Поскольку наш, «русский» пассионарный толчок имел место в 13 веке, то по отношению к Европе мы действительно моложе на целых 500 лет, и это вещь вполне объективная. Как всякая естественная данность, наша молодость, конечно, не может и не должна быть поводом для мазохизма, ибо сознательное стремление к своей старости, а значит, и смерти – нонсенс и глупость. В настоящее время человечество вступило в новый этап своего развития – эпоху коммуникативности. С одной стороны, эти инновации предоставили человеку огромную свободу для самовыражения и самореализации, открыв границы и стерев барьеры, но вместе с тем, очевидным является тот факт, что это приводит к унификации и вестернизации культуры, к уничтожению национального своеобразия, местной самобытности во всех сферах жизни. Реальностью современного мира становится глобальная массовая культура, которой пытаются объединить весь мир.
В основном все продукты массовой культуры производятся преимущественно в США, Великобритании и в меньшей степени в некоторых других западных странах, что уже сейчас позволяет говорить о западной культуре. Однако «вестернизация» отмечается не только в сфере массовой культуры, но и в сфере политической идеологии, когда на весь мир объявлено, что единственно «правильной» политической идеологией является либеральная западная демократия, которая доживает свой век, но насаждается, нередко насильственно, во всех регионах мира без учёта каких-то культурных, традиционных, веками сложившихся различий и специфик тех или иных народов.
О пагубности подобных тенденций ещё в начале 20 века писал русский философ Н. С. Трубецкой, ставший одним из основоположников такого течения в русской философии как евразийство. Его взгляд на историческое развитие различных цивилизаций, их взаимодействие и взаимовлияние, его призыв к сохранению уникальности и своеобразия каждой культуры сегодня звучит необычайно актуально, что заставляет сегодня обращаться к его наследию.
В своей работе «Европа и человечество» Н. С. Трубецкой пишет, что, согласно представлениям западной цивилизации, всё человечество, все народы делятся на исторические и неисторические, прогрессивные, то есть «романо – германские» и «дикие», то есть – неевропейские. Представление о прогрессивном или линейном пути развития человечества, на котором одни народы ушли далеко «вперёд», а другие пытаются их догнать, принципиально не претерпело изменения за прошедшие с того времени сто лет, единственная разница заключается в том, что предыдущее воплощение прогресса в образе «романо-германской» Европы сейчас замещено американским или англо-саксонским центризмом и гегемонизмом, только либеральные или западные ценности имеют право рассматриваться как общечеловеческие, а весь остальной – не западный мир, который, тем не менее, составляет большую часть человечества рассматривается, как объект неизбежной и даже принудительной модернизации на западный манер.
Даже антиглобалисты, которые ведут борьбу против американского гегемонизма, не выходят из заданных параметров дихотомного восприятия современного мира: Запад и Незапад цивилизационный аспект, Север – Юг экономический аспект, Модернизм – Традиционализм социально-политический и тому подобное. Такое упрощенчество значительно обедняет картину современного мира. Евразийство призвано устранить это противоречие и противостояние. Согласно концепции евразийства, развитие человечества в целом возможно только при условии развития всех составляющих его регионов, этносов, народов, религий и культур в их самобытности и неповторимом своеобразии.
Евразийцы выступают за многообразие и против унифицированной усреднённости. «Цветущая сложность мира» – это любимый образ К. Н. Леонтьева, в монашеском постриге Климента, выдающегося русского дипломата, мыслителя, экономиста, социолога, геополитика и поэта, образы, которые он создал, были восприняты евразийцами, он воспринимал каждый народ и утверждал, что каждая нация обладает своим «цветом», своей стадией «расцвета», своим вектором движения, и только это многообразие цветов, оттенков и переходов может стать основой общей гармонии человечества.
Евразийцы рассматривают все культуры, религии, этносы и народы, как равноценные и равноправные. Н. С. Трубецкой доказывал, что невозможно определить, какая из культур является более развитой, а какая менее, он категорически не согласен с доминирующим подходом к истории, при котором «европейцы просто приняли за венец эволюции человечества самих себя, свою культуру и, наивно убеждены в том, что они нашли один конец предполагаемой эволюционной цепи, на основании чего придумали, что быстро построили всю цепь». Создание подобной цепи эволюции он сравнил с попыткой человека, ни разу не видевшего спектра радуги, сложить его из разноцветных кубиков.
Исходя из концепции евразийства, опровергающей «однолинейность» и «евроцентричность» цивилизационного развития, демократический режим не имеет никаких преимуществ перед халифатом, европейское право не может доминировать над мусульманским, а права личности не могут быть выше прав народа, в своей работе «Европа и человечество», считающейся «программной» для всей концепции евразийства, Н. С. Трубецкой категорически выступает против взгляда на западноевропейскую культуру, как на наиболее высокую из всех ныне существующих, как на общечеловеческую, к которой должны приобщиться и к которой должны стремиться все прочие народы и всё человечество. Романо-германская культура ничем не лучше любой другой, а представление о её превосходстве над «менее развитыми» культурами – не что иное, как плод эгоцентризма романо-германцев. Н. С. Трубецкой приходит к неутешительному выводу: «…Если европейская цивилизация ничем не выше всякой другой, если полное приобщение к чужой культуре невозможно и если стремление к полной европеизации сулит всем неромано-германским народам самую жалкую и трагическую участь, то, очевидно, что с европеизацией этим народам нужно бороться изо всех сил» и в настоящее время мы можем видеть самые различные процессы, которые иллюстрируют истинность многих его положений.
Мы видим, к каким результатам приводит насаждение так называемых «европейских» либеральных ценностей на ту почву, которая совершенно неподготовлена и чужеродна для этого, это приводит не к установлению «подлинной демократии и справедливости», а к хаосу, беззаконию, анархии. Попытка привить извне, к примеру, в странах исламского мира абсолютно чуждые ему европейские ценности встречают ответную реакцию в виде распространения исламского фундаментализма, роста антизападных настроений, что приводит к «радикализации» исламского мира, стремящегося сохранить свою культурную и конфессиональную самобытность и уникальность, свои традиции, вступающие в резкий конфликт с чужой западной культурой, в том числе и политической.
Если в своей работе «Европа и человечество» Н. С. Трубецкой ограничился критикой в адрес западноевропейцев, претендующих на всемирную истину их цивилизации, то в других его трудах на первый план выходит историческое целое, именуемое им Евразией. Именно Евразия ставится в центр всех геополитических построений последователей евразийства. Евразийцы выделяли в качестве особого исторического образования территорию России, какой она сложилась к началу 20 века, с той лишь разницей, что из неё были исключены Прибалтика, Польша и Финляндия, а с другой – включены Тува и «Внешняя» Монголия. Согласно концепции евразийства, данное особое целостное историческое полиэтническое образование сформировалось на этой территории задолго до включения большей её части в состав России.
Евразия не была создана Россией, Россия лишь получила её разумной внешней политикой и временем, и обстоятельствами, причём большая часть народов присоединялась к России добровольно. Евразия сама по себе представляет особое единое целое, откуда и вытекает необходимость и неизбежность её политического единства. Первыми, кто объединил её всю – это монголы. «…Чингисхану, – писал Н. С. Трубецкой, – удалось выполнить историческую задачу, поставленную самой природой Евразии, – задачу государственного объединения всей этой части света» – он высказал достаточно крамольную для своего времени мысль о том, что монголы способствовали хозяйственному и административному объединению своих русских уделов в единый северо-западный улус своей империи, хотя в своих целях и поддерживали княжеские распри, а в последующем задача объединения евразийского пространства была решена Россией. Российская империя рассматривается евразийцами как преемница монгольской империи, в «Наследие Чингисхана» Н. С. Трубецкой отмечал, что Российская империя и её преемник СССР, рассматривались, им и другими евразийцами в качестве геополитических наследников великой империи Чингисхана.
