— Ну, что, мамочка, будем оплачивать? — окончательно разрушая ее иллюзии, поинтересовался молодой волшебник.
— Ох, простите! — воскликнула Гермиона, окончательно приходя в себя. — Да, конечно!
Она постаралась улыбнутся как можно любезнее, и в этот же миг кассир всплеснул руками и рассыпал по прилавку все ее покупки:
— Миссис Малфой! Простите, что не признал сразу! Если бы вы предупредили заранее, что придете, я приложил бы все усилия, чтобы в магазине в этот час никого не оказалось; потому что знаю, как поклонники вашего таланта могут иногда докучать вам… — он благоговейно замолчал и испуганно взглянул в ее лицо.
А Гермиона, совершенно пораженная той реакцией, которую вызвало ее появление на людях, в очередной раз задумалась: что же такого могло произойти в ее жизни с того времени, когда у Невилла взорвался котел?
— Все в порядке, не беспокойтесь, — заверила она кассира. — Но, если можно, мне бы хотелось приобрести эти книги в кредит, оформленный на мое имя. Вы позволите?
Волшебник изумленно поднял брови, потом моргнул и наконец улыбнулся. Правда, улыбка вышла немного нервной, но, главное, что ответ Гермиону вполне удовлетворил:
— Конечно, миссис Малфой. Все знают о вашей платежеспособности. Поэтому нам не составит труда пойти вам навстречу.
— Вот и хорошо. В таком случае, пришлите мне счет и я оплачу его в течение недели, — заключила Гермиона и благосклонно кивнула: судя по тому, как он рассыпался перед ней, проблемы оплаты в этом магазине для нее не существовало. И действительно — волшебник тут же принялся кланяться и приговаривать, что ее визит является для них большой честью, и что в скором времени (они надеются) она снова почтит их своим присутствием. Ловко увязал книги в аккуратную стопку и подсчитал их стоимость, после чего вручил Гермионе покупку, улыбаясь при этом самой любезной из своих улыбок.
— Просто безумие какое-то… — пробормотала миссис Малфой, едва они вышли на улицу, где она смогла перевести дух. Ей определенно следовало разобраться в происходящем как можно тщательнее. Но тут ее внимание привлекла прыгающая от радости Наоми, и рассуждения пришлось отложить на более неопределенный срок. Девочка гордо размахивала фирменным пакетом “Флориш и Блоттс”, где лежали их с сестрой книги, и Гермиона всерьез забеспокоилась, выдержит ли плотная бумага подобный натиск. А тут и Эванна начала вырываться из ее рук.
— Ты хочешь спуститься на землю, дорогая? — поинтересовалась волшебница, втайне надеясь услышать от малышки согласие: что ни говори, дети, пусть даже и маленькие, весят гораздо тяжелее книг, и у Гермионы с непривычки уже ныли плечи.
Девочка кивнула. Но не успела она встать на мощеный булыжником тротуар, как тут же запрокинула голову и, выжидающе глядя на мать, требовательно заявила:
— Есть хочу!
Наоми перестала размахивать сумкой и тоже уставилась на Гермиону. Размышляла Грейнджер недолго и потому выпалила первое, что пришло в голову:
— Как насчет мороженого?
Радостный визг девочек сказал ей больше всяких слов, и Гермиона весело продолжила:
— Значит, мороженое!
Она взяла восторженных дочерей за руки и повела их в кафе Флориана Фортескью. Близился полдень, и если Гарри с Роном получили ее письма, то они должны объявиться там с минуты на минуту. Правда, она понятия не имела, что скажут ей друзья, когда узнают, что она замужем за Малфоем, но у нее на этот счет было слабое утешение, что, возможно, они тоже проснулись женатыми, и, следовательно, повод для смущения есть не только у нее. Во всяком случае, подобный поворот оказался бы ничуть не хуже, чем ее странный брак. При мысли о человеке, чье имя она теперь носила, Гермиона скривила губы и вздохнула. Но тут перед их маленькой процессией выросло здание кафе-мороженого, и Гермионе ничего не оставалось сделать, как положиться на текущий момент и решать проблемы по мере их поступления.
— Мне ванильное с брызгами! — громко объявила Наоми, снова опасно взмахнув пакетом.
— А тебе, Эванна? Тоже ванильное с шоколадной крошкой? — улыбнулась Гермиона, глядя в широко распахнутые глаза младшей. Та кивнула и повторила:
— С кошкой!
Гермиона поправила ей воротничок и снова улыбнулась:
— Мы обязательно купим тебе его, дорогая.
Она с нежностью оглядела обеих девочек и внезапно почувствовала болезненный укол сожаления: когда все закончится, она потеряет этих двух очаровательных малышек. И их, и того, кто еще не родился, — вспомнила она о младенце, которого носила. Гермиона помрачнела: как ни удивительно, но она почему-то очень привязалась к детям и ей очень не хотелось с ними расставаться. Чтобы отогнать печальные мысли, она привлекла к себе Наоми и Эванну и, строго глядя в их лица, проговорила:
— Я иду заказывать мороженое, и вам, юные леди, следует держаться рядом со мной. А, кроме того, не забывайте о манерах и ведите себя достойно. Потому что мне бы не хотелось потом краснеть и…
Внезапно в поле ее зрения попала знакомая рыжая шевелюра, и Гермиона только руками всплеснула от неожиданности. Все слова, которыми она напутствовала дочерей, разом вылетели из ее головы:
— Рон! — радостно воскликнула миссис Малфой и вместе с детьми бросилась к нему сквозь толпу, чтобы наконец обнять старого друга.
========== Глава 8 ==========
Сказать, что Драко был взбешен, значит, не сказать ничего. Как только испуганная домовушка рассказала ему, что Гермиона с девочками ушли на прогулку, он разразился такой отборной бранью, какой эльфийка отродясь не слыхивала. Отчего и мгновенно растаяла в воздухе, во избежание еще больших неприятностей. А Малфой, понося Гермиону на все лады, чуть не задохнулся от злости. Что за невыносимая особа! Да как посмела она просто взять и уйти в такой ситуации! Ведь ему нужно выбираться отсюда. И чем быстрее, тем лучше. Драко захлопнул в сердцах книгу, что листал последние четверть часа, и швырнул ее в угол. Нервно прошелся по комнате и запустил пятерню в волосы. Ему подумалось, что неплохо было бы поговорить с кем-то, кто мог ему посочувствовать, и, возможно, помочь дельным советом. Первым, кто пришел ему на ум, оказался профессор Снейп, но он тут же отбросил эту кандидатуру, вполне справедливо полагая, что крестный потом замучает его ехидными насмешками. Но кто еще мог понять его страдания? Драко снова пересек комнату и его внезапно озарило: помимо него, в такую же историю мог попасть любой из учеников, присутствовавших на том злополучном уроке. Если они с Грейнджер знали, что произошло, разве не должны были знать об этом и все остальные?
Я должен поговорить с Пэнси, — решил он и двинулся в сторону камина. — По крайней мере, вряд ли она станет смеяться над ужасом моего нынешнего положения. А уж о браке с Грейнджер и говорить не приходится, ведь она ее терпеть не может.
Но как только он зачерпнул горсть летучего пороха, в голову тут же закралось сомнение: а что если Пэнси тоже вышла замуж и сменила имя? В таком случае, найти ее будет нелегко. Стараясь не думать о том, что может ошибиться, Драко громко провозгласил:
— Дом Пэнси Паркинсон! — и с этими словами вошел в гудящее зеленое пламя.
Авось, магия разберется, кого я имею ввиду, — подумал он и в тот же момент вывалился из камина.
Приземлился он вполне удачно, но вот комната, в какую попал, озадачила. Потому что не имела ничего общего с апартаментами его школьной подруги, где всегда был желанным гостем. Большое светлое помещение сияло девственной белизной, отчего угольно-черная отделка стен наводила на мысли о тщательно продуманном дизайнерском подходе. Мебель тоже была черной: огромные кожаные кресла и диван так и манили свернуться в них клубком и отдохнуть от дел насущных. Скорее всего, Малфой попал в личную квартиру мисс Паркинсон, о которой прежде не имел ни малейшего представления. Драко нахмурился и огляделся по сторонам. Все вокруг было либо черным, либо белым, за исключением ярко-розовых подушек и настенных панно. Он даже засомневался — живут ли здесь вообще, потому что внешний лоск напоминал скорее студийный интерьер, чем обжитое помещение.
