Она едва помнила крики и шум на стенах города. Потом - мост. А потом она стояла на холодном каменном полу, а главнокомандующий Диц в ночной рубашке, босой, держал ее за горло, бил по ребрам и по щекам и орал: Кто тебя подослал, сука!.. Пожилой солдат опрокинул на нее ведро воды, а когда Эилинн приоткрыла веки, шлепнул ее по лицу и сказал: А хороша ...! Другой долго затягивал ноги ремнями и ворчал: Ворошители по ней плачут... Эилинн приподняла голову, но увидела вокруг только размытые тени и огонь. Из рук у нее почему-то росли гвозди, ног она не чувствовала. Вдруг ей стало трудно дышать, и весь мир заслонила красная слюнявая морда. В груди зажглось пламя, и чей-то голос прошептал: Кто тебя подослал, сука? Эилинн открыла глаза и увидела дианейского карателя с девичьим лицом. Он ей улыбнулся, дружески, но как-то невесело. И она поняла, что это не каратель, это девушка. Ну да, девушка, - подумала Эилинн и провалилась в небытие.
Лучники авангардной окки доложили, что из Теля вышла четырехтысячная бригада латников, сопровождающая двенадцать винтовых катапульт и пять жаровень-огнеметов. Это было подкрепление, посланное в Конрадор главнокомандующим Дицем. "Половина гарнизона..." - королева Ель хмыкнула и приказала:
- Перекрыть дорогу.
Едва прошел гарнизон подкрепления, четыре окки тяжелых зейгеров сомкнулись на дороге между двумя крепостями, выстроившись в боевой треугольник, обращенный острием в Конрадор. Обман удался.
Взревели стенобитные карусели, сметая все со стен города и выламывая глыбы гранита из неприступных бастионов. Воины Дианеи двинулись на приступ Теля. Стаи стрел и дротиков впились жалами в панцири и пятна бойниц. Блестя желтыми ребрами, с тяжким хрустом подползло осадное колесо. Гулко ухнув, на крепостную стену опустились и замкнулись в замок деревянные бревна-мосты. Скрипнули канаты из воловьих шкур, и колесо полезло на приступ. На стене, возле бревен-подкатов, засуетились люди. Они рубили основание топорами, давили на рычаги, пытаясь столкнуть мост. Но тяжелое, обшитое металлом дерево не поддавалось. Издавая легкое шипение, колесо накатывалось на кромку стены. Снова гулко грохнул мост, и еще одно колесо поползло через стену Среди защитников началась паника Коменданты бастионов рубили бегущих, пытаясь навести порядок, восстановить дисциплину
Колесо качнулось на зубцах стены, помедлило и рухнуло в город Стена дома рассыпалась Крыша, словно крылья, вскинула скаты Женщины, кипятившие смолу возле стен, застыли в испуганных позах Механизм раскололся на две части, они со скрежетом крутанулись на месте, как упавшие казаны, и застыли, ощерившись самострелами
Под стенами Теля кипела работа Подъезжали повозки, зейгеры под обстрелом разгружали их и сваливали привезенный хворост в ров Там, где не наступали колеса, рычали стенобитные карусели и работали дианейские винтовые катапульты, в броске раскручивая смертоносные глыбы камней
Над Телем вспыхнуло пламя пожаров
Город отвечал На головы штурмовавшим сыпались камни Дождевальные установки, закутавшись в пар, окатывали карателей веерными потоками кипящей воды По подвижным желобам сливали смолу и сыпали песчаную труху Но разгоряченные боем дианейцы лезли вверх неудержимой страшной лавиной Одни падали, ошпаренные смолой, с легкими, разорванными смертельной пылью, но другие продолжали ползти вверх
Металлизированные канаты с грузами крошили лестничную сеть, накинутую на стены города, ломали мосты осадных колес Два колеса рухнули в ров Одно раскололось в воздухе, из него посыпались люди Они падали на донные пики, исчезали в грохоте ломающегося металла Коробка с двигателем развалилась, мелькнули желтые сцепленные шестерни. Они брызнули в стороны и тотчас начали темнеть, оседать, рассыпаться холмом бурой трухи.
Люди упрямо вползали на изрытую каруселями стену. Со стороны это было похоже на гигантский муравейник, осаждаемый рыжими разбойниками. Каждый делал свое дело: одни защищали - это было делом их жизни, другие нападали и это тоже было делом их жизни.
Королева Ель смотрела на битву с вершины Грибной горы. Она видела, как машины Теля убивали ее солдат. Рвались лестницы под раскачкой маятников, трещали, как щепки, мосты-подкаты. И тут над Телем взвилось облако яркого пламени. От развалившего небосвод грохота завыли сосны на Грибной горе.
- Есть! - вскрикнула Еленка и схватила под уздцы коня. - Передайте Нэйбери, пусть выводит резервные окки зейгеров!
Она вскочила на коня и взмахнула коротким клинком. Стая конных лучников-карателей ринулась к пожару.
Защитниками города овладела паника. Сквозь брешь в стене в город входили бронированные зейгеры, вырезая всех сопротивляющихся. Ожили колеса, упавшие в черту крепости. Из них вышли отряды огнеметчиков. Зайдя в тыл защитникам, они выжигали стены города. Вместе с воинами горели женщины, кипятившие смолу, вспыхивали в крике дети, подававшие стрелы и каменную дробь для катапульт. Две трети стены полыхали в смолистом нефтяном дыму.
Королева Ель въехала в город. Ее душило ледяное бешенство. Перед глазами плавали горя
чечные видения. Все крики сливались в один, а все пожары - в один костер. По мостовым Теля текла кровь.
Ее отряд ворвался в палаты Великого Королевского Суда, и она сама перерезала горло трем из четырех повелителей Дастеста. Каждому она что-то говорила и коротким рывком вонзала нож. Потом она отбросила дрожащего короля и села, почти упала на трон. Еленка бросила нож и посмотрела на свои окровавленные руки. Король Бенъетел стоял перед ней на коленях. По его морщинистым щекам текли слезы.
- С тебя сдерут кожу, - с усталой злостью бросила ему королева. Раковинами.
Из подвалов, из-под сверла палача вытащили несколько человек. Друг-телохранитель наклонился к Еленке и что-то с улыбкой сказал ей. Королева Ель с удивлением взглянула на светловолосую девчонку с неглубокой круглой раной на груди - сверло правды успело похозяйничать у нее на теле. Девчонка приподнялась на локтях и повела кругом мутным звездчатым взглядом. Королева Ель улыбнулась. Руки пленницы разъехались, она опрокинулась навзничь.
- К Камену ее, - приказала Еленка, вставая, - пусть вылечит.
Она пошла по притихшему дворцу. Он был велик и красив. По стенам бесконечным потоком висели картины неизвестных Еленке художников. Королева любила картины, хотя горцы,охотнее изображали человеческую фигуру на камне.
На Кратовых полах валялись трупы - большинство женских. Казалось, что до прихода дианейцев весь дворец был наводнен женщинами.
Еленка подняла голову вверх. Окна были забраны цветными стеклами. Потолки и стены отделаны плитами с золотой и серебряной насечками. Высокие арки переходов перетекали в низкие потолки комнат и бескрышие внутренние дворики с источниками воды посередине.
И опять трупы - сваленные в источники, распластанные на мозаике дорожек. Еленка толкнула ногой труп тельского солдата, передернулась от мягкого прикосновения к ступне и поспешно повернула в коридор.
Королева пошла вдоль галереи, изредка взмахивая клинком, чтобы добить раненого. За дверьми вновь были женщины. Десятки женщин, набранные для развлечений при королевском дворе. Многие были мертвы.
Кроме королевских пастушек в комнатах были свалены трупы дианейских воинов и гвардейцев Бенъетела. Валялись раздробленные шлемы зейге-ров, мокрые разбитые панцири. Одну из комнат загромождали трупы двух лошадей.
Королева не пропускала ни одной двери, встречаемая то хмурым взглядом, то равнодушным приглашающим кивком, то испуганным криком и стуком колен об пол. Еленка задумчиво глядела и закрывала дверь.
Королева устала. Ноги замерзли - пол во дворце, словно ледник в горах. Она хлебнула из фляги, капнула на руку и-обтерла лицо. Последняя дверь.
За дверью, в небольшой комнате, сидел мужчина немного старше Еленки. На коленях у него сидела голая женщина с распущенными волосами. Мужчина похлопывал подругу по оспистой спине и целовал в задранный подбородок. По углам сидели и лежали еще семь пьяных женщин, одетых в остатки дорогих карнавальных костюмов. Девица в углу, всхлипывая и размазывая по ушам слезы, влезала в разодранное платье. Она еле держалась на ногах, качалась и хваталась за факельник, торчащий из стены. В комнате стоял тяжелый дух тлеющей люпавы.
