Ощущение было не из приятных.

Наследник Слизерина поднял глаза и улыбнулся.

— Твой Патронус — змея, верно?

Барти кивнул. Он уже начинал уставать задаваться вопросами, было ли всё это известно Темному лорду и раньше, или тот успел прочесть всю его биографию у него в голове.

— Королевская кобра. Но Патронус говорит со мной не на парселтанге.

— С тобой — нет, — сказал Риддл. Он казался слегка задумчивым. — Королевские кобры… удивительные создания. Большинство людей знает о них только то, что они велики и опасны — но это можно сказать о многих существах.

И еще они вьют гнезда. Это было единственным уникальным свойством королевских кобр, о котором был осведомлен Барти, но он не представлял, каким образом это было связано с его Патронусом.

— Королевские кобры охотятся на других змей, — мягко сказал Риддл. — Они не брезгуют даже самками своего вида, хотя это, скорее, связано не с голодом, а с конкуренцией. Удивительно, не правда ли? Многие животные пожирают чужих детей, а эти вынуждены оставлять собственных почти сразу же после их рождения, иначе те просто… станут обедом. Неудивительно, что ххашссаи боится тебя.

Змея, свернувшаяся в дальнем углу комнаты, не сводила с него глаз.

— Но еще они верны своим партнерам — по змеиным меркам — когда не съедают их, конечно. И вьют гнезда. Королевские кобры — очень странные создания, Барти. Только тот, кто знает о них достаточно, может понять, насколько они в самом деле странны и опасны. А еще они любопытны и весьма умны. Порой — достаточно, чтобы по-настоящему удивить меня этим.

Барти был вынужден признаться себе, что последнее, чего он ожидал от сегодняшнего вызова — это лекции про змей.

— Тебе пригодятся качества твоего Патронуса среди Пожирателей смерти, — Риддл, беспечно улыбнувшись, подхватил с кресла свой плащ и, произнеся еще одну фразу на парселтанге, шагнул к двери. — Пойдем. Прогуляемся.

Район был магловским — Барти со сдержанным любопытством разглядывал припаркованные у домов автомобили и сияющие совершенно одинаковым светом фонари. В магических районах те всегда дружелюбно вспыхивали, стоило кому-то пройти рядом, а здешние не реагировали никак.

И к запаху магловского табака он никак не мог привыкнуть.

— Если бы вас увидели курящим магловские сигареты, в Визенгамоте случился бы небывалый скандал.

Риддл покосился на него краем глаза и выдохнул дым — тонкая струйка скользнула ввысь, извиваясь, словно летучая змея. Барти показалось, что перед тем, как раствориться совсем, та сложилась восьмеркой.

— О, они видели, — буднично отозвался старший волшебник. — Пара человек даже пытались запретить мне делать, что я хочу.

— Полагаю, они не преуспели.

Риддл улыбнулся.

— Славно быть Темным лордом, не правда ли?

Барти мельком поднял глаза. Над Лондоном небо было тусклым, совсем не таким, как над Хогвартсом — по ночной темноте рассеялась оранжевая дымка окон и фонарей, едва позволяя различить позади звезды.

Лорда Волдеморта боялись в Визенгамоте не из-за познаний в Темных искусствах. Хотя, несомненно, те сыграли свою роль в том, что он до сих пор был жив.

Барти не стал бы задавать этот вопрос, даже ему он казался слишком личным и неприемлемым, но ему показалось, что Риддл прочел его все равно. Впрочем, тот не стал ничего говорить — только скользнул взглядом в ответ, то ли заинтересованным, то ли испытывающим.

— Есть еще кое-что, что нам стоило бы обсудить, — вместо этого сказал Риддл. — Обычно я стараюсь гарантировать Пожирателям смерти неприкосновенность их близких. Как ты понимаешь, твой случай не входит в категорию «обычных».

Барти ответил не сразу. Он ожидал этого разговора — было бы странно, если бы его не случилось — но так и не сумел найти подходящий ответ.

На это… трудно было ответить честно даже самому себе.

— Я понимаю. Я хотел бы, чтобы вы не вмешивали мою мать, если это возможно.

— Я не могу обещать, что это будет возможно, — Риддл, затянувшись, остановился и посмотрел ему в глаза. — Я не стану тебе лгать, Барти; я постараюсь учесть твои слова — и я обещаю тебе это — но помни о моем предупреждении. Что по поводу твоего отца?

Барти, беззвучно усмехнувшись, развел руками.

— Мне нечего предложить вам за его жизнь. Мою безусловную верность вы уже получили, а больше у меня нет ничего стоящего.

Риддл не улыбнулся.

— А ты бы предложил? Если бы мог?

— Он мой отец, милорд.

— Мне это известно. И все же?

— Милорд, я не отцеубийца. Какими бы ни были наши отношения и сколько бы разногласий между нами ни возникло, я бы не обрекал его на смерть, если бы это было в моих силах.

Старший волшебник отвернулся, неторопливо докуривая сигарету и глядя на истрескавшийся черный асфальт пустой дороги. Барти ждал — до тех пор, пока тишина не шепнула ему, что ждать дальше бессмысленно.

— Я солгал?

— Не знаю, — сказал Риддл, — я легилимент, а не провидец. Но я не уверен, что тебе стоит так заморачиваться по поводу человека, который использовал тебя только ради своей карьеры в этой идиотской паучьей банке Визенгамота, даже не оглядываясь на твои собственные возможности. Если когда-нибудь ты передумаешь и захочешь убить его за это, обращайся. Да, кстати, ты думал, что он сделает с тобой, если узнает, какую красивую татуировку ты носишь на левой руке?

Он улыбнулся, не дожидаясь ответа, и, растворив окурок беспалочковым Эванеско, шагнул с тротуара на дорогу. Указал на неприметный дом на противоположной стороне.

— Здесь прячется Монтегю. И дети ххашссаи — осторожней, не раздави их в траве, иначе сам будешь перед ней извиняться.

Барти не успел заметить, как палочка оказалась в его руке, обновляя маскировочные чары. Он не мог позволить себе неосторожности.

— Вы хотите, чтобы я убил его?

Том Риддл посмотрел на него.

— Мне безразлично, что станет с Монтегю. Но, я думаю, ему придется умереть в любом случае — я хочу, чтобы ты использовал Смертельное заклятие.

Это было худшее время для подобной проверки. Самое худшее из всех возможных — возможно, как раз поэтому Темный лорд выбрал именно этот день; сейчас Барти не был даже уверен, что Непростительное — любое из трех — получилось бы у него в полную силу. И он никогда прежде не применял Смертельное на человеке.

Разумеется, это не значило, что он позволит себе провалить тест на глазах у Тома Риддла.

Он шагнул к входной двери, сотворяя несколько сканирующих заклинаний. Похоже, Монтегю пытался не привлекать внимания — никого живого рядом не было, кроме нескольких притаившихся в траве сада змей, а заклятия, запиравшие дом, были не самыми мощными из обычного арсенала авроров. Барти знал, как обезвредить некоторые из них на короткий срок. А некоторые походили на сторожевых псов — развеять их, не подняв тревогу, было практически невозможно.

У него будет очень мало времени, если…

— Забудь об этой чуши, — Риддл толкнул дверь, и Барти ощутил кожей волну сорванных защитных заклятий. Вся филигранно сплетенная вокруг дома магия вскрикнула десятком голосов проснувшихся охранных чар.

Ну что же. Времени у него больше не было.

Барти нашарил в кармане небольшой хрустальный шарик и сжал в пальцах. Антиаппарационная завеса активировалась, стоило тонкой оболочке лопнуть и раствориться в воздухе.

Первая связка контрзаклятий сорвалась с палочки почти автоматически, едва он различил летящую в него красную вспышку; несколько заклинаний все же пробились сквозь щиты, чиркнули по плечу. Монтегю ждал гостей. Будь Барти один, возможно, тот даже сумел бы ускользнуть снова, но…

Смертельное заклятие, Барти.

Невидимая сила отшвырнула Монтегю к стене, словно тряпичную куклу; от разлившейся вокруг магии воздух запах грозой. Барти машинально поймал чужую палочку Экспеллиармусом.

Вряд ли это уже имело значение.

— Ты, — выдохнул Монтегю. Голос его не слушался, горло выталкивало слова пополам с кровью — какое бы заклятие ни пробило его щиты, оно сделало свою работу. — Крауч…