Шкаф располагался в нише и, думается, его лет двадцать точно никто не двигал. Мне такая задача и подавно не под силу. Но, всё равно - звук глухой, ни петель, ни щелей в задней стенке нет. Оставалась только вентиляция, но через неё пролезть могли разве тараканы да мыши.
Вот и выходило: живому человеку, не взломав дверь, никак в квартиру не попасть. Тем более такому… внушительному, как мой невидимка. Тяжело вздохнув, я подхватила сумку и помчалась на работу. Вчера был выходной, и полы в магазине следовало намыть до начала рабочего дня. А ещё курсовую доделать и распечатать две контрольные. И желательно всё успеть до восьми, чтобы в девять быть в институте. Хорошо хоть в магазине интернет безлимитный и бумаги для принтера хоть попой ешь.
День прошёл как всегда – в бегах и суете. Правда, одно отличие всё же было. Нет, даже два: я весь день ловила себя на мыслях о невидимке и вчерашней ночи, и впервые за два года отказалась делать на заказ курсовую. Ограничилась парой рефератов для студентов с параллельного потока.
Как ни приятны были воспоминания о вызванном переутомлением бреде, всё же стоило признать: «такие сны явно выходят за рамки нормального», а желания загреметь в психушку я не испытывала. Чего не могу сказать о новой встрече с галлюцинацией. Вот её я очень хотела! Просто до дрожи!
Потом, уже вечером, когда покончив собственными конспектами и проверочными, бодро набирала очередную работу на заказ, случилось нечто. Работала я сидя в магазине, как всегда используя халявный интернет на полную катушку. Все уже три часа как коллеги разошлись, и тут с потолка хлынула вода.
Сначала редкие капли забарабанили по соседнему столу, но я, увлечённая перефразированием особо заковыристого абзаца из скачанного реферата, как-то не обратила внимания на посторонний шум. Но вот когда, минут через пять, капать начало уже совсем часто и звонко, подняла голову от экрана компьютера. Ох, ё моё!
По стене напротив струилось с десятков тонких ручейков. Потоп! Магазин располагался на первом этаже жилого дома, но в квартире над нами никто и не думал открывать дверь. Аварийку я уже вызвала, да и начальству отзвонилась сразу же, но ему добираться до магазина минут сорок.
Плюнув на попытки достучаться до хозяев злополучной квартиры, я метнулась обратно в затапливаемое помещение и заметалась там полоумной белкой. Ледяная вода лилась с потолка обильно и радостно, а у нас куча всякой всячины, которую категорически нельзя мочить!
Электрика, некоторые хитрые деталюшки, мои собственные конспекты и учебники... Господи, да просто бутылки с бумажными этикетками и те, следовало как-то спасать! Содержимому ничего не будет, но кто купит масло с покорёженной этикеткой или совсем без неё?! А ещё кассовые аппараты, тот же компьютер, принтер, лампы.
Минут через двадцать заискрил выключатель и пришлось срочно обесточивать помещение. Где тумблеры на такой случай, я знала, но дальше пришлось расставлять тазики, спасать товар и судорожно собирать воду в ведро уже в темноте. Хорошо хоть фонарик нашла!
В итоге, когда почти через час прибыла аварийная бригада и отправилась вскрывать квартиру, откуда лилась вода, я была вся в мыле. Мокрая, всклокоченная, грязная, как чёрт, и совершенно неадекватная. Начальство застряло в пробке и явилось на место катастрофы на полчаса позже рабочих аварийной службы. К счастью, кое-кто из коллег, кому позвонил Олег Игоревич, жили относительно близко.
Начальство мы встретили втроём: я, Сергей и Таня. Не буду вдаваться в подробности, но домой я в ту ночь так и не попала. Вернее, попала, но только под утро. Просто сначала убирали воду, которой натекло по щиколотку, а после оказалось, что всем мои вещи, включая пальто и сапоги, можно в буквальном смысле отжимать. Сумку с учебниками и тетрадками я догадалась спрятать в холодильник, и они почти не пострадали, а вот одежду и обувь в холодильник не запихнёшь.
В результате, уже под утро, где-то в пятом часу, меня отвёз домой Олег Игоревич. Сжалился, иначе и вовсе домой не попала бы. Шмотки, включая мокрую насквозь юбку и свитер, упаковали в несколько пакетов и сгрузили в багажник, а я в старых сланцах и рабочем халате, который почти не пострадал, нырнула на заднее сидение чёрного БМВ.
Прижимая к груди абсолютно сухую, хотя и слегка подмороженную сумку, я бодро стучала зубами. Всё же на улице зима, и пока бежала до машины – январский ветер просвистал. Вроде, подумаешь – каких-то несколько секунд, а зуб на зуб не попадает, хотя печку начальник включил на полную.
Но мне грех жаловаться. Остальные помощники вообще остались в магазине. Там ещё работы - непочатый край. Вот подтянуться те, до кого Олег Игоревич вчера не дозвонился, сменят полуночных героев ударного труда и стоической обороны.
Мне же была выдана устная благодарность и посул выписать денежную премию. Всё же, не окажись меня в магазине, потоп причинил бы куда больше вреда. И так убытков тьма, но, как лучшее враг хорошего, так и «плохо», вполне себе конкурент «до свиданья, весь товар».
Когда, в очередной раз выслушав слова признательности, на пороге собственной квартирки я кивнула и, отобрав пакеты с мокрым тряпьём, захлопнула за собой дверь, знобило уже не по-детски. Горячий душ и кружка растворимой гадости от простуды несколько помогли. Колотить перестало, да и слабость отступила на задний план.
По хорошему, стоило остаться дома и просто отоспаться. В другой день, может, так и сделала бы, но сегодня всё было против меня. Обещала именно сегодня принести работу одному нерадивому заказчику, который до последнего тянул с курсовой. Если сегодня не сдаст, вылетит из института.
Так что нужно до начала лекций отдать готовую работу и получить деньги. Потом у меня самой сегодня тестирование и сдача проверочной. К тому же завкафедрой просила кое-что сделать в преддверьи переаккредитации института. Конспект нужно Серёжке вернуть. Да и…
Натянув осенние боты, поскольку сапогам ещё сохнуть и сохнуть, я надела осеннюю же куртку и, замотав горло шарфом, выскочила из дома. Февральский ветер мгновенно принял в свои неласковые объятия, швырнул снегом в лицо. Господи, только бы не заболеть!
Угу, правду говорят: «на Бога надейся, а сам не плошай»! С неотложными делами я разобралась, конечно, но до кровати вечером еле доползла. Голова раскалывалась, во рту пересохло, горло саднило всё сильней.
Отзвонившись на работу, что завтра не выйду, я выпила колдрекс и забилась под одеяло. Поужинать сил уже не хватило. Дальнейшее помню смутно. Я металась в горячечном бреду, то проваливаясь в сон, то выплывая из кошмаров и стуча зубами от холода. Сначала всё снилось, как ищу своего невидимку и пытаюсь сорвать с него чёрную маску. Потом…
- Олеся, - отчаянный стон и я открыла глаза. В голове шумело, знакомая фигура плыла перед глазами… - У тебя жар!
- Наверное, - едва слышно просипела я. Губы невидимки, коснувшиеся лба показались ледяными.
Мужчина тихо чертыхнулся и встал. Я равнодушно проследила за тем, как тёмная фигура переместилась от моей кровати в коридор и скрылась за поворотом в кухню. Щёлкнул выключатель, на линолиуме расплылось световое пятно. Очень хотелось сходить в кухню и посмотреть, кто и что там делает, но я даже рукой шевельнуть не смогла и снова провалилась в беспамятство.
Помню ласковые большие руки, которые гладили по волосам и протирали лоб чем-то влажным и мягким. Помню, как пила какие-то лекарства, тёплый морс и бульон. Кажется, куриный. Странно, у меня в холодильнике ни бульона, ни курицы точно не было.
Помню, как меня, будто маленькую, укачивали на руках, завернув в одеяло. Ещё помню терпеливые увещевания низкого голоса, тихие обещания и старую детскую колыбельную, которая отгоняла кошмары. Я никогда так не болела! По крайней мере в сознательном возрасте.
Потом, помню противный запах нашатыря и каких-то лекарств. Тихие разговоры в коридоре и чемоданчик врача скорой на полу возле кровати. Правда, видела его не чётко, перед глазами всё плыло. Точно знаю, что тогда в комнате горел свет и мне сделали укол. Всё. Потом я заснула.
