Но фокус в том, что жизнь наша такова, что как только устраняется одна опасность, тут же, без промедления, появляется другая. Как только устраняется опасность голода, появляется опасность пресыщения. Как только устраняется опасность внешнего врага, тут же появляется опасность внутреннего. Устраняешь опасность остаться без средств к существованию, появляется опасность скуки. Устраняешь скуку, появляется целый букет опасностей, и т. д. Как только устраняется опасность смешения, тут же появляется опасность абстрагирования. И в этом контексте вся наша мораль представляет собой игру, где всё время меняются условия, и адекватно этим переменам, меняются маски на её лице. И её стремление улучшить человека, имеет латентный интерес облегчить жизнь, устранить из жизни всё то, что приносит страдания, несчастья, и всякого рода неприятные моменты. – Поистине благороднейшая цель! Трудно спорить с этой доктриной. Ведь, как только ты вздумаешь противоречить этому, тебя тут же нарекут сумасшедшим. Ведь это против разумности. Той разумности, которая доминирует в нашем сознании, и не оставляет и малейшего намёка на собственную несостоятельность.

Вы хотите покончить с трудностями? Вы, – плавающие на поверхности осознанности! Вы хотите оградить себя от всяких опасностей, называя это целью вашей жизни? Вы не видите дальше своего носа! Ведь стоит лишь на миг представить себе отсутствие всяких трудностей и опасностей, и сама жизнь – пропадает. Она исчезает вместе со всем миром, как только в ней исчезает последнее затруднение. Если вы хотите жить, вам всегда придётся менять одну трудность, на другую, и заменять одну опасность противоположной. Ведь вся ваша суть, как и сакральная суть жизни – есть напряжение. А напряжение невозможное без затруднений.

Вы, – плавающие на поверхности! Вы желаете искоренить все беды и несчастья? Вы хотите сделать свою жизнь лучше? Но что значит, это ваше лучше? Вы хотите сделать свою жизнь спокойнее, бесстрастнее, как можно меньше напряжений сил духовных и физических? Но в таком случае, лучший способ получить самое лучшее, – это либо поскорее умереть, либо вовсе не родится.

Когда вы улучшаете свою жизнь, не забывайте о том, что всё имеет оборотную сторону. Помимо прочего, в самом стремлении улучшить жизнь скрыта иллюзия. Ведь так же как в вербальном, мы всегда находимся под воздействием словесных впечатлений, и на наших «запястьях» всегда защёлкнуты «серебряные наручники терминологии», так и в моральном, обманываем сами себя, под воздействием впечатлений кажущегося облагораживания, присущего определённому порядку вещей.

На самом деле саму жизнь невозможно ни улучшить, ни ухудшить, – это чистая иллюзия. Во-первых, жизнь всегда одинакова в своей сути, всегда такова какова есть, – «Мы только ползаем по телу неизбежности…» Во-вторых, мы оцениваем все её горести и благости только по – отношению друг к другу, через призму нашего восприятия и в соотношении с развращённостью, либо закалённостью нашего духа. Все горести и благости в нашем восприятии, их величины, всегда обоюдно зависимы друг от друга. Мало того то, что для соседа является горестью, – для вас, – вполне может быть благостью, и наоборот. (Что случается чаще всего). Но наше воображение, как правило, глядя на горести соседа, не учитывает этого очень важного обстоятельства. Мы не затрудняем себя вглядывание в суть вещей и почти никогда не учитываем, что как горести, так и благости, только с нашей точки зрения являются таковыми. Что, как благостей, так и горестей вообще, – не существует. Не может быть в идеальном смысле, горестей и благостей для всех и вся. Они могут быть лишь по отношению, и очень непродолжительное время. А значит и мораль для всех и вся, – невозможный нонсенс.

Мифическое положение о вечных муках в аду, и не менее мифическое о вечной благости рая, лишь лишний раз доказывает наше иллюзорное видение, как страдания, так и наслаждения. Вы полагаете, что возможно искоренить первое, и бесконечно наслаждаться вторым. – Блаженные! Вы лишь можете заменить одно другим, и не более того. В вечной благости рая столько же горя, сколько в вечных муках ада.

Вам только кажется, что вы что-то меняете в вашей жизни, что она становится лучше, благоприятнее. Но на самом деле, всё и вся возвращается на круги своя. И вы с этим, – ровным счётом ничего поделать не в силах. Вы, – наивные как малые дети, копошитесь в песочнице строя замки. Но сколько раз из этого песка было построено и разрушено. Вы стараетесь изо всех сил увеличить количество получаемых наслаждений. Но как только их становится в избытке, они начинают приносить вам страдание. Вы хотите исключить всякое страдание? Но как только страданий становиться меньше, каждое из них, начинает бить в разы больнее.

Вся хронология нашей жизни такова, что мы можем менять лишь фигуры, но суть всегда одна и та же. Так было, и так будет всегда. И мы, решая одни проблемы, всегда тем самым, создаём много новых. Они размножаются в нашем расширяющемся сознании, и окончательно решаться только с последним вздохом.

Вы клевещете на жизнь, говоря, что она вся сплошь горемычная, и пытаетесь сделать её лучше. Но дело в том, что, как правило, под словом «лучше» вы всегда подразумеваете – «легче». Вы даже не видите того, что как только ваша жизнь становится легче, вы сами начинаете искать себе трудности. Вы, – плавающие на поверхности! Чего же вы на самом деле хотите? Уберите из своего лексикона термин – «улучшить жизнь», посмотрите на неё с другого угла зрения, и вы будете благодарны миру за те трудности, которые периодически встают перед вами. Они необходимы вам для того, чтобы вы стали сильнее, а значит – счастливее. Ведь для того, чтобы вам стать сильнее и счастливее, должна возникнуть необходимость. – Эта Афина Паллада жизненности, её величайшая и единственная «креативная ценность» и основа всей действительности.

Счастье жизни

Невозможность стабильного счастья для нас, коренится в самой сущности нашей воли. Ведь даже сбалансированная кривая гармонии наших ощущений, при длительном сохранении ровного баланса, вызывает привыкание, и как следствие, несёт регресс остроты ощущений, утрату чувствования воли самой себя. А значит, приносит и общее ослабление ощущения полноты жизни. Чем вызывает в ней новое противоположное страдание. И наша воля, чтобы почувствовать себя снова, чтобы ощутить собственную жизнь, неминуемо станет искать «разбалансировки». Она всегда жаждет чувствовать, насколько это возможно остро, жизнь. Ради этого, она готова даже на страдания жизни. Ведь «пустота» для неё, – ещё мучительнее.

И только поэтому «стабильное счастье», – это мечта о загробной жизни, это стремление к «несуществующему», по определению самой жизни и самой действительности. Мы стремимся к очередной иллюзии, получая как всегда лишь разочарования. Примерно так в моём представлении выглядят параболы ощущений нашей воли. Где система координат представляет собой; Горизонтальный вектор – воспринимаемый момент течения времени. Вертикальный вектор вверх, – Желание (напряжение, и соответствующий адекватный душевный диссонанс). Вертикальный вектор вниз, – удовлетворение, (разрешение, и соответствующий адекватный консонанс). Сама же кривая отображает состояние нашей воли, как в целом, так и периферийно, в разные промежутки времени.

Хотите формулу абсолютного счастья? Эта парабола должна быть ровной, без всплесков, – окончательный полный штиль. Но, так как это означало бы анабиоз воли, возможный только в смерти, то при жизни, она не может быть абсолютно ровной, – просто физически. И наше счастье, всегда лишь относительное счастье. Оно должно выглядеть примерно так: Ровные сбалансированные подъёмы, и соответствующие им спады. Затяжка в любом из направлений приводит к разбалансированию и как следствие к страданию. На схеме это показано векторами внутри параболы. Эти затяжки происходят в результате, условно говоря, преобладания «центробежных сил», имеющих своё место в сущностных лабиринтах нашей воли, над «центростремительными», черпающими свои парадоксальные лейтмотивы из общего котла мироздания. Образ волновой параболы нашей сущности, как чувствуемая нами квинтэссенция мироздания, как отражение волновой парадигмы всей окружающей нас действительности, находит своё влияние во всём, что принадлежит этому миру, и прежде всего, воплощается в наших аффектациях, как наиболее ощущаемых транскрипциях волновой поверхности всего нашего бытия. Мы существует в волновой агрегатности мироздания, и вся наша существенность подвластна этому сущностному пантеону.