Но что поделаешь, такова наша жизнь. Мы всей оравой расставались с Егорычем и Мишей у берега моря, с мечтою о встречи в следующие летние каникулы.

Решили не подниматься к домику на гору и простились у моря. Егорыч и Миша лодку подняли к домику без нас. Двум здоровенным мужикам все было под силу, даже тяжёлая жизнь.

2. Первые трагедии.

Учёба началась, как обычно, с первого школьного звонка. В завершении торжественной линейки мы разошлись по своим классам, которые пахли свежей краской. Школа выглядела нарядно.

– Ты, слышал, – шепнул, Сулим мне на ухо, как только мы сели за парту. – Домик Егорыча и Миши вчера вечером подлые люди сожгли дотла, вместе с домиком и лодку не пожалели, тоже сгорела.

– Не может быть!? Так нельзя! – закричал, от ужасной вести, в тот же миг выскочил из класса.

Прямо в школьной форме, без пальто и шапки, бежал в сторону пресных заливов. Бежал, что было сил, словно спешил помочь попавшим в беду друзьям моего детства. Холодный ветер и дождь не могли остановить меня. Быстро бежал и слезы сами вместе с дождём текли по щекам.

«Боже мой!» – думал сам. – «Кому они мешали добрые люди? Убили лишь за то, что они не были похожи на других людей. Разве людям можно быть такими жестокими, чтобы убивать друзей?»

Когда добежал до спуска к пресным заливам, откуда было видно домик на горе и маяк на пирсе, там уже были мои друзья, которые узнали о событиях, раньше меня и Сулимова Вовки. Друзья тоже стояли с мокрыми глазами от слез и дождя, смотрели туда, где на горе был домик, в котором хранилась наша тайна.

Теперь на вершине мыса у маяка была лишь куча обугленных досок. Вскоре все жители Нового городка были на этой возвышенности. Каждый смотрел в ту сторону, где осталось только чёрное место после сгоревшего домика на горе. Праздник первого учебного дня был испорчен. Никто в этот день не пошёл в школу.

Весь мокрый, плелся в сторону своего дома. Мне не хотелось возвращаться домой. Был потрясён ужасным событием. На душе было противно и не хотелось жить.

Наши планы на будущие каникулы полностью рушились. В моей голове кроме черных мыслей о смерти, больше ничего не было. Готов был умереть за то, чтобы вернуть обратно сгоревший домик на горе с друзьями.

Уже к вечеру у меня поднялась высокая температура. Вызвали врача, который определил, что у меня воспаление лёгких от сильного переохлаждения и от того, что долгое время был под дождём в мокрой одежде.

Меня тут же отвезли в городскую больницу, которая находилась прямо между старым и новым городками, в Избербаше. Ещё в дороге к больнице потерял сознание и всю ночь бредил.

Мама говорила, что в бреду вспоминал Егорыча и Мишу, пытался их спасти. К обеду следующего дня очнулся. У меня сильно болела голова. Всего трясло в лихорадке.

Рядом были мама и врачи. Они что-то говорили, но, никак не мог понять слов их речи. Просто видел, как люди вокруг открывают рты и от них идёт какой-то шум. Врачи попытались меня посадить, но опять потерял сознание. Без чувств сутки пролежал в постели.

– Молодой человек, кризис прошёл, – услышал, голос врача, когда открыл глаза. – Вам надо хорошо покушать, а то так можно умереть от голода. Вы садитесь удобнее и начинайте кушать.

Мама и доктор усадили меня в постели. Медсестра принесла тарелку супа, который имел отвратительный запах и вкус. Сказал об этом маме, а она сказала мне, что это всегда так всем кажется, когда человек сильно переболеет.

Поэтому надо хорошо поесть через силу, чтобы поправиться. Мама набрала ложку поганого супа и всунула его мне в рот. Какая-то не понятная на вкус жидкая влага скользнула в мой желудок и стала вариться там, как в котле, даже почувствовал, как все бурлит в моём желудке.

Мама набрала следующую и следующую ложку. Постепенно все в тарелке съел до капли. Принесли картофельное пюре с луком, сверху которых лежала поджаренная котлета.

Второе блюдо ел сам, без маминой помощи, а сливовый компот пил с аппетитом, словно и не болел. Закончил первый обед в больнице с большим удовольствием, так всегда дома ел. У меня дома никогда не было плохого аппетита, когда не был болен.

– Вот и хорошо! – сказал врач, улыбаясь. – С таким аппетитом пациент скоро вылечится.

Доктор ушёл, а посмотрел на маму. У неё были усталые глаза, а лицо, измученное от бессонницы. Видно было по маме, что очень долго был без сознания, а она все время сидела рядом со мной.

– Мама, иди домой, – тяжело дыша, сказал. – У меня все будет хорошо. Вот увидишь. Иди домой, тебе надо ухаживать за моими братьями-близнецами. За меня не беспокойся. Мама, прошу, уходи.

– Ладно, сынок, спи и выздоравливай, – согласилась мама. – Мне действительно давно пора домой.

Мама ушла. Остался лежать в прохладной постели. Подумал, что как-то странно лечат людей. Воспаление лёгких у человека, его не укутали в тёплом белье, а положили в прохладную постель. Мол, пусть подыхает скорее. Наверно, за смерть людей в больнице, получают большие премии?

«Нет, уж!» – подумал о себе. – «Моей смерти вы не дождётесь. Многих переживу. Хочу долго жить!»

Целую учебную четверть провалялся в постели. Мои друзья один раз в неделю приходили толпой в больницу ко мне. Друзья приносили не только продукты, но и хорошие вести тоже, которые помогали мне выздоравливать. Мне постоянно хотелось вырваться из больницы в сторону моря.

– Ты знаешь, – однажды, сообщил мне Пузан, – мы нашли лодку Егорыча и Миши. Лодка была на берегу у мыса. Выходит, что они живые. Мы лодку спрятали на пресных заливах в камыши. На месте сгоревшего домика нет скелетов, мы это проверили сразу, когда закончился дождик. Так что лодку будем прятать. Как только найдём Егорыча и Мишу, то вернём им лодку обратно. Ты, Череп, выздоравливай скорее, а то мне скучно без тебя, друзьям тоже. Тебе от наших девчонок привет.

Поддержка друзей, родителей и, конечно, врачей, постепенно поставили меня на ноги. Так как с лекарством тогда было очень плохо, то меня лечили и народными способами.

Мама и бабушка делали отвары из различных лечебных трав. Отец убил огромного морского тюленя. Меня тайком кормили тюленьим мясом и жиром. Выходит, что съел, целую собаку морскую, так как тюлени относятся к роду собачьих.

Тётя Надя, мамина средняя сестра, ловила в лесу ежей, говорила, что это куриное мясо и тайком кормила меня мясом ёжиков. Мои друзья тоже не остались в стороне от моего лечения.

Тайком от всех, от меня тоже, друзья ловили черепах и змей, морских и сухопутных, готовили из них супы и поджарку, всей этой живностью кормили меня.

Друзья хором после доказывали мне, когда узнал эту тайну, что яко бы вся эта живность была лечебная и съедобна, раз её съел и не умер, то они правы.

Так это было или нет, но все-таки тогда выжил. В самом конце ноября месяца, к своему дню рождения, появился дома прямо к праздничному столу, накрытому в честь моего дня рождения.

– Поздравляем! Поздравляем! – кричали мои друзья, когда вошёл в дом. – Задуй свечи на торте.

Прямо с порога сказали друзья, держа на подносе огромный торт. У меня не было сил задуть свечи на таком огромном торте, и мои друзья своим дыханием помогли мне это сделать.

Им же не терпелось быстрее съесть этот прекрасный торт и уничтожить продукты на нашем столе, приготовленные моей мамой в честь моего дня рождения и выздоровления.

Все сели за стол, который стоял в коридоре между комнатами трёхкомнатной коммунальной квартиры, в которой жили сразу две семьи, из пяти человек каждая, это наша семья и лезгины Абдуллазизовы.

Семья моего друга Абдуллазизова Абдулла. В одной комнатке, где мы жили пятеро, было невозможно поместить стол на всю ораву моих друзей, плюс родственники со всех сторон.

Поэтому мы все разместились в коридоре, а кто опоздал на наш праздник, те сели на кухне и в других трёх комнатах. Короче говоря, в этот день гуляли всей коммунальной квартирой с огромной оравой моих друзей.