Он так и эдак выкручивал ситуацию, которой случайно оказался свидетелем, пытаясь найти наиболее правдоподобную версию. Наконец, после долгих раздумий и телефонных выяснений (он все-таки позвонил Леониду Чехову и справился о его бывшей жене и ребенке, с которым она приехала отдыхать на море) Роман Митрофанович пришел к выводу, что стал невольным свидетелем готовящегося шантажа: возможно, бывшая жена Леонида была ранее знакома с Мальцевым и даже имела от него ребенка (Леонид мог не знать о существовании внебрачного ребенка, а родители его бывшей жены предпочли скрыть сей позорящий невесту факт) и теперь, случайно узнав от бывшего мужа о поднявшемся благосостоянии своего бывшего любовника, Инна Новикова вспомнила об их внебрачном сыне и решила шантажировать им Мальцева.

Версия получилась довольно правдоподобная, но в нее совершенно не вписывался Георгий Рудольфович Ватутин.

— Причем здесь какой-то Ватутин? — спрашивал сам себя ушлый нотариус, пытаясь втиснуть в свою версию еще одного мужчину. — Скорее всего, этого Ватутина шантажистка приплела нарочно, чтобы запутать меня и отвлечь мое внимание от Мальцева. Ведь именно покупкой Мальцева она интересовалась в первую очередь…

Уверовав в свою версию, Роман Митрофанович решил принять сторону более сильного и, конечно же, более богатого противника и после некоторого колебания (может, все-таки не вмешиваться) позвонил Святославу Артемовичу Мальцеву и рассказал, что некая женщина с ребенком пыталась выведать у него информацию о его «дорогом» клиенте. Выведать и запутать его, сравнивая его — «дорогого клиента» с каким-то Ватутиным.

Мальцев поблагодарил нотариуса за предупреждение, хотя ясно дал понять, что никакого Ватутина он не знает.

48

Квартира на Большой Никольской, сменив хозяина и преобразившись после ремонта, покоряла своей роскошью и элегантностью. Однако, новый хозяин квартиры не восхищался и не гордился столь ценным приобретением, а в панике метался по комнатам, не обращая внимание на модный роскошный интерьер, дорогую ручной работы мебель и мягкие «ворсистые» ковры под ногами.

После звонка незнакомой женщины, Борис Яковлевич Либман пребывал в полнейшем шоке — его шантажировали!

Такое трудно себе представить!

Однако, это все-таки случилось…

В былое время, когда он работал у крупного банкира и был его лучшим другом, этой «неприятностью» тут же бы занялись профессионалы из службы безопасности банка, а теперь ему придется разбираться со своими проблемами самому!

Сидя в глубоком кожаном кресле в своей отремонтированной квартире на Большой Никольской, Борис Яковлевич пытался успокоиться и прийти в себя от сверхъестественной наглости шантажистов — вздумали его шантажировать!

— Мне хорошо, я спокоен, — погребальным голосом твердил юрисконсульт, пытаясь убедить свой организм в абсолютном спокойствии. — Мои ноги тяжелеют, мои веки тяжелеют, лоб расслабляется, волнение уходит… Какой там расслабляется! И куда к чертовой матери оно уходит?

Вскочив с кресла, мужчина рванул ворот белоснежной хлопковой рубахи и забегал по кабинету.

— И откуда они только узнали об этом? — трагическим тоном вопрошал он, театрально взмахивая холеной рукой с массивной золотой печаткой на безымянном пальце. — Столько лет прошло после этих событий и опять?! Нет! Не дождетесь! Триста тысяч долларов — слишком большая цена за грехи молодости!

Юрисконсульт преуспевающей транспортной фирмы остановился в центре своего собственного кабинета, не замечая ни просторности, ни шикарности оного (а как долго он мечтал о своем собственном просторном, шикарном кабинете!), свалившиеся на его голову проблемы затмили радость от исполнившейся долгожданной мечты.

Радость от приобретения этой квартиры ему испортила Валентина Николаевна Ватутина, совершив суицид в его гостиной, но Борис Яковлевич после долгих размышлений все же смирился с этим обстоятельством — ну, не продавать же, в самом деле, из-за этого квартиру за бесценок! Но как оказалось, на этом неприятности не кончились и «пошли косяком», не давая ему спокойно жить в этой квартире: сначала одно, теперь другое, а какой «сюрприз» ожидает его в этой квартире завтра?..

Нет! Он не станет ждать завтрашнего дня! Он будет действовать!

Борис Яковлевич взял себя в руки, сел за огромный письменный стол с мраморной столешницей и, сцепив пальцы в замок и уставившись в пол, начал думать о вымогательнице.

Что он о ней знает? Почти ничего!

И как это он упустил сие обстоятельство: телефонный аппарат с определителем номера остался на старой квартире — нужно сегодня же привести и установить его на этой квартире.

Первый шаг в борьбе с шантажистами он сделал!

Теперь хорошо бы понять, что ему грозит, если платить деньги шантажистам он откажется?

Ну, не убьют же его за это, в самом деле?

Его «невинные шалости» — это не важная государственная тайна, и не тайный миллиардный счет на Каймановых островах «на предъявителя»! Это давние, мелкие амурные грешки красивого и не обремененного обязательствами мужчины с замужней женщиной!

Кого они сейчас интересуют? Сейчас, когда к убийствам привыкли, с вымогательством смирились, когда в новостях каждый день твердят о кражах и изнасилованиях, о взрывах и угонах автомобилей! Люди уже давно не хватаются за сердце от услышанного и увиденного, не переключают телевизор с «ужасов» на другую программу и мало интересуются такими незначительными фактами, как супружеская измена: кто в наше время осудит роман с замужней женщиной, если она, конечно, не твоя жена.

Что же будет, если он откажется платить?

Шантажисты грозились обнародовать содержание записок…

Ну и пусть себе обнародуют!

Даже если о его «невинных шалостях» станет известно большей части Российской Федерации, то ничего в его жизни не изменится: он, как жил себе в свое удовольствие, так и продолжит жить — никакой уголовной ответственности за обнародованные факты он не понесет. Ну, узнает кто-то о его якобы ребенке… И что? Юридически он не является отцом этого ребенка и в дальнейшем становиться им не собирается! Хотя… Вот если бы его ребенок получил по наследству приличное состояние…

Однако, думать про приличное состояние Борис Яковлевич не стал — что понапрасну тратить время и гадать на кофейной гуще: родительского состояния у ребенка все равно нет! Вот если бы оно было, разговор был бы совсем другой!..

Откинувшись в крутящемся кресле, Борис Яковлевич помассировал пальцами затылок, пытаясь расслабиться и прогнать из головы не относящиеся к шантажу мысли, но перспектива получить миллионы долларов погибшего бизнесмена Ватутина не давала ему покоя: деньги были огромные — он хорошо это знал.

А что если…

Он должен рассмотреть и такой вариант: он признает своего ребенка, установит через суд свое отцовство и попытается разыскать и вернуть Ватутинские миллионы. Конечно, прежней, спокойной жизни ему уже не видать — ребенок, это ведь так обременительно и не эстетично, но контроль над наследством в тысячи раз перекроет все его расходы, затраченные на этого ребенка. Перекроет, в том случае если деньги семьи Ватутиных будут найдены и переданы наследникам. Наследникам! Это его совсем не устраивало — детей то у Георгия Рудольфовича и Валентины Николаевны Ватутиных двое!

Делить наследство пополам было не выгодно, хотя оно и было большим, но при разделе уменьшалось наполовину — вот если бы Властелина отказалась бы от наследства или уехала бы из страны, не зная о возвращенных деньгах родителей, и пропустила срок вступления в наследство, тогда все досталось бы его сыну…

Но, прежде чем, делить наследство, надо было найти деньги Ватутина!

Но кто же их найдет?

Подумав о таком человеке, Борис Яковлевич просветленно улыбнулся — что это он так беспокоится — следствие уже идет полным ходом, старший следователь Следственного Комитета роет носом землю и скоро раскроет «дело» (он навел о Федине справки в прокуратуре и в СК и был на сто процентов уверен в его профессионализме). А раз дело раскроется — значит, скоро все станет ясно и о пропавших деньгах.