— Привет, — подошёл к пацану. Тот приподнял на меня взгляд, от которого у меня сердце замерло. Ну не может быть у мальчишки от силы лет четырёх, такого обречённо—затравленного взгляда. Словно не ребёнок на меня смотрел вовсе, а усталый жизнью старец! Я был шокирован.

— Здравствуйте, — чуть слышно произнёс он, и понуро опустил взгляд.

— Малец, а не поздно для прогулок? — Он пожал плечами, мол ничего тут сверхъестественного нет. А у меня в душе уже начала бушевать буря. А ответ его меня совсем убил.

— Я жду, когда можно будет домой идти.

— Не понял? А почему тебя домой нельзя?

— Просто нельзя, и всё. — Ответил он, и вновь закрылся от меня.

— Давай я тебя отведу домой, вечером гулять ребёнку опасно…— Тот в ответ лишь замотал головой, и во взгляде я его увиделстрах. Я опешил.

Тут вылетела как чёрт из табакерки бабка, и только выдохнул с облегчением: наконец-то пацана заберут домой. Как эта злобная фурия начала меня обвинять чёрт знает в чём!

— Женщина, вы хоть ребёнка постеснялись…— Намекнул, воительницы в годах, что педофил, не то слово, что можно говорить при ребёнке. Та замерла, наверное, сообразив, что её немного занесло. — И почему ваш внук, так поздно гуляет?

— Да не внук он мне, — устало махнула она рукой. А ты извини сынок, я же испугалась за пацана, думала ты какой—то извращенец.

— Ну знаете… Я как бы непохож на извращенца.Ехал мимо и охренел, когда увидел пацана одного на улице. Вот и подошёл выяснить, какого чёрта тут происходит!

— Я уже как два года так охреневаю, — произносить она чуть слышно, отводя меня в сторону. — Я уже забыла, когда рано ложилась спать. Пока его мать жила одна, всё было пусть и не в норме, но терпимо. А вот как сошлась со своим хахалем, так всё и началось. Они скандалят, пацан на улице ждёт, пока этот козёл уснёт, и только после этого, эта горе-мамаша зовёт его домой.

— Но разве можно ставить своего ребёнка ниже мужика? — Поразился я, так как моя мать, всегда ставила меня на первое место. Я даже представить не могу, чтобы она поступила по—иному.

— Ты прям, как с луны свалился,ей—богу! — Покачала она головой. — Не у всех женщин развит материнский инстинкт, а у наркоманок это, вообще, нонсенс.

— Что? Слушайте, ну раз она наркоманка, так почему вы куда положено ни сообщите? Лишите её материнских прав!

—Ты посмотри на него, лишите… А о мальце ты подумал?

— Это лучше, чем ребёнок подвергается риску! Как вы не поймёте, мальчик в опасности!

— Ну да, — соглашается старушка, и уж больно внимательно на меня смотрит. Он её цепкого взгляда, мне стало не по себе. А её следующий вопрос, чуть не выбил у меня почву из-под ног. — Слышь, а случайно, не ты его папаша?

— Что?! Да вы совсем, что ли!

— Зря возмущаешься, уж больно он на тебя похож. Признавайся, негодникгрешил с Танькой?

— Женщина, не говорите ерунду! Если чему и научил меня отец, так это тому, что нельзя разбрасываться семенем. Так что, ваши подозрения, основаны на вашем не в меру разбушевавшемся воображение. — И я ей не соврал, я всегда тщательно следил, чтобы от меня ни одна баба не залетела. Первый раз в жизни я не предохранялся с Соней. Почему так вышло? Сам не знаю, и если она забеременеет, я буду этому рад.

— Возможно… Но,тут грех не заподозрить в отцовстве, сам посмотри, как Ромка на тебя похож. — Я присмотрелся. Есть сходство, но не настолько, чтобы его в мои сыновья записывать. Ну, блондин, и что тут такого? Глаза, кажутся зелёные, и то не факт. Только я хотел высказаться по этому поводу, как услышал голос женщины, она стояла возле подъезда, и звала мальчика домой. Я присмотрелся и повторно охренел!

- Она что, беременная?

— Угу, от этого гамадрилы залетела. Дура безмозглая! — Начал сокрушаться бойкая бабушка.

— Так, оскорбления и возмущение оставим на потом. У меня сейчас времени нет, но завтра предлагаю встретиться и обсудить, как решить эту проблему.

— Только не говори, что собрался отобрать дитя у матери! — Всплеснула руками старушка. — Я костьми лягу, но не позволю!

— Нет, я дам этой даме шанс, и если она его профукает. Тогда, да, я всё сделаю, чтобы она лишилась материнских прав.

— Ты это…Только сам разговаривать с ними не ходи, её орангутанг из—за ревности девку со свету сживёт. Ты, конечно, можешь отрицать, что пацан на тебя непохож, но со стороны—то виднее.

— Вам деньги на очки дать? Чтобы чёрт знает что не мерещилось?! — Сорвался я.

— Не хами…— Строго посмотрела она на меня.

— А вы не приписывайте мне чужого ребёнка, я и хамить не буду.

На этой «мажорной» ноте мы и распрощались. И всё же на следующий день я приехал к Клавдии Сергеевне, так звали это боевую старушку и разработали стратегию. Как оказалась, моя сообщница была прекрасным психологом, и такого… нагнала страху на мать мальца, что та встала на путь исправления. Её же сожитель тоже притих. Но это уже моя заслуга, с ним поговорили мои ребята и доходчиво объяснили, что если тот обидит мальца — он труп. Но бабушке я, разумеется, об этом не сказал.

На данном моменте мама Ромы находится в больнице на сохранении, а он, временно перебрался к моей сообщницы. Деньгами я, разумеется, старушку снабдил, пускай сама себя побалует, и мальчишку заодно. И каждый раз, когда я проезжаю мимо, всегда выискиваю глазами парня. Не знаю почему, но мне нужно знать, что с ним всё хорошо, наверное, в глубине души я почувствовал себя ответственным за судьбу этого ребёнка. А одного сухого отчёта от сообщницы мне мало, я хочу убедиться лично, что всё хорошо. Я избегаю общения с ним, да и на глаза жильцам дома не стремлюсь показываться. Вдруг, кто—то из них меня тоже обвинит в отцовстве, а я не горю желанием слушать всякий бред.

Вот и сейчас проезжая мимо, я выискиваю взглядом знакомую фигурку на детской площадке. Она пуста, не одной живой души, значит, всё нормально. Теперь со спокойной душой можно ехать к Соне, чтобы вправить ей мозги.

Глава 27

Встретила она меня, как обычно, зло испепеляя взглядом. Ну, на другой приём я собственно и не рассчитывал, учитывая, что она знает о прослушке. И всё же, я не удержался от подколки насчёт женских дней, даже прокладки прикупил для лучшего эффекта. Она покраснела, я же в восторге, от своей мелкой мести.

Ну а дальше, при общении с ней, я вдруг понял, что она зла не только из—за прослушки.Выходит, Юля каким—то способом подслушала нас и, разумеется, поделилась информацией. Теперь понятно, почему Соня в ярости и чертовски обижена. В итоге, мы с ней стали обмениваться обвинениями, и я в порыве гнева сказал, что люблю её. Испытал ли я шок после признания — да. Но он длился недолго, я вдруг осознал, что сомневался-то не в себе и своих чувствах, а в Соне. Со мной всё уже понятно- диагноз влюблён, и тут уже ничего не исправишь. А вот с ней сплошные сложности. Сердцем чувствует, что любит, но её постоянные метания...Да и её разговор с Юлей меня так и не отпускает. Никак не могу понять, почему она не может быть со мной?