— Бездна… — вновь разочарованно пробормотал Половский, искренне гадая почему мироздания в данный момент вдруг оказалось так к нему неблагосклонно, не позволив добавить ещё крупицу хаоса так необходимую сейчас этому Полису, а также, его гениальному плану.

Будь пришлые врагами, было бы, с одной стороны, проще, но с другой… Бажовы, его учитель, Окин, много и нехорошо отзывался об этих «Зеленоглазых Бестиях». На самом деле, он питал к ним самую настоящую иррациональную ненависть, которую сам Мирон никогда не понимал. Пусть Половский и разделял мнение своего старшего товарища, о том, что чародейские кланы, как институт изжили себя. И Полису жизненно необходима централизация, сплочение вокруг Кремля как единственного источника власти в Москве и глобального регулятора в городе, который естественно для начала должен быть очищен он скверны прошлого и передан в «правильные руки», Миронову во всех смыслах те же Морозовы или Ланские, казались куда как большей угрозой для этих планов, нежели «Вечные новички» Бажовы.

Однажды уничтоженный в Москве клан, пусть и тревожным звоночком оказались известия в начале о его возрождении, а затем и вовсе о том, что тридцать лет назад погибла всего лишь его небольшая ветвь, планам Половского никак не мешал. Политически на московской арене они были «никем» и звали их «никак», пусть это теперь и могло измениться в ближайшем будущем… однако, пришлых было порядка тысячи человек, плюс пара сотен уже обживавшихся в пределах города. Но для сравнения, тех же Громовых предположительно насчитывалось около трёх тысяч голов, засевших в родовом небоскрёбе, а Морозовых — вообще около пяти.

В общем, Половский не особо переживал по поводу самого факта прибытия стольких одарённых. Его мысли, были сосредоточены на том, что узнай он об этом ещё хотя бы несколько дней назад, можно было бы подёргать за переделённые ниточки и тогда, незаметно для остальных этот отряд… ну или уже армия, в глазах некоторых превратилась бы во вторженцев из-за лёгкой путаницы с документами и пересылаемыми депешами. А далее, небольшая бойня, вызванная взаимным недопониманием ситуации и так далее и тому подобное, что в итоге можно было бы превратить с помощью прессы в повсеместный остракизм одного из кланов!

Пресса и общественное мнение, которое она формирует, в Москве сильно недооценивались. О чём Половский прекрасно был осведомлён. В конце концов, подобрав один из недоделанных проектов Окина, страстно ненавидящего Бажовых и всё что с ними связано, именно он после исчезновения учителя, на пробу организовал массовую травлю их молодого главы в средствах массовой информации.

Случилось это во время дуэли Бажова, организованной с подачи Окина, успешно использовавшего в своих целях последнего Шарова. И для того, чтобы запачкать как имя самого Антона Бажова, так и Князя Московского, так, чтобы знающим людям казалось будто именно он всё это организовал, ему, Половскому, даже не понадобилось его нынешнее положение! Только уже имеющиеся связи, мотивация и деньги, которых в тот момент было не так уж и много. В последнем, впрочем, нынче Мирон Львович, имея неограниченный и неконтролируемы доступ к некоторым Кремлёвским финансовым фондам, затруднений уже не испытывал.

— Бажовы… — пробормотал мужчина с кряхтением поднимаясь с дивана и направившись к одному из стеллажей, с которого он аккуратно снял одну из папок и начал медленно пролистывать её содержимое, иногда замирая и внимательно вчитываясь в скупые строчки текста, а затем глубоко задумался.

«Ну… в общем, то я уже сейчас вижу, как это можно использовать. Да… Если сейчас кое на кого, то вполне можно организовать резкий скачок цен. А затем правильно поданная информация, подстегнёт массовую истерию вызвав искусственный дефицит, — Половский пролистнул ещё пару страниц, а затем отложив на стол эту папку подошёл к другой стене и достал ещё одну подшивку из нескольких амбарных книг. — И если всё сделать аккуратно, намекнув на виновников, то мало кто вообще задумается над тем, что в Москве, всего тысяча лишних ртов ну никак не может вызвать такой продовольственный кризис. Хм… а может быть реально голод устроить? Хотя нет, не удачная идея… здесь лучше действовать аккуратно, так чтобы никто даже не заподозрил саботаж… Ограничимся гречкой, она есть в пищевой корзине у низшего и среднего класса, и, если цена на неё взлетит хотя бы на пять-десять копеек это вызовет как минимум панику. А оправдать такой скачок всегда можно плохими перспективами на урожай в посадах. Ну и конечно же появлением кучи новых переселенцев!»

Вновь вернувшись на диван, Мирон Львович, опять углубился в чтение ранее отложенной папки, а спустя ещё несколько минут, взял со стеллажа другую и некоторое время сравнивал их, довольно улыбаясь. После чего потянулся к телефонной коробке, окрашенной в серо-коричневый неприятный цвет.

— Разноцветье трав не остановить, — произнёс Половский.

— Бутоны наливаются силой, но в красивы ли будут цветы? — с сомнением спросил грудной женский голос в трубке.

— Все цветы по-своему красивы! Но среди них всего семь по-настоящему прекрасных! — выдал обратный отклик Мирон Львович голосом влюблённого идиота, и уже с нормальной привычной сталью в голосе, приказал. — С «Жёлтым-6» соедините…

Покуда в трубке вновь зазвучали щелчки, мужчина ещё раз посмотрел на документы в папке, которую он держал в руках, а затем, когда обезличенный голос произнёс «слушаю», сказал.

— «Жёлтый-6», нужно аккуратно слить некоторую информацию Шнуровски… и одновременно Бажовым. Но так, чтобы не было даже намёка на третью заинтересованную сторону, — сказал Половский бросив мельком взгляд на свои дорогие часы.

— Сделаем, — немедленно ответил собеседник. — У нас имеется контактёр с высоким уровнем доверия в клане Шнуровски. С зеленоглазыми труднее, прямых контактов с ними пока нет. Но не невозможно. Что именно сливать?

— Дело, касается информации из старого архива организации. Шнуровски, около тридцати лет назад, выкупили у Княжеского Стола один недавно отстроенный, но так и не сданный заказчикам небоскрёб… — произнёс Мирон Львович, поправляя очки.

— До сих пор официально принадлежавший Бажовым, — закончил за него голос в трубке, без особых эмоций, и Половский кивнул, хоть его собеседник и не мог его видеть.

Действительно. Официально по всем документам, Князь взял и выделил клану чародеев-промышленников земельный надел практически в центре столицы… в котором за месяц до этого началась постройка тогда ещё Бажовского небоскрёба. Более того, по тем же самым документам, земля простаивала пять лет, прежде чем Шнуровски, просто взяли и «купили» у Княжеского стола, внезапно образовавшийся на ней небоскрёб. Что произошло, всего лишь через три месяца после уничтожения клана Бажовых.

В официальной хронике Полиса так и получилось, что существует небоскрёб Шнутовски, который выстроен силами Полиса на давно дарованной им земле, при этом являющийся последним из построенных небоскрёбов близко к центру Москвы. А также, вроде бы как самый настоящий пустующий призрак небоскрёба Бажовых, который вроде бы есть, но который никто не может найти, потому как из открытых источников было вымарано место его расположения.

Мирон Львович даже не сомневался, что чародей такого уровня как «Жёлтый-6», не просто догадался о настоящей принадлежности данной недвижимости, а именно что уже был в курсе этого дела, провёрнутого Княжеским Столом при отце нынешнего Правителя Москвы. А потому ничего более объяснять ему было не нужно.

— Принято к разработке, — всё так же безучастно ответил собеседник.

— И вот ещё что…

— Да? — спросила трубка всё тем же безликим отстранённым голосом.

— Почему с Бажовыми так вышло? — поинтересовался Мирон Львович и тут же пояснил. — В смысле, почему не доложили информацию об идущем на Полис отряде.

— Внутриклановое дело… — с заминкой и небольшим раздражением в голосе произнёс его удалённый собеседник. — «Зеленоглазые Бестии» не скрываясь прошли через пункт «Гамаюн» имея на руках все необходимые документы как княжеские, так и клановые. Поэтому информация если и пошла дальше, то осела в заинтересованных кланах. А так как у нас теперь нет внешней агентурной сети, а Княжеский стол не занимается внутриклановыми вопросами и поэтому не был заранее предупреждён, когда мы узнали об обозе — новость была уже не актуальна.