- Хорошо, - ответил Барбер. Не потому, что надеялся получить он мужчины с зонтом правильную наводку по седьмому заезду. Просто хотелось с комфортом добраться до дому. - Я там буду. О... между прочим, как вас зовут?

- Смит, - последовал ответ. - Берт Смит.

Барбер пошел в бар, заказал кофе, передумал, заменил кофе на коньяк: после такого заезда требовалось успокоить нервы. Постоял у стойки, мрачно размышляя над тем, что он не относится к категории людей, которые помнят о страховке. Смит, хмыкнул он, Берт Смит. Еще одна страховка. Сколько имен и фамилий перебрал этот человек, прежде чем остановился на нынешнем варианте?

Смит подошел легкой походкой, улыбаясь, коснулся локтя Барбера.

- Мистер Барбер, говорят, что седьмой заезд выиграет номер шесть.

- Я никогда не выигрывал на номере шесть, - ответил Барбер.

- Слух небезосновательный. В настоящее время ставки принимаются двадцать два к одному.

Барбер с сомнением посмотрел на мужчину. Спросил себя, а зачем Смиту это надо.

- Почему нет, - бросил он, направляясь к окошку приема ставок. - Чего мне терять?

Он поставил пять тысяч на номер шесть и из суеверия оставался в баре во время заезда, пил коньяк. Номер шесть пришел первым, вырвавшись на полкорпуса, и хотя ставка чуть снизилась, он получил выигрыш из расчета восемнадцать к одному.

Так что во влажные сумерки, к выброшенным газетам и вытоптанной траве, Барбер вышел, решительно довольным маленьким человечком, который семенил рядом. Еще бы, внутренний карман приятно оттопырили лежащие в нем девяносто тысяч франков.

Свой "ситроен" Берт Смит вел быстро и уверенно, подрезая другие автомобили и выезжая на встречную полосу, чтобы подобраться к светофору.

- Вы часто играете на скачках, мистер Барбер? - спросил он, когда они проезжали мимо инспектора транспортной полиции в белом плаще, стоявшего в гордом одиночестве на блестящей от воды мостовой.

- Слишком часто, - Барбер наслаждался теплом салона. Отличному настроению способствовали и выпитый коньяк, и выигранные девяносто тысяч.

- Вы любите играть?

- Кто не любит?

- Есть много людей, которым претят азартные игры, - Смит едва разминулся с грузовиком. - Я их жалею.

- Жалеете? - в некотором удивлении Барбер повернулся к Смиту.

- Почему?

- Потому что в наш век обязательно наступает момент, когда каждому приходится играть, - губы Смита кривила легкая улыбка. - Не только на деньги, не только на бегах. А когда этот момент приходит, если для вас игра внове, если она вас не забавляет, вы почти наверняка окажетесь в проигрыше.

Какоето время они ехали молча. Барбер изредка поглядывал на спокойное, самоуверенное лицо над рулем, выхваченное из темени салона подсветкой приборного щитка. Хотел бы я заглянуть в твой паспорт, думал Барбер, во все паспорта, которыми ты пользовался в последние двадцать лет.

- К примеру, - нарушил затянувшуюся паузу Смит, - во время войны...

- Да?

- Когда вы летели на задание, вам наверняка случалось действовать неординарно, полагаясь исключительно на удачу, причем решение это вы принимали в доли секунды, ибо, если бы замешкались, если бы не рискнули сыграть... исход был бы печальным, - Смит оторвал одну руку от руля и изобразил пикирующий самолет. Улыбнулся Барберу. - Как я понимаю, вы один из тех молодых людей, которые с десяток раз находились на волосок от смерти.

- Полагаю, что да.

- Такие американцы мне нравятся. Они очень похожи на европейцев.

- Откуда вам известно, что я воевал? - вот тут Барбер впервые задался вопросом, а так ли случайно этот Смит оказался рядом с ним во время шестого заезда.

Смит хохотнул.

- Как давно вы в Париже? Года полтора?

- Шестнадцать месяцев, - вновь Барбер удивился информированности этого человека.

- Тут нет ничего загадочного, - объяснил Смит. - Люди говорят в барах, на обедах, вечеринках. Одна девушка делится с другой. Париж - маленький город. Где мне вас высадить?

Барбер выглянул в окно, чтобы понять, где они едут.

Через несколько кварталов. Мой отель рядом с авеню Виктора Гюго. На машине туда не подъехать.

- Да, - кивнул Смит, словно он знал все парижские отели. - Надеюсь, вы не сочтете меня излишне любопытным, если я спрошу, как долго вы намерены пробыть в Европе?

- Это зависит.

- От чего?

- От удачи, - Барбер улыбнулся.

- В Америке у вас была хорошая работа? - спросил Смит, глядя прямо перед собой.

- Через тридцать лет, работая по десять часов в день, я мог бы стать третьим человеком в компании.

Смит усмехнулся.

- Не густо. А здесь вы нашли более интересные занятия?

- Случалось и такое, - Барбер понял, что его допрашивают.

- После войны найти интересное занятие не такто просто. Война, пока она продолжается, вроде бы предельно скучна. А после ее завершения выясняется, что мир еще скучнее. Это самое ужасное последствие войны. Вы все еще летаете?

- Иногда.

Смит кивнул.

- Но лицензию подтверждаете?

- Да.

- Это мудро, - он резко свернул к тротуару и остановил "ситроен". Приехали.

Барбер вылез из машины. Смит с улыбкой протянул руку, Барбер ее пожал. Под мягкой оболочкой чувствовалось железо.

- Спасибо за все, - поблагодарил Барбер.

- Спасибо за компанию, мистер Барбер, - Смит задержал руку Барбера в своей. - Мы прекрасно провели время. Надеюсь, мы сможем видеться чаще. Возможно, принесем друг другу удачу.

- Наверняка, - улыбка не сходила с лица Барбера. - Мне всегда приятна компания людей, которые могут из одного франка сделать восемнадцать.

Смит улыбнулся, выпустил руку Барбера.

- Может, нам удастся найти и более выигрышный вариант.

Он махнул рукой и Барбер захлопнул дверцу. Смит резко рванул с места, едва не вызвав столкновение двух легковушек.

* * *

Смиту потребовалось две недели, чтобы раскрыть свои планы. Барбер с самого начала понимал, что у Смита есть к нему некое предложение, но терпеливо ждал, забавляясь и не выказывая любопытства. Обедал со Смитом в отличных ресторанах, где его принимали с распростертыми объятьями, посещал галереи, выслушивая лекции Смита об импрессионистах, ходил на бега и, ориентируясь на информацию Смитом от местных "жучков", чаще выигрывал, чем проигрывал. Барбер прикидывался, что компания этого маленького, умного человечек нравится ему больше, чем было на самом деле. Смит, в свою очередь, и Барбер это знал, преувеличивал восторг, который испытывал от общения с Барбером. Шла определенная притирка, причем ни одна из сторон не выкладывала карты на стол. Однако за эти две недели Барбер так и не догадался, почему Смит обхаживает его.