ж, очень хорошо, - сдался он. - Я принимаю твою точку зрения. А теперь о практической стороне вопроса. Ты не можешь возвратиться в Рейвенскрэг во время пребывания там сэра Марка, пока вы не поженитесь.

- Почему? Ведь миссис Гарт по-прежнему живет там, не так ли? Разве ее присутствие не будет достаточной гарантией...

- Нет, и сэр Марк ничего даже слышать не хочет об этом. Ему следует позаботиться о своей репутации в графстве - и о твоей тоже.

- Вот как? Забавно, не так ли? Удивительно, что он вообще принимает меня в расчет. А мне что прикажете делать все это время? Я не собираюсь оставаться в школе.

- Твоя прежняя гувернантка любезно предложила предоставить тебе временное жилье.

- Вот как? - значит вот что имела в виду Хелен, приглашая ее пожить у нее. - Вы договорились с ней?

- Естественно.

- А меня, конечно, никто не спросил. И когда кузен Марк собирается выполнить свою часть сделки? - в ее зеленых глазах появился опасный блеск.

- Он предлагает годичную половку, чтобы вы могли лучше приглядеться друг к другу.

Она вскочила со своего места, яростно сверкая глазами. Разве они не были вот уже год как помолвлены? Вот уж воистину, наверное, на всем белом свете было трудно отыскать более нерасторопного любовника, чем этот кузен Марк!

- Подумать только, какая предусмотрительность! - взорвалась она. Значит, я еще целых двенадцать месяцев должна буду оставаться в изгнании, а его светлость тем временем изволит приглядываться ко мне, не пуская на порог собственного дома. К вашему сведению, мистер Престон, я уже не ребенок, и приказывать мне не может никто. Я поеду к Кери, но лишь потому что мне некуда больше идти, и когда я все-таки доберусь до этого кузена Марка, то мне будет, что ему сказать, и гораздо больше, чем он ожидает от меня услышать. И вообще... - тут она вспомнила про приглашение Селесты, - в Англию я вернусь тогда, когда мне самой того захочется. Я собираюсь немного пожить в Париже.

- В Париже? Одна? - ужаснулся Престон.

- С друзьями, и не собираюсь испрашивать разрешения ни у вас, ни у кузена Марка. И еще можете передать ему, что я скорее умру, чем позволю ему вышвырнуть меня из моего собственного дома!

Мистер Престон понял, что продолжать дискуссию бессмысленно. Его подопечная была великолепна в своем гневе. Она оказалась такой же эмоциональной и упрямой, как и все представители ее семьи, и если ее будущему мужу вдруг вздумается укротить ее, то ему уж точно придется нелегко. Он горестно покачал седой головой - лишь одному Богу было известно, что получится из этого нелепого брака, предотвратить который он был не в силах. И тогда он объявил, что их беседа окончена, и им лучше возвратиться к его жене.

* * *

Поездка в Париж состоялась, как и планировала Селеста. Дамарис получила радушное приглашение от ее родственников, которае она с радостью приняла. Это был первый в ее жизни самостоятельный поступок. Мистер Престон не одобрял ее решения, и еще она надеялась проучить таким образом кузена Марка и показать ему, что она сама тоже вовсе не торопится и не горит желанием поскорее встретиться с ним.

Родственники Селесты оказались очень милыми людьми. Их было четверо родители и двое детей, мальчик и девочка - и жили они в пригороде столицы. Когда молодые люди узнали, что Дамарис впервые в Париже, они изъявили желание показать ей все достопримечательности, включая такие отдаленные объекты, как Версаль и Фонтенбло. По вечерам же они весело проводили время на вечеринках в различных кафе, где собирались студенты, и где весил разговоры на самые различные темы. Там Дамарис познакомилась со многими молодыми людьми и девушками своего возраста, но хотя многие юноши изъявляли желание познакомиться с ней поближе, они казались ей слишком неопытными и инфантильными. Она с легким сердцем отваживала нежелательных ухажеров, заявляя, что у нее уже есть жених, и она обручена. За суматохой дней образ Кристиана как-то сам собой отступил на второй план, и лишь иногда какой-то вид или запах, особенно аромат фиалок, вдруг снова пробуждали в ней воспоминания, отзывавшиеся в душе щемящей, тоскливой болью. Что же до тех трудностей, с которыми было сопряжено ее возвращение в Корнуолл, то о них она тоже старалась пока не думать.

Но в середине августа их вольготной жизни все же пришел конец. Родители просили Селесту приехать в Вальмонд, намекая на то, что на горизонте, похоже, появился возможный поклонник, с которым они хотели бы ее познакомить.

- Конечно, я более чем уверена, что он совсем не похож на безвременно покинувшего нас Кристиана, - с грустью констатировала она, - но наверняка он сможет составить мне выгодную партию. Ну ладно, дорогая, в следующий раз мы, наверное, встретимся на свадьбе у кого-либо из нас.

Они попрощались, поклявшись друг другу в вечной дружбе, и Селеста отправилась в Савой, а Дамарис вернулась в Англию.