Где-то рядом скрипнул взведенный курок трофейного пистолета. Вомеш переводил взгляд со спины легиониса на лейтенанта, готовый исполнить приказ.

- Сложите оружие, - сдавленно прошипел легионис. Его солдаты медленно стали складывать оружие на землю, и со стороны въезда послышались торопливые шаги. В полуразрушенном проеме появился Неральд, извлекающий неестественно сиплые звуки с горла, Ритемус побежал к нему.

- Я… Они… Я даже не понял, откуда они взялись… На дороге никого не было, они из леса… вышли…

- Кто это - они? – сделал он шаг в сторону, чтобы самому посмотреть, как вдруг в проем втекла колонна солдат. В ночной тьме можно было увидеть, что на них шинели королевской армии, и это вызвало у Ритемуса растерянность. Колонна по шесть в ряд, стандартный походный порядок арлакерийской армии, все шла и шла, бесконечная и безмолвная, развевая над собой красно-белый королевский штандарт и заполоняя собой пространство. Ритемус и Неральд пятились назад, и уперлись в своих товарищей. Пришедших не ожидал никто – растерянность читалась даже на лице монархистов, только краем глаза можно было заметить, как Иттерим с нескрываемым ехидством растянул улыбку до ушей.

Колонна, более трех сотен человек, расплылась во всю ширину форта, и от нее отделился человек в офицерской форме.

- Минор-лейтенант Ритемус! К сожалению, эта победа осталась не за вами. Освободите легиониса Иттерима и его людей и сложите оружие.

Ритемусу пришлось подчиниться – еще не все монархисты остались безоружными, а его собственные люди стояли между ними и развернувшейся колонной, так что при попытке сопротивления их просто бы расстреляли с двух сторон. Он вздохнул, и на выдохе тихо сказал:

- Делайте, что он говорит. Вы мне целыми нужны.

Люди Иттерима отобрали у них оружие и без особого рукоприкладства заперли их в уцелевшем бараке склада. Сперва все молчали, затем пошел шепот: «Долго они нас здесь будут держать?», «Почему нас сразу не расстреляли?» и так далее. Ритемус сидел, насупившись, погруженный в собственные мысли, и разочарованный, что его самого перехитрили… Нет, он перехитрил сам себя, понадеявшись, что королевские войска не доберутся сюда так быстро. Обидно было, что он не себя, людей подставил. Столько сил положить и времени, чтобы такой пшик в конце… Бездарщина.

- Прекрасно, - пробурчал он, - Сначала в плену у повстанцев побывал, а теперь у королевских. Осталось только к минатанцам попасть, и меня смело можно ставить в музейные экспонаты.

- У повстанцев? – спросил чей-то голос. – Да вы бывалый волк, командир! Вы нам не рассказывали!

- Не та это вещь, чтобы рассказывать всем и каждому. Это было еще в начале, когда я за короля воевал. Я у повстанцев один день был, и меня даже не успели пытать. На следующий день нас освободили, а сейчас такого благоприятного исхода, по-видимому, не предвидится… Главное, ведите себя тихо и не поддавайтесь на провокации, тогда мы проживем немного дольше… Наверное.

- Слушайте, - шепнул кто-то, - Они спорят о чем-то!

Ритемус подбежал к щели в рифленой металлической стене, но та была столь мала, что угадывались лишь очертания предметов. Рядом прильнул Вомеш. Тон голосов был, бесспорно, высокий – их обладатели выясняли отношения, но ни единого слова не удавалось расслышать.

- Тише! Ничего не слышно! Кто-нибудь может разобрать слова?

Вомеш покачал головой. Этот гул все усиливался и усиливался, и никого уже не оставляло предчувствие, что ничем хорошим для стоящих на улице это не окончится. Да и для пленных, наверняка, тоже.

Вдруг грянул пистолетный выстрел. Вскрики. Еще два выстрела с небольшим промежутком, и властный голос командира колонны что-то приказал. Дверь барака открылась:

- Лейтенант Ритемус! Вас вызывает командир.

Все сидящие внутри посмотрели на него так, словно уже распрощались с ним.

- Сидите тихо, - сказал он, вышел на улицу и увидел удивительную картину: как и прежде, на плацу стояли напротив друга люди Иттерима, растерянные и застывшие от неожиданности, и колонна, уже распавшаяся на группы и держащая первых на прицеле. Командующий колонной застыл, держа в черной кожаной перчатке дымящийся пистолет. Сам Иттерим неподвижно лежал распростертый перед своими людьми на земле лицом вниз; закопченный снег под ним окрашивался антрацитовой жидкостью. Рядом застыли на земле еще два его солдата. Позади Иттерима стоял Энерис с непроницаемым лицом, и тоже держал револьвер, исторгающий из ствола ручеек дыма. Чуть позже Ритемус заметил, что королевский штандарт сменился на неизвестный ему флаг, немного отличающийся от знамени королевских сухопутных войск. На нем были красный и зеленый треугольники, идущие наискосок от края к краю, сбоку черная вертикальная полоса с желтым шлемом и тремя стрелами под ними внутри.

- Вы и ваши люди отныне свободны, Ритемус, - сказал командующий колонной – на шинели действительно не было знаков различия, ему не показалось. – А что насчет этого, прошу меня извинить, и подобное отношение к вам придется объяснить чуть позже, когда место ваших людей займут они, – показал он пистолетом на пограничников мертвого легиониса, - Я ведь полагаю, вы не прочь были бы передохнуть и выслушать все объяснения, касающиеся истинного положения дел?

- Охотно, - подавляя противоречивые чувства, ответил Ритемус. – Могу ли я узнать, с кем имею честь разговаривать?

- Конечно. Адъютант Освободительной Армии Арлакериса Варланур. Не удивляйтесь, за эти месяцы переменилось больше, чем вы думаете, поэтому пока по порядку. Скажите своим людям, чтобы они вышли – нам, кажется, больше негде содержать арестованных.

Ритемус зашел в барак и сказал ровным голосом:

- Выходите, они не причинят нам вреда.

На него посмотрели, как на полоумного, и тогда ему пришлось повторить. Медленно и неуверенно, бойцы поднимались и выходили, пытаясь постичь происходящее в центре форта. Когда последние раненые были вынесены, Варланур приказал запереть пограничников в бараке. Его солдаты окружили их и пинками и тычками прикладов загнали внутрь, как скот, и повесили снаружи здоровую деревянную балку. На плацу остались пять пограничников, включая Энериса. Адъютант махнул им рукой и те уселись на разбросанные тут же ящики. Из барака послышались угрозы и проклятия в адрес предателей.

- Надо бы захоронить всех их… - сказал он. – Конечно, неделю они вонять не будут, но нам тут еще стоять и стоять до прибытия наших войск, а бродить среди этого деморализующего зрелища – не самое приятное удовольствие. У нас есть время до утра – минатанцы долго не узнают, что форт захвачен. Как думаете, то поле на северной стороне подойдет?

Солдат – и Ритемуса, и легиониса, - похоронили в общей могиле у северного подножия холма. Из непогребенных остался только Иттерим, все еще лежащий в тонком настиле из внезапного посыпавшегося снега. Варланур, демонстрируя обязательную брезгливость, пнул его сапогом в плечо, и тот перевернулся на спину.

- Снять шинель и ордена, - труп остался в одной гимнастерке.

- Сфотографировать, - около трупа появился человек с треногой и коробом аппарата. Приготовление заняло минуту, сверкнула, ослепив на секунду, подобная молнии вспышка, запахло кислым запахом пороха.

- Вид казни выберите на свое усмотрение, - сказал Варланур, - Шинель отдайте раненым, ордена упаковать и в обоз.

После всеобще одобренного сожжения тела легиониса в разорванном чреве цистерны с топливом, Варланур и Ритемус прошли в вагон, где, по-видимому, была радиоточка. Адъютант нашел чайник, набрал в него снега и поставил его греться на еще не потухшую походную печь.

- Я постараюсь быть короче, хотя рассказать надо о многом. Когда минатанское вторжение уже замаячило на горизонте, мы поняли, что от королевского командования помощи ждать тщетно. Многие командиры предложили воспользоваться помощью республиканцев, но Иттерим и некоторые его приспешники объявили их предателями и одного даже расстреляли. Эти идиоты самонадеянно считали, что выстоят и без помощи «черни и бунтовщиков», хотя и сами неоднократно признавали, что в случае нападения имперской армии соотношение окажется более чем двадцать к одному. Они запретили всякие контакты с республиканцами, однако мы на свой страх и риск через посредников установили контакты, и затем тайно принимали провиант и амуницию – фронт был сильно растянут, в горах тогда стояла сильная непогода, отчего легионису не всегда получалось отслеживать действия командиров частей. Мы указывали республиканцам наиболее удобные позиции, заняв которые, они могли не привлекать внимание Иттерима и его подчиненных и помочь нам, они же устанавливали минные поля и рассказывали нам о коридорах, по которым можно отступить. За пару дней до вторжения кто-то сдал нас, но до нашего дражайшего командующего фронтом только дошло, что нам не выстоять, и он не обратил на нас внимания. Насколько я знаю, краткое содержание происходящего в первые дни минатанской агрессии вам рассказал Энерис, как следует из его доклада, - Ритемус кивнул, и адъютант продолжил, - Иттерим покинул позиции, едва первый снаряд упал на наши позиции. Впрочем, далеко ему уйти не удалось – где-то в горах под покровом темноты, еще до начала атаки, минатанцы оборудовали артиллерийские позиции, и он попал под огонь одной из них, проезжая через Лимунар. Мы же после боев покинули наши позиции – нас на тот момент осталось от семисот – столько людей сейчас в отрядах, - до тысячи – это учитывая и тех, что выбирались поодиночке и не организованно, вроде тех, что у вас под командованием. Мы задолго до этого решили вопросы о местах дислоцирования, и о способах связи, и уже через полмесяца мы начали активную деятельность почти по всему предгорью и долинам, от границ до здешних мест. Легионис забрался дальше всех, надеясь перемахнуть через фронт. Отряды общались между собой через радио и посыльных – иногда, когда поднималась непогода, в эфире можно было слышать одни помехи.