Старуха опять хрипло вздохнула.
- Что, Нэй, тяжело тебе? - спросила она басом.
Полководец погладил внучку по голове. Та лежала у него на коленях, засунув палец в рот и раскачивая босой ножкой. Светлая прядь упала ей на лоб, прикрыв яркие искры глаз. Нэйбери посмотрел на старуху и кивнул. Он снял с шеи короткий нож с голубым алинитом на рукоятке и пристегнул оружие к пухлой детской голени. Полководец поставил внучку на пол и встал. Еленка стояла перед дедом, глядя на него из-под белой челки. Рот ее приоткрылся, уголки губ, устремленные вниз, печально замерли. Руки девочки напряженно вытянулись вдоль тела. Нервная дрожь прокатилась по коже Нэйбери. Он едва слышно скрипнул зубами.
- До свидания, Еленка, - ровно сказал он. Старуха на чурбаке недовольно шлепнула губами и заворочалась.
Полководец плотно закрыл за собой дверь и, закинув голову, пусто посмотрел на голубой лоскут неба...
Рыжебородый Хеллие был доволен. Ярко горели светильники, щекоча ноздри ароматом пела-бобов. Семь танцовщиц, поводя солнечно-желтыми ногами, плясали ритмичный ленивый хоугест. Руки девушек то высоко взмывали вверх, то струились по телу. Хеллие ел, развалясь на подушках, и сквозь узкие щели морщинистых век его серые глазки цеплялись взглядом за разрисованные плечи танцовщиц. В тяжелой голове сыто протекали мысли. Наконец-то предгорье избавится от пастушьего самодурства, и каждый сам будет королем на своих землях. Он работал десять дождей, чтобы сколотить этот союз, союз с Пафликэном, с волком. Дианея будет убита. Ну а когда пастуха не станет, придет и волчий черед...
Хеллие последний раз чавкнул и вытер руку о бархатное полотенце.
Королева Ель спала крепко и без сновидений. Она спала, положив голову на панцирь. В пустынной палатке пахло настоянным на вине терном и холодным, чуть ржавым железом.
Нэйбери встал с кровати, осторожно приподняв руку жены. Он вышел на крышу и замер, вглядываясь в мертвый нарыв Диоаста. Полководец сел на каменную плиту, прислонившись затылком к выступу для опоры самострела. Неслышно ступая, вышла встревоженная жена. Нэйбери обнял ее и приложил палец к губам.
Жизнь остановилась до восхода. На Ольену накатилась ночь. Ночь, готовая разразиться пламенем несуразной войны, погоней, осадой, травлей...
В темно-синем небе под бледным глазом Лана потекли плотные облака. Солнце, слегка подсветив их, окрасило карминовой краской края вулканов. Ветер вскинулся и, наклонив головы трав, прошелся по Дианее от Пантарамейской горловины до бурого склона Шель. Ночь заструилась, начала таять, вытряхивая из полы плаща остатки сновидений...
Вместе с утренним ветром, в лагерь дианейцев ворвался гонец. Он соскочил с коня и, спотыкаясь в развязавшемся плаще, ввалился в палатку к королеве. Еленка приподнялась на локтях и тревожно спросила:
- Ну?..
- Соденейцы идут через горловину! Все, кроме Пафликэна и Подкалема. Их не ждут, - выдохнул гонец.
- Хэй-хо, - сказала королева и откинула полог палатки.
- Сигнал! - гаркнула она.
Орда встрепенулась. Воины вскакивали, сворачивали палатки, впрягали лошадей в повозки с осадными колесами.
Легионы Соденейского лего под охраной дозорных отрядов проходили узкую горловину в скалах - вход во владения горцев. С весельем и ругательствами протаскивали стенобитные орудия. Весело шли солдаты, нацепив налокотники и повесив на дпею арбалеты. Крепкие парни улыбались, свистели песенки, мысленно пересыпая в ранцы несметные дианейские богатства. Тысячи ног топтали неприкосновенную землю.
Хеллие ехал на войну в добротном шестиколесном экипаже. Он сидел в кресле, а черноволосая знахарка втирала в его огромные, как башни, ноги целебное зелье. Хеллие потер лоб и снова перечитал письмо, которое привез посол дианейской королевы. Там значилось:
"Первым благословением является мир, с чем согласны все, кто имеет хоть небольшую долю разума.. Поэтому лучшим полководцем будет тот, кто в состоянии закончить войну миром".
Одно из двух - либо это писала не королева Ель, либо это какая-то свежая хитрость. Скорее - второе.
Экипаж с треском качнулся и встал. Хеллие откинул шерстяной верх крыши.
В Дианею только что пришел день. Эниесза журчала вечной песней. В фиолетовом небе парил темный росчерк горного грифа. Хеллие невольно вздрогнул и ухватился за бороду. То, что он увидел в долине перед Столицей, никак не влезало в его военные планы.
Прямо перед стенами Столицы тянулся глубокий окоп, защищенный небольшим земляным валом. Окоп - длиной копий в двести - оканчивался по краям широкими проходами вперед, на врага. Все земляное сооружение никак не сообщалось с городом, и эти выходы навстречу неприятелю смотрелись до глупости нелепо. Ближе к ущелью Горловины линии окопа плавно расходились, словно неестественно вывернутые руки. На площадке, ограниченной этим кошмаром оборонных инженеров, Хеллие увидел две группировки войск, стоявшие на изготовку в прямых углах окопа.
Хеллие растерялся. Он не был очень опытным военачальником. Здесь была явная неразрешимая и невскрываемая ловушка. Это было похоже на плашку для ловли локи. Стоит только глупому зверьку дернуть за мешок с приманкой, как на его наивную голову обрушится тяжелый острошипый чурбак. Хеллие недовольно замычал и сложил руки на груди. Внутрь он не полезет. Надо бы попробовать выбить дианейцев из боковых изгибов окопа. Это их слабое место. Но надо быть осторожным. Надо прикинуть и посчитать...
Остатки дня и следующее утро Хеллие подарил королеве, занимаясь разведкой. Он посылал к траншее десятки лазутчиков и наблюдателей в надежде хоть как-то выведать план горцев. Окоп не подавал признаков жизни, выставив над валом деревянные складные пращи.
К полудню Хеллие наконец решился на атаку. Войска Соденейского лего построились по энторатам и, подбираясь ближе к левому укреплению, вклинились между окопами. Дианейцы, видимо, не ожидали этого. В окопах началось волнение. Со стороны соденейцев раздался гортанный выкрик, и солдаты Хеллие молниеносно перестроились. С ревом и криками они хлынули на левый край вала. В окопах затрещали пращи. Каменный ливень рухнул на строй нападающих.
- Вперед! - заорал Хеллие, размахивая мечом.
Камень с хрустом впился ему под ребро. Полководец охнул, покраснел и рухнул с коня. Он с усилием поднялся на четвереньки и повел вокруг выпученными глазами. Сквозь красный туман он с трудом разглядел красных всадников у подножия скал. Хеллие потряс бородой, стряхивая наваждение. Конная лавина налетела без звука, в полной тишине заблестели мечи. Хеллие выпрямился, прижал кулаки к ушам. Картина взорвалась стонущим ревом: "А-а-р-р!".
- Назад! - завопил Хеллие, растопырив руки.
Он схватил свою испуганную лошадь под уздцы. Но пискнул воздух, и конь упал на колени: тяжелый камень ударил его в бок. Хеллие в исступлении хлестнул лошадь плеткой. Конь тяжело прянул в сторону, рывком становясь на копыта. Сзади на Хеллие обрушился удар. Полководец кубарем покатился по распаханной копытами земле. Панцирь раскололся. Мимо свистнула стрела и впилась в раскоряченный труп дианейца. Хеллие на четвереньках подполз к коню и вскарабкался в седло.
- Назад! - завопил он.
Рассеченным энторатам Соденейского лего удалось наконец выстроить мало-мальский порядок. Всадники оттеснили их от окопов и изрядно уменьшили в числе. Конница врага, сделав свое дело, уходила под прикрытие скал.
Хеллие дал команду к отступлению. Воины во главе с полуголым полководцем на хромом коне потянулись обратно к стану, изредка оглядываясь на пилообразные стены заветного города.
"Зуб тебе в глотку, - тупо подумал Хеллие. - Пусть Окнер сам берет этот город".
...Три дня назад дианейская орда вторглась в область Холодных Земель. Вокруг на два полных перехода простиралась степь - ровное пространство, покрытое горькой травой сизого цвета. Каждое утро, как только светило вставало над гладким горизонтом, степь вспыхивала пестрым пламенем цветов. Но не успевал взгляд обрадоваться, как все опять гасло, покрываясь угрюмым налетом серых стеблей.
