— Я хотел, чтобы она была со мной! Всегда! — взволнованно произнёс Драко и накрыл её руку своей.

— Не надо было, не надо! — шепчет Гермиона. Губы задрожали.

— Не бойся, всё будет хорошо! — улыбался он. — Мне было не больно и пока всё хорошо. Зато она не сотрётся.

Драко замолчал, вздохнул и с необыкновенным трепетом прошептал:

— Она похожа на тебя.

Гермиона опустила глаза. В ней разразилась такая буря, которой представить себе невозможно! Он держит её руку, а она не хочет её отнимать. Он тёплый. Он вовсе не лёд! И он так нежен с ней. Малфой пошёл на какое-то необъяснимое безумие, чтобы сохранить её рисунок!

— Чем же она на меня похожа? — тихо произносит Гермиона. Бросает на него взгляд. «Какие у него синие глаза!»

— Красивая… и колючая, — он осторожно вытирает пальцами слезинку с её щеки. Гермиона невольно прикрывает глаза, ресницы дрожат. Как он мечтал это увидеть! Его дыхание опаляет её лицо. Девушку охватывает дрожь. У Драко по спине мурашки.

Гермиона открывает глаза. Он так близко. «Нет, нет, нет!»

— Драко, так нельзя! — шепчет она. — Я не могу…

— Тогда, почему ты держишь мою руку?

Вдох… Он нежно касается её губ. Так трепетно, невесомо, мягко! Это словно полёт! Невозможно дышать. Её губы покорно раскрываются, и Гермиона тонет, растворяется. Никогда она не доверялась никому так безрассудно.

Драко словно во сне касается ладонью её щеки, скользит по её бархатистой шее. Вздох! Она такая сладкая! Движения губ глубже, смелее, Грейнджер не противится, она отвечает так нежно, тепло, влажно… Он обвивает правой рукой её талию, притягивая девушку к себе. Драко поднимает её за собой, прижимает крепче к своей груди. Она стонет! О! Как он хотел слышать этот томный звук! Гермиона проскальзывает по его плечу, шее, запуская пальцы в мягкие светлые волосы, вызывая во всём его теле мелкую дрожь.

«Драко, пожалуйста, остановись…» Она понимает, что не в силах противиться! Это неправильно, но выше её сил! Почему она так безумно хочет его губ, его рук, его дыхания! Сердце рвётся на части, в животе всё сжимается! «Драко, умоляю, отпусти…» Гермиона обвивает его плечи руками, он такой худой, жёсткий. Совсем другой. Что же она делает?

Девушка опускает руки, упирается в его грудь. «Нет, нет, Грейнджер! Не уходи!» Она стонет. Как же нежно она стонет! Шепчет прямо в его губы:

— Драко, не надо! Так нельзя!

Он касается губами её подбородка, шеи и тихо хрипит:

— Уходи от него. Прошу тебя! Уходи! — в его душу проникает отчаяние, то чувство, которое он так ненавидит!

— Пусти, Малфой! — стонет она, буквально ломая саму себя. Он не имеет права её держать! Он за окном! Он в лесу! Он в тёмном коридоре! Он везде! Он всегда был с ней. А она с ним…

Малфой разжимает руки. Гермиона смотрит на его длинные сомкнутые ресницы. Она вдруг обнимает его лицо ладонями, и он накрывает их своими.

— Прости меня, — шепчет она. — Я не могу!

И нежно касается его губ. Пытается запомнить его вкус, его запах. Резко отталкивает, хватает сумку и убегает.

Он несколько секунд стоит в оцепенении, сердце бьётся с трудом, пропуская удары. Драко садится на стул, запуская пальцы в волосы, где только что были её руки. Облокачивается на стол, зажмуривается. Всё нутро разрывается от сладкой боли. В нём звучит её шёпот: «Прости меня, я не могу!»

«Грейнджер! Я не сдамся, упрямая гриффиндорка! Я не сдамся!»

Комментарий к Глава 21. … так нельзя…

“Hic manere in aeternum” (лат.) - останься здесь навечно.

========== Глава 22. Крылья ==========

Гермиона летела не разбирая дороги. Лицо раскраснелось, губы горят, искры перед глазами. Всем телом, всей душой ощущала, как безумно хотела быть с ним. Это сильнее её! Желание видеть его, слышать, говорить, держать за руку. Чтобы он говорил с ней: «Не бойся, всё будет хорошо.»

Она всё ещё чувствовала его руки, его губы. Кажется, его запах впитался в её кожу. Что же теперь делать?

Вбежав в свою спальню, она упала на кровать и ничего больше не могла, только прокручивать в голове снова и снова всё случившееся.

Грейнджер потрясена его нежностью! Как чутко он касался её! Никакого напора, принуждения. Он был сдержан, так деликатен, словно хотел уберечь. Может поэтому у неё чувство такое, что этого было мало.

«Уходи от него. Прошу тебя! Уходи!»

Неужели он хочет быть с ней? Малфой и Грейнджер! Как это возможно? Разве он решится на такое? А она?

Конечно, Гермиона не пошла к Виктору. Сможет ли она теперь обнять его? Поцеловать? Позволить ему ласкать её, самой прикоснуться к нему? Как??? Если она понимает, что ей никто не нужен, кроме него, её бывшего врага.

Драко даже не думал о том, сколько времени, что происходит вокруг. Он словно провалился в другое измерение, где его душа обретала новый смысл существования.

Малфой думал о Грейнджер. Думал, что теперь без неё жизнь не нужна. Совсем. Она не отняла своих рук, шептала его имя. Она поцеловала его! Обнимала… Она была растеряна. Да! Грейнджер ужасно растерялась! Он это видел, как Гермиона боролась сама с собой. Драко уверен — она хотела остаться, быть с ним, но это её «не могу», «так нельзя». Конечно, так нельзя! Она должна уйти от Крама! Он — помеха! Решится ли она? Неужели будет и дальше отдаваться этому медведю, после того, что случилось?

Хуже не было ничего. Это причиняло жуткую боль! Драко не хотел думать об этом.

Немного придя в себя, он вдруг осознал, что перед ним на столе лежит её альбом и ручка. Он бережно подвинул его к себе, рассматривая рисунки, которые она сделала для него. «Значит волк…» Драко невольно усмехнулся. Почему бы и нет? Ему очень нравилось фантастическое перо. Но взглянув на свою руку, понял, что ничего лучше, чем эта роза, просто быть не может.

Рисунки в середине альбома.

Малфой понимает, что этот альбом её личная вещь, мало ли, что там внутри. Но ему так интересно. Любопытство просто распирает! Он уверен, Грейнджер не вернётся сейчас, скорее всего ближайшие сутки она будет прятаться. Жаль, но это так.

Он закрыл альбом и открыл на первой странице. Какой-то неловкий кривоватый кот с претензией на реалистичность. Наверное, это вообще её первая попытка, тогда очень даже неплохо.

Дальше… Уизли? Драко узнал его и скривился в брезгливой усмешке. Он лишь отдалённо, но всё-таки узнаваем. А на следующей странице Поттер, такой же нелепый и смешной. Если бы не очки, Малфой не узнал бы его.

Потом были цветы, деревья, какие-то дома, замки. Хогвартс? Очень даже похоже!

Опять портреты. Это кто-то из сестёр Патил, не понятно, кто из них. А вот Долгопупс очень даже похож. Видно, Грейнджер руку набила, а может у него просто черты лица такие необычные.

Какой-то причудливый узор из множества мелких деталей. Красиво! Это Драко очень даже нравится. Он рассматривал его долго.

А вот эту рожу Малфой не рад видеть! Похож. Даже слишком. Хочется выдрать страницу. Видно, Крама она очень старалась нарисовать похоже. Драко отвесил болгарину щелбан. Хоть так! Даже полегчало.

Гиппогриф. Очень красивый! Просто потрясающий!

Снова перелистнул и замер! Ком подступил к горлу. Драко откашлялся. Это же он сам! Во весь рост стоит в профиль, словно смотрит в окно. Рисунок маленький на полстраницы. А рядом он за партой, со спины. Драко уверен, что именно так он сидит, разложив локти, как будто пишет, склонясь над столом. А на следующем листе… Его глаза. Только глаза, не ручкой, а цветными карандашами. Он понимает, что это его серые глаза, густые брови и несколько светлых прядей над переносицей. Здесь же в углу чёрная метка.

Грейнджер думала о нём. Думала раньше, чем нарисовала эту розу. Так хочется понять, когда же это было. Жаль, что невозможно определить. Она не ставит даты. Эти рисунки очень взволновали его.

Но всё же перевернул страницу. По телу жар прошёл. Это она! Рискнула нарисовать себя так! Обнажённая вполоборота. Изящная спина, нежные руки, поддерживающие убранные наверх кудри. Тонкая талия и округлые бёдра, стройные ножки. Грейнджер словно любуется собой перед зеркалом. Конечно, это она! Не может быть сомнений. Драко мог бы смотреть на неё бесконечно!