В основном какие-то подобия самодельных топоров, копий, несколько мечей, нагрудные пластины, поножи и прочая мелочь. Посох был бережно положен рядом. Как самый ценный объект для предстоящего спора.

Спора, который все откладывали…

Как бы не выглядела битва - она была не так страшна, как её последствия. Всего, на сигнал бедствия от “Плаймов”, кроме “Outsiders” явилось еще три банды. Количество эсперов на поле превысило пятьдесят человек. Пятьдесят человек, каждый из которых носил в своем рюкзаке черный, пластиковый пакет.

Потому что кто знает - может, в следующий раз, он тебе понадобиться, хотя ты об этом уже и не узнаешь.

Шестеро.

Шестеро лежали у подножия холма, где сидел Коста и смотрел на происходящее пустым взглядом. Аркадий “Тополь-М”, явившийся через час после битвы, стоял над шесть пакетами. Он чуть приобнимал девушку с зелеными волосами, а та все никак не могла унять плач. Макдалов не знал, но догадывался, что среди погибших находился близкий ей человек.

Еж и Марк, как два главаря банд, стояли чуть поодаль - больше, как выражались на местном сленге, старших офицеров не присутствовало. Втроем они, согласно Новой О.О.Н. провожали в последний путь павших суперов.

- Лекс “Стрелок”, “Плайм”, - читал Аркадий с экрана смартфона. - Кирилл “Донат”, “Плайм”. Евгений “Мотылек”, “Плайм”, - девушка на этом моменте рухнула на землю и сжала края пластикового пакета. Четыре десятка эсперов, стоявших рядом, опустили взгляд в землю. - Иванка “Больная”, “Огненный Ирокез”, - Еж сжал кулаки и отвернулся. Его банда прижали кулаки к груди. - Давид “Хачапури”, “Хромокей”. Олеся “Шило”, “Evergreen”. Мы провожаем вас в последний путь. Вы храбро сражались за человечество и навеки останетесь в числе героев, отдавших жизни ради того, чтобы наш мир мог встретить новый рассвет. Пусть ваши души найдут путь обратно. Мы всегда будем хранить ваш облик в нашей памяти, а ваши деяния - в наших сердцах. Покойтесь с миром.

Аркадий, отказавшись от помощи, чуть не упав из-за своего протеза, наклонился, поднял горсть земли и кинул на пакеты, после чего развернулся и поковылял к расставленному поодаль шатру. Там собирались устроить сходку глав банд. Некое подобие военного совета.

Потянулась рутина. Каждый из эсперов подходил, кидал горсть земли и удалялся по своим делам. Кто-то спешил к лекарям - пришедшей в чувства Патриотке и её коллегам. Те, не растрачивая зря энергию, под простым навесом, накладывали шины, на живую шили раны, щедро кололи обезболивающие и давали снотворное.

Никто не знал почему, но сон для большинства эсперов служил самым лучшим и надежным лекарством. Тем более для физиков - тех, кто в основном и страдал в таких вот зарубах, находясь непосредственно на передовой.

- Раньше хоронили.

- Что?

Коста дернулся. Рядом с ним на землю, предварительно подложив себе под пятую точку пенку, опустился Кени. Бледный, уставший, жующий пахучую жвачку, призванную явно не маскировать неприятный запах изо рта. Скорее даже наоборот.

- Будешь? - он протянул блистер. Там лежало несколько пастилок неприятного, болотистого цвета. - Это водоросли специальные. Из синего портала. Помогают восстанавливать силы.

Коста, заглушая внутреннюю оторопь и неприязнь, взял одну и засунул в рот. На вкус так же паршиво, как и на вид. Но, постепенно, он чувствовал себя все лучше и лучше.

- А откуда?

- Недорогие, - пожал плечами Кени. - продаются на Пятачке. Там много всякой полезной шняги можно найти, если знать у кого и что спрашивать. Но не суть.

Макдалов промолчал. Он никак не мог отвести взгляда от плачущей девушки. Её пытались успокоить друзья и подруги, но безрезультатно.

Слезы падали на её руки и стекали по тонкому кольцу на безымянном пальце.

- Потом перестали.

- Что… перестали? - переспросил Коста.

- Хоронить, - Кени указал блистером на пластиковые пакеты. - Все равно, когда портал закроется, тела окажутся в нашей реальности. Так что и хоронить не зачем. Вот от первопроходцев и осталась только речь. Её, правда, тоже сократили. Если хочешь, могу потом скинуть целиком. Она красивая… Наверное… Насколько вообще эта срань может быть красивой.

Они замолчали. Сидели на холодной земле и смотрели на чужое горе. Или свое горе. Потому что каждого из них отделял лишь случай от того, чтобы оказаться в таком же мешке.

Коста теперь это видел. Чувствовал. Каждой клеточкой своего тела.

Стал ли он любить эсперов и культуру поклонения суперам? Нет, разумеется. Но, может, теперь он чуть лучше понимал этих адреналиновых маньяков.

Да, они были помешаны на своей силе и прогрессе. Некоторые мать родную бы продали за лишнюю дозу ЭСП-кристаллов, не говоря уже о высокоуровневом умении. Но, хотели они того или нет, каждый раз, оказываясь в портале, они рисковали своими жизнями ради тех, кто не мог постоять за себя в вот уже полувековой войне с монстрами.

- Был на похоронах? - вдруг спросил Кени.

Макдалов только кивнул.

- Кто?

Коста посмотрел на рэпера. Тот спокойно жевал свою травяную гадость и смотрел куда-то вперед. Смотрел никуда. И одновременно с этим - внутрь себя.

Их всех, после адреналинового всплеска, ждал откат. Это как кататься на горках. Сперва ты поднимаешься наверх. Оказываешься на пике. Чувствуешь себя свободно. Легко. Всесильно. А затем стремительно катишься вниз, где обнаруживаешь себя в яме гормонального переключателя.

Вырабатывается совсем другая химия. И ты чувствуешь себя не то, чтобы паршиво. Просто никак. Будто и нет тебя. И не было. Это не депрессия. Не PTSD. Не хуже и не лучше.

Дерьмово. Но по-другому.

- Отец, - произнес Макдалов и с удивлением обнаружил, что не говорил об этом с тех пор, как в последний раз посетил кабинет психотерапевта. Тогда, прочитав на кануне методичку по диагностированию, он, каким-то чудом, смог сойти за здорового. Чего только не сделаешь, чтобы покинуть ненавистные стены лечебницы. - И родители друзей.

- М-м-м, - протянул Кени. - Я своих не помню. Они погибли в цветной, когда мелким был. Какой-то воздушный монстр или что-то такое… За мной сестра приглядывала. Хорошая она. Хоть и шабутная. Но это у нас от бабушки. Та, представляешь, была художницей. Странно, да?

- Действительно, - только и ответил Макдалов.

Они снова помолчали.

- Знаешь, - Кени шмыгнул носом и улыбнулся. - говорят, что на западе, ну - в Северо-Американском Союзе, хоронят под веселую музыку. Чтобы души уходящих видели, что их близким и родным хорошо. Чтобы не было лишней тоски.

- Мне кажется, такое только в кино.

Кени поднял взгляд к небу. Оно ничем не отличалось от того, что застыло лазурью над весенним Новым Питером, но… все равно выглядело другим. Чужим и неприветливым.

- Я, вот, на всякий случай себе выбрал уже. Ну, песню похоронную. Хочу, чтобы, когда… если - сыграю в ящик, то пусть играет Graham - Funeral. Мне нравится. Её еще до всей этой фигни с порталами написали. Старая она, конечно. Но хорошая. Душевная.

Коста посмотрел на Кени. Он вспомнил, насколько близко подобрались к их холму гноллы. И как Брея с Кени отбивались из последних сил. Коста толкнул приятеля плечом.

- Не сыграешь.

- Ага, - снова шмыгнул носом Кени. Затем хлопнул себя по коленям и вскочил на ноги. - Ты это - как оклемаешься малеха, подгребай к палатке. Банды совет держать будут, и Марк просит тебя.

- Меня? - удивился Коста. - Зачем? Я о вашем ремесле знаю с…

- Потому и зовет, - перебил Кени. - Ты у нас фартовый. Ну и, вроде как, свежим взглядом обстановку оценить можешь. Хотя, мне кажется, он просто Ежа позлить хочет. У “Ирокезов” сейчас все козыри. Они самый свежак из присутствующих. Если урвут себе все ништяки с этого портала - станут доминировать на районе. В общем - подгребай. А я пойду… поброжу немного. Музыку послушаю.

Кени подмигнул, вдел наушники и побрел по окраине поля. Таких как он - бесцельно гуляющих, было достаточно.