Критически оглядев себя в зеркале и привычно потерев конопушки на носу, вылезшие совершенно не вовремя, Бенита заторопилась к выходу.

– Эй, посмотри, а у этой новенькой отличная фигурка!

– Ты бы потише, вдруг это та самая хаврийка?

– А какая разница? Без одежды все одинаковы!

Проходящие мимо стажеры – еще совсем мальчишки, наверняка с последних курсов Академии магии – загоготали, не волнуясь, что Бенита слышит каждое их слово. Надрать бы им зад, чтобы не болтали лишнего, но некогда. Впрочем, девушка не сомневалась: случай в будущем обязательно представится.

Несмотря на колоссальные различия в культуре, отношение к женщинам на службе что в Хаврии, что в Анвенте было одинаковым. Порядочной тьенне следовало благоустраивать дом, терпеливо ждать мужа со службы и воспитывать наследников. В крайнем случае заниматься искусством или преподавать. А никак не выслеживать преступников, скрываясь в темных подворотнях или посещая сомнительные притоны.

Даже родной отец был против ее службы и наверняка запретил бы работать, будь Бенита помладше и живи с ним под одной крышей. К счастью или нет, она видела виконта Дениша без малого двадцать лет назад и общалась только через магических вестников – механических птиц, способных найти получателя в любой части континента. Что касается коллег, Бенита долго добивалась, чтобы они относились к ней как к ровне, не боялись доверить спину и не пытались лишний раз прикрыть. В Хаврии это получилось, а в Анвенте предстояло пройти испытание заново.

Гадая, как лучше поставить зарвавшихся выскочек на место, девушка с хмурым видом вышла из здания. Ну и пекло! Воздух столицы плавился от жары, а на раскаленные камни мостовой было больно ступать. Расстегнув верхние пуговки рубашки, Бенита села на жесткое сиденье служебной машины и первым делом потянулась к охладительному кристаллу на приборной панели. Напарник понимающе хмыкнул и увеличил мощность охлаждения на максимум.

Соргес Квон тоже вылез из строгой формы, оставив лишь перевязь с пистолетом. В белой рубашке с закатанными рукавами он выглядел еще моложе. Наполовину алазиец, мужчина обладал крепкой фигурой, острыми, точно из камня выточенными чертами, живыми карими глазами и смуглой кожей без морщин. Насчет его настоящего возраста оставалось только гадать, можно было с равным успехом назвать любую цифру от двадцати до сорока. Но если судить по погонам капитана, которые были на оставленной форме, ему все-таки было за тридцать.

А вот паромобиль, который им достался, казался старше их обоих. Похоже, он вышел из первой партии железных монстров и оттого был тяжел на подъем. Детективу пришлось несколько раз заводить его, прежде чем паромобиль зарычал и тронулся с места. Как вообще эта консервная банка до сих пор ездит?

– Дениш, если что-то не нравится, лучше скажи сразу, – равнодушно заметил напарник, который насупленный вид девушки отнес на свой счет.

– Ничего такого, с чем я не могла бы справиться сама. Один вопрос: как мне к вам обращаться? – тряхнула головой Бенита. Хороша она будет, если начнет жаловаться на его коллег или транспорт в первый день работы!

– По фамилии, без «тьен» и на «ты», – отмахнулся мужчина.

Что ж, так гораздо удобнее.

Навязываться и выспрашивать подробности о настроении напарницы Квон не стал, уделив внимание дороге. И вовремя – не успели они отъехать, как перед машиной выскочил какой-то бродяга, едва не угодив под колеса. Квону пришлось резко вывернуть руль, и Бенита вцепилась одной рукой в сиденье, а другой в саквояж.

– Верните моего сына! Почему никто не ищет моего сына? – закричал бродяга им вслед.

– Не остановишься? – удивилась девушка, когда напарник, заметно помрачнев, поехал дальше.

– Нет, я ничем не могу помочь. Его сына нашли мертвым пару недель назад. Передозировка, – крепче сжав руль, ответил Квон. – Слышала что-нибудь о «спящей красавице»?

Бенита качнула головой.

– Какой-то наркотик?

– Опиум с алхимической дрянью, по большей части в таблетках. Вызывает состояние эйфории, чувство вседозволенности, у некоторых – красочные видения. Одного парнишку после приема «красавицы» пришлось снимать с крыши, он возомнил себя птицей. – В голосе Квона не было издевки, скорее слышалась злость на ситуацию. – Привыкание наступает за неделю, и так же быстро сдает организм. Неосознанное раздражение, спутанность сознания и длительные обмороки, доходящие до комы, – самые частые последствия приема наркотика. Отсюда и название, как ты могла догадаться. Ну и передозировки встречаются. Среди обычных горожан пока нечасто, но…

Бенита понимающе кивнула. Сколько трупов было в кварталах нищих и бездомных, никто не считал.

– А что с лечением?

– При попытке завязать мучают припадки и дикая боль подобно опиумной ломке. Ты когда-нибудь пробовала опиум? – покосился на напарницу мужчина.

– Доводилось, – ответила она, отводя взгляд.

Врать не хотелось. Еще до своего совершеннолетия Бенита с приятелями-однокурсниками отправилась в опиумный притон, выкурила трубку на спор, затем неделю спустя повторила и незаметно втянулась, не сознавая, насколько катастрофическими могут быть последствия. Просто немного удовольствия… Думала, что сможет прекратить в любой момент. Спасибо матушке, которая заметила, что с дочерью творится неладное, и отчиму, буквально за шкирку вытащившему из притона. Бениту передернуло от воспоминаний, заныл настрадавшийся зад – матушка не постеснялась выбить из нее дурь розгами. С тех пор Бенита даже обычный табак ненавидела.

– Поставщика так и не нашли, – между тем продолжал Квон, не отвлекаясь от дороги. Паромобиль трясло на каждой колдобине. – Сейчас в лаборатории пытаются подобрать антидот к «красавице», но пока топчутся на месте.

– В клинике этой Святой Маразмии…

– Мазармии, – машинально поправил Квон.

– Мазармии, – повторила Бенита. – Там пострадавшие или подозреваемые?

– Пострадавшая, Эрика, приемная дочь барона Юфони. Ей семнадцать. Первая жена барона умерла десять лет назад, а недавно он женился на вдове одного успешного торговца. Выход в свет вскружил Эрике голову, захотелось испытать новые ощущения. Ну и доигралась с таблеточками: как уснула за шитьем, так и не просыпается. Целители неделю поддерживают ее жизнь. А вчера стало хуже. Спасти девушку удалось, но Эрика перестала реагировать на внешние раздражители. Подозревают, что она застряла где-то в Пустоши, и вытащить не получается.

– Сутки в Пустоши не каждый подготовленный маг выдержит. Точно есть кого возвращать? – с сомнением спросила Бенита.

– Пока есть шанс, будут пробовать.

Шанс был. Правда, не попади Эрика в руки целителей, ни о какой надежде не было бы и речи. А так восстанавливающие зелья и постоянный присмотр приносили свои плоды.

Они свернули с оживленной улицы в какой-то переулок, обогнали неспешно едущую карету. Несмотря на то что паромобилей в столице было предостаточно, обычные экипажи не сдавали позиции и люди по большей части пользовались знакомым транспортом, а не садились в «железного монстра». Аристократы в массе своей не желали расставаться с роскошными каретами, запряженными четверкой или цугом, среди дворян и зажиточных горожан считалось хорошим тоном держать выезд, а гвардейские кавалеристы и вовсе презирали «чадящие телеги».

Признаться честно, Бенита и сама с удовольствием проехалась бы в экипаже, а не в паромобиле. Или пересела бы за руль. Хорошо хоть окна здесь были довольно широкими, и она не ощущала себя запертой.

– Мы подъезжаем, – через недолгое время сказал Квон. Он припарковал паромобиль неподалеку от входа в двухэтажное здание, построенное в барочном стиле, снял перевязь с оружием и, с сожалением оставив ее в ящичке, повернулся к напарнице.

– Никакой самодеятельности. Следуешь за мной, ведешь себя как мышка. Баронесса Юфони попросила о встрече, но мы здесь как гражданские. Барон поднял связи, чтобы никто не заподозрил его приемную дочь в употреблении наркотиков, поэтому стражей в это дело не вмешивают. Вопросы?