Кто-то застонал. Затем еще раз, громче и будто с облегчением, и до меня наконец дошло…

Я отшатнулась от выстроенной стенки купола, уперлась в кого-то большого и теплого и, проморгавшись, огляделась.

Тьмаги так и не смогли подняться, но против ожиданий выглядели почти нормально. Только дышали тяжело, упирались руки в землю и смотрели на меня… страшно смотрели.

Я бы отступила еще дальше, если б не преграда за спиной.

— Они идут, — обжог ухо шепот Леннарта. — Прости, это для твоего же блага.

Затем он обнял меня сзади, правой рукой поднял и развернул мою ладонь, а левой полоснул по ней острым осколком… кажется, бокала.

Кисло-сладкий аромат игристого смешался с запахом крови.

Боли я не почувствовала и отрешенно уставилась на алую полосу вдоль линии жизни.

— Не прячь, пусть они увидят порез, — тихо добавил Леннарт. — И не говори ничего.

А после отступил.

Когда по другую сторону щита появилась группа людей во главе с мэтром Кобэ, тьмаги уже стояли рядом, и все мы знали, что угодили на очередную проверку.

Я не понимала, как они это провернули, как сымитировали чернь — или привели настоящих монстров? — как заставили нас поверить… но их мотивы сомнений не оставляли. И самое противное, что я даже злиться не могла.

Экспериментальный курс. Экспериментальный, чтоб его.

Мэтр задрал голову, пытаясь рассмотреть вершину недостроенного купола, осторожно провел ладонью над его поверхностью, не касаясь, и цокнул языком:

— Тройной поток через слабого плетельщика?

Мы молчали. Не в силах встретиться глазами с тьмагами и взглянуть на долбаных проверяющих, я снова уставилась на свою порезанную ладонь.

Кровь все еще сочилась, обильно заливая пышную юбку, и при виде алых подтеков на нежно голубой ткани во мне что-то надломилось.

А может, наоборот, встало на место.

В конце концов, как еще мог завершиться мой первый бал?

26

Я вспоминала.

Пока мэтр Кобэ и еще два преподавателя о чем-то говорили с тьмагами. Пока нас вели в целительское крыло. Пока я сидела на кушетке, а профессор Алгени, в день приема оценивавшая мой потенциал, светила мне в глаза и водила надо мной руками.

Я вспоминала.

Тот день, когда дед бросил мне на кровать небольшую сумку и мальчишеский дорожный костюм и велел переодеться, а потом запихнул в незнакомый черный мобиль без номеров, явно не из нашего гаража, и впервые на моей памяти сам сел за руль. Путь был долгий, я несколько раз засыпала и к моменту остановки успела проголодаться. Потом поезд, три пересадки, несколько смен дня и ночи, снова мобиль. Дикий заросший старик, ведущий нас по лесу, чтобы обойти заставы. И наконец, плотная и подвижная словно кисель стена купола, накрывавшего Тьму.

— Он справился, — проскрежетал дед, подталкивая меня к границе. — Мой сын не мог не справиться. Забери то, что принадлежит нашему роду по праву открытия.

И в следующую секунду я уже стояла в мутном сером тумане с шоколадкой в кармане и парой сменных брюк и рубашек в потрепанной сумке.

Я пыталась вернуться — была бы дурой, если б не попыталась, — но туман путал и водил кругами, а граница, только что мерцавшая за спиной, будто испарилась.

Так началась моя новая жизнь, и я бы с радостью никогда больше о ней не думала, но выбора мне не оставили.

— У нее шок, но ничего такого, что не излечит крепкий сон.

— Сначала разговор, успеет отоспаться.

Голоса звучали глухо, но отчетливо, и я прекрасно понимала, где нахожусь, только никак не могла отцепить от себя хваткие и обжигающие щупальца прошлого.

Первые жуткие дни во Тьме. Голоса мертвых, будившие в редкие минуты забытья. Удушающий смрад черни. И бункер, ставший спасением и подаривший множество ответов.

Профессор Алгени смахнула с моего лба прядь волос, затем взяла меня за руки и выругалась:

— Мэтр, смотрите.

В мою порезанную ладонь кто-то вцепился. Кстати, куда делся Леннарт? Успел уйти? Или его тоже ждет допрос?

— Проклятье! — Перед глазами появилось чье-то размытое лицо — судя по голосу, мэтра Кобэ. — Валборг, слышишь меня? Зачем себя поранила? Концентрация через боль? Валборг!

Я молчала, но ответил кто-то другой:

— Если так, то результат можно выбросить на помойку. Еще один-два раза, и она привыкнет. Иначе бы у нас все маги ходили шрамированные ради увеличения силы.

— Может, она просто упала и поранилась? Уже после слияния с силой тьмагов, — предположила профессор Алгени.

— Ага. И вы верите, что слабосилка смогла пропустить через себя три мощных потока без дополнительного стимула?

— А если ее резерв изменился? Я могу посмотреть…

Да, она может. Смотрела уже. Только сейчас я не сумела бы выстроить стену при всем желании, но и желания такого не было. Пусть узнают. Пусть поймут. Плевать.

— Ни к чему, — оборвал порыв целительницы мэтр Кобэ. — Даже если раскачка есть, при таких показателях она минимальна. Нам нужно другое…

— Не понимаю, из-за чего такой переполох, — вмешался новый голос. Людей я по-прежнему не различала, только блуждающие по лазарету кляксы. — Мы же хотели проверить реакцию тьмагов. И проверили. Присутствие девочки — случайность.

— Но если бы результат подтвердился…

— Может, обсудите все в другом месте? — перебила Алгени.

— Вы правы, — согласился Кобэ. — Но Валборг я забираю. Влейте в нее все, что нужно.

Вливать не пришлось. Я сама вяла стакан, едва она наполнила его эликсиром. Затем второй. И сама встала и пошла за обретшей четкие очертания фигурой Кобэ, проигнорировав оклик целительницы:

— Рука!

К демонам руку. Сама потом залечу. Или оставлю — как напоминание, что мне уже никогда не отделаться от Тьмы.

Тьма по городу идет…

И я снова слышала ее поступь за спиной.

* * *

— Ты все слышала, — констатировал мэтр Кобэ, едва мы остались с ним один на один в каком-то кабинете.

На дорогу я особого внимания не обращала, но, похоже, меня привели в преподавательское крыло.

Я кивнула и без всякого интереса огляделась. Стены, книги, кресла, стол. Ничего нового.

— Как ты оказалась на улице?

— Парни попросили помочь с иллюзией.

Почти правда, просто без нюансов вроде того, что я сама за ними увязалась.

— Ты почувствовала угрозу? — продолжил мэтр.

— Кто-то сказал про чернь. Что она близко. Потом Монсон упал. И другие.

Тоже правда. А о том, что я упала первой, можно не упоминать.

— Ты попросила их поделиться силой?

— Мы не разговаривали. Я начала плести, а потом почувствовала их потоки.

Точнее поняла, что вытягиваю их магию.

— Откуда знаешь это плетение?

Да, сеть я выбрала сложную, но не суперсекретную.

— Дед научил.

Кобэ угрожающе подался вперед и уперся руками в стол:

— Причинять себе боль ради кратковременного скачка в силе тоже дед научил?

— Это не запрещено, — пожала я плечами.

— Идиотка! Может, и наркоту попробуешь? Говорят, некоторые таблеточки действуют не хуже!

Я хмыкнула:

— А вот они запрещены.

— Боги… — Он шумно выдохнул, потер лоб и откинулся на спинку кресла. — Сколько раз ты это уже проворачивала?

— Хотите посчитать, сколько мне осталось до привыкания и притупления эффекта?

Думала, мэтр совсем психанет, но он только головой покачал:

— Точно идиотка. Запомни, боль — мера крайняя, предсмертная. Когда не остается другого выхода…

— А по-вашему, мы там не готовились к смерти? — не сдержалась я. — Пока стояли в ожидании черни. Зная, что за нашими спинами тысяча человек, а дальше, за стеной, весь город, и мы — первая преграда. Думаете, мы рассчитывали выжить? Серьезно?

— Вам ничего не угрожало… — нахмурился Кобэ.

Я вскочила. Сердце набирало ход, дыхание прерывалось, и я бы порадовалась, что эта дурацкая апатия улетучилась, если б не охватившая меня злость.

— Это вы знали, но не мы! Кому такое вообще в голову пришло? Вы бы еще устроили взрыв рядом с пережившим бомбежку! Знаете, каково это? Вы хоть бывали во Тьме?