– Контур – ну и что? – удивился я.

– Возможно, это «пасхалка» такая от разработчиков нашей реальности. Наподобие, как в играх.

– Ты, это…, с катушек не слети с этой виртуальной реальностью, – предупредил я. – По-моему ты подгоняешь факты под свою теорию.

– Будем поглядеть, – упрямо возразил Шандра. – Есть фишка с экспериментом. На днях попробую – расскажу…

Шандра ушел далеко заполночь. Я заглянул в спальню. Акитна лежала на кровати практически раздетая. Ее наготу прикрывала лишь тонкая полупрозрачная ночная сорочка.

– Как видишь, я люблю делать вид, что сплю, с комфортом, – заметив мой голодный взгляд, сказала она. – Ничего не могу с собой поделать.

– Я как раз собирался предложить тебе полежать вместе.

– Нет смысла, Андрей. Лежать просто так глупо. Тебе же захочется чего-то большего. Но этого тебе дать я пока не могу.

– Тогда спокойной ночи, – разочарованно произнес я. – Пойду к себе.

– Спокойной ночи…

Проснувшись утром, я обнаружил, что Акитна успела одеться и накраситься. Она стояла перед зеркалом в прихожей, выбирая подходящую к платью сумочку.

– Ты куда собралась в такую рань? – недовольно спросил я.

– Доброе утро…, пойду, прогуляюсь. Мне очень хочется посмотреть ваш мир.

– Хоть бы разрешения спросила. Я все-таки твой хозяин.

– Да, хозяин. Но ты же не хочешь, чтобы я кисла в четырех стенах? Когда у меня плохое настроение, я становлюсь ужасно вредной.

– Вообще-то твой производитель обещал мне неземное наслаждение и положительные эмоции.

– Ты веришь рекламе?

– Знаешь, что, подруга, – разозлился я. – Не нравится мне все это. Сдам ка я тебя обратно пока не поздно. Сегодня же открою спор.

В глазах Акитны загорелся нехороший огонек:

– Дело, конечно, твое, Андрей, но я бы не советовала. Про твою покупку может ведь и Министерство подобающего поведения узнать. Мало ли кто настучит. Останешься и без бонусов, и без репутации!

– Это угроза?!

– Считай это дружеским советом, дорогой, – Акитна, гордо подняв голову, вышла за дверь.

Я стоял один посреди прихожей. В голову лезли исключительно нехорошие мысли. Для начала я решил поискать инструкцию, которую мне вручили вместе с посылкой, но, сколько не шарил по дому, синего пластикового пакета так и не нашел. Наплевав на возможные последствия, я сел за компьютер и зашел в Мегасеть. В JAM прайс-листа Акитны уже не было. Мало того. В разделе эротических товаров андроиды вообще отсутствовали. Предлагались какие-то механические уродины с пластиковыми улыбками до ушей.

«Что за хреновня», – подумал я, и кинулся звонить Шандре. Как назло, Шандра не отвечал, хотя обычно откликается с первого раза.

Мне показалось, что в комнате стало очень холодно. Неужели я схожу с ума. Вызов коммуникатора вывел меня из оцепенения.

«Наверное, Шандра», – с облегчением подумал я, однако высветившийся номер абонента был мне не знаком. Оказалось, что звонила мама Шандры.

– Андрей, с Димой беда! – встревожено сказала она. – Ты ничего странного последнее время за ним не замечал?

– Вроде нет, – внутренне напрягся я. – Что случилось?

– Кажется у него бред и галлюцинации. Все время рассказывает про какую-то параллельную вселенную. Говорит, что мы все на самом деле мертвы. Наш мир – химера, сатанинский морок, и все в таком духе. Я два часа назад заглянула в гости. А он сидит на диване, смотрит в одну точку, и сам с собой разговаривает.

– Ах ты, собака пушистая, – задумчиво выругался я. – Ой…, извините Тамара Павловна. Это я не вам, я по ситуации. Вчера Димка был совершенно нормальным. Ничего особенного не говорил.

– Понятно…, извини, Андрей, что тебя побеспокоила… Ума не приложу, что делать. Нужно Диму психиатру показать…

– Можно я вам попозже позвоню? Я за Диму тоже переживаю. Он мне как брат.

– Конечно, звони Андрюша…, – сказала расстроенная Тамара Павловна и отключила линию…

Несколько минут я метался по квартире, пытаясь собрать воедино разбегающиеся мысли. Чтобы хоть как-то отвлечься лег на диван и включил видеом.

Не то, что бы мне этого сильно хотелось, в отличие от своих предков я не находил в этом занятии ничего полезного. Но сейчас видеом был мне необходим в качестве фона. К тому же раз в неделю все сознательные граждане обязаны смотреть «шайтан-иллюзиум». За это полагалось пять бонусов и шесть баллов к репутации. Ничего не поделаешь – таковы правила игры.

Транслировали новости. Все тот же виртуальный ведущий возмущался коварством угров, которые, по его мнению, вели себя абсолютно безобразно: делали вид, что не замечают народно-освободительной армии белвегов.

Через полчаса пришла Акитна. Спросила, что бы я хотел съесть на обед. Я ответил, что не голоден. Во мне бушевали противоречивые чувства. Изначально я планировал поговорить с Акитной начистоту, как только она вернется. Однако решил, что разговор следует отложить. Эмоции – не лучший советчик. Вместо этого я рассказал Акитне о несчастном происшествии с Димоном. Акитна задумалась. Потом пообещала разузнать, что и как.

Тем временем, новости по видеому закончились. В комнате возникло голографическое изображение студии популярного ток-шоу «Время накажет». Два серьезных господина в строгих деловых костюмах, жарко спорили между собой. Судя по всему, спор вот-вот должен был перейти на личности. Из их сумбурной перепалки я уразумел, что речь шла об объявленной накануне Правительством программе всеобщей обязательной фалоризации населения. Обычно я пропускал подобные дебаты мимо ушей, но в этот раз попытался вникнуть в суть вопроса. Тем более что они постоянно упоминали любопытное словечко «фалоризация».

«Фалоризация – слово то, какое, – подумал я, – это что-то новенькое, надо же было так отстать от жизни».

– Вы – реформаторы, всегда страшно далеки от народа, от его нужд и чаяний, – вещал один из них – худой импозантный мужчина с бородкой. – А все почему? Потому, что вы не умеете доступно объяснять суть нововведений, разговаривать с населением на понятном ему языке. Вот, к примеру, для чего эти непонятные иностранные термины: «фалоризация», «фибратор», «фаллоимитатор». Это суть чуждые нам, заимствованные из примитивного языка унков понятия. Нужно всегда говорить людям правду, называть вещи своими именами. Самотык – вот наше исконное выражение…, слово, придуманное нашими великими предками! И не следует его бояться!

При этих словах присутствующая в студии массовка разразилась бурными аплодисментами.

– И как же уважаемый Эдуард Ленкоранович вы прикажете тогда называть программу? – ехидно возразил его оппонент (полный, совершенно лысый человек лет пятидесяти), – «самотыкизация» что ли. Но боюсь, что там, за рубежом, это неправильно поймут. Кое-где даже, думаю, будут хихикать. Им ведь только стоит дать информационный повод… Мерианская пресса преподнесет это все читателям в самом неблагоприятном свете. Они и так представляют нас дикарями, варварами. Смею заметить, термин «фалоризация» созвучен термину «валоризация», то есть проводимые государством мероприятия по повышению стоимости активов, росту благосостояния граждан. Предполагаю, что это найдет отклик в сердцах большинства наших людей. Нельзя постоянно подстраиваться под маргинальную часть общества, опускаться до ее уровня. Наоборот, нужно их развивать, образовывать, подтягивать, так сказать. А если кое-кто, не обладая элементарными знаниями и опытом, пытается учить, как проводить реформы, то это его проблемы. О таких, как вы, в свое время замечательно написал наш великий поэт:

Эдуард Ленкоранович аж подпрыгнул от возмущения: