Взгляд стальных глаз смягчился.

— Встретив тебя, я вновь вспомнил, что когда-то был человеком, — признался вдруг Шорох, и от этих слов Эллейн охватило еще большее волнение. Ей было и радостно, и отчего-то страшно. Она невольно отвела взгляд.

— Послушай… ты говорил, что существует нечто, способное навредить тебе… И что до тебя были другие Хранители. Выходит, тебя можно убить?

— Конечно, — серьезно ответил Шорох, ни мгновения не поколебавшись.

— Но лесных ведьм больше нет. Появится ли другой Хранитель вместо тебя?

— Это мне не ведомо. Может быть, для Лорга наступят совсем другие времена.

Эллейн уже пожалела, что спросила.

Не нужно было.

Не нужно.

— Ты достаточно побыла здесь, — сказал Шорох мягко. — Жар спал, тебе теперь станет лучше. Возвращайся.

— Мы еще встретимся? — тихо спросила Эллейн.

— Ты этого хочешь?

— Хочу.

— Тогда обязательно встретимся. Разве не все твои желания сбываются?

Лучше Эллейн стало не сразу. Еще несколько дней она чувствовала страшную слабость, и голова начинала кружиться, стоило только встать с постели.

Эллейн по-прежнему пила отвары, приготовленные для нее Мод. И малодушно надеялась, что отец еще не скоро решится завести с ней разговор о помолвке. Сейчас она меньше всего хотела слышать что-либо о молодом Гервале. Но девушка понимала: рано или поздно этот разговор состоится.

И в душе ее крепло решение.

Она должна была позаботиться о младшем брате, прежде чем покинуть родной дом.

И, когда граф Лорг пришел ее навестить, она сама направила беседу в нужное русло.

— Отец, выслушайте меня.

— Чего хочет моя дочь? — спросил граф, стараясь меньше хмуриться. Все же, дочь у него была одна, и он ее любил.

— Отправьте Ланси учиться, — попросила Эллейн.

— Что это тебе в голову взбрело? — удивился граф, поморщившись. — Должно быть, жар еще не прошел, хоть Мод и говорила, будто тебе стало лучше.

— Отец, я совершенно серьезна!

— Не желаю это обсуждать! — начал было граф, но, видно, заметил, как побледнела Эллейн и вспомнил наказы Мод и старших сыновей быть помягче. Вздохнув, он произнес:

— Твой брат не обладает магическим талантом, чтобы попасть в королевскую академию.

— Вы забываете, что там могут учиться и молодые люди, не одаренные магически! — воскликнула Эллейн.

Граф не совладал с собой и помрачнел.

— К тому же, — добавила девушка, — его дар мог до сих пор не проявиться, но на вступительных испытаниях все обязательно выяснится.

— Почему ты в этом так уверена?

«Хранитель выбрал его, — едва не вырвалось у Эллейн. — Разве стал бы он выбирать неодаренного?»

В последний момент девушка опомнилась и сказала все же другое:

— Мне порой кажется, что он способен к прорицанию. Ланси очень ясно видит окружающее. Так, будто читает у людей в головах. У него живой ум. Вы недооцениваете его способности…

— Не хватало еще, чтобы он опозорился принародно, — будто не услышав ее слов, пробормотал граф. — О Лоргах и без того идет дурная слава.

— Он мог бы обучаться искусствам, — запальчиво воскликнула Эллейн, чувствуя, как сдавливает грудь и ломит в висках. Она спешила сказать все, что хотела, прежде чем граф заметит ее состояние и прервет разговор. — В художестве нет ничего постыдного, отец!

— Доблести в этом тоже нет, — отрезал отец. — Люди будут смеяться над нами!

— Его величество король покровительствует людям искусства…

— Быть может, потому он и не обращает внимания на важные вещи. Слишком увлекается красивыми картинками! — вышел из себя граф.

Эллейн закусила губу. На глаза навернулись слезы. Может быть, в другое время она бы взялась за дело аккуратней, постаралась бы задобрить графа, а уже потом начинать нелегкий разговор. Но ей почему-то казалось, что времени осталось совсем мало, что Герваль уже вот-вот явится, чтобы забрать ее из отчего дома.

И Ланси останется один, без поддержки среди старших братьев. А она уже видела, как далеко способен зайти отец в гневе. Если бы не случилась еще история с Берни…

Эллейн не могла надеяться, что муж согласиться дать Ланси приют. И уж тем более — оплатит расходы, которые потребуются на обучение младшего из Лоргов.

Потому-то она и хотела уговорить отца. Понадеялась, что он не вынесет женской слабости и поддастся, а потом — уже не сможет отступить от обещанного. Лорги ведь не идут на попятные.

Что-то сдавило грудь, хрип рвался наружу. Граф, наконец, понял, что Эллейн снова стало хуже. Он уронил:

— Я подумаю над твоими словами, дочь.

Но по непримиримому выражению его лица было видно, что соглашаться граф не желает.

Когда он ушел, Эллейн обхватила себя руками за плечи. Только теперь она осознала, что натворила. Едва не испортила все дело!

Вечером к ней заглянул Роберт. Принес отвар от Мод. Снадобье пахло особенно резко. Должно быть, граф предупредил, что Эллейн еще не пришла в себя. Вот экономка и расстаралась, заварив отвар покрепче.

— Мод просила передать, — сообщил он с улыбкой. — А я решил проверить, не заморила ли она тебя напрочь этими травками. Хороший кусок мяса, вот что нужно, чтобы восстановить силы!

Эллейн невольно улыбнулась. Роберт, как всегда, источал стремление к действию. Рядом с ним неловко было чувствовать себя слабой и беспомощной.

— Видимо, в последнее время вы только и дело, что восстанавливаете силы, — заметила она. — Потому что мне достается только бульон.

Она выпила отвар и поморщилась: напиток и на вкус показался особенно горьким.

— Отдыхай, сестрица. Ты у нас всегда была сильной. А тут вдруг расквасилась, — Роберт потрепал Эллейн по волосам. — Тебе вовсе не следовало напоминать отцу о Ланси.

— Ты уже все знаешь, да? — вздохнула девушка. Слова толкались у самого горла, хотелось разрыдаться. Но Эллейн, истинная Лорг, сдержала себя, не выдав степени своего огорчения.

— Не желаю, чтобы Ланси сбежал как Берни, — с неожиданной даже для себя откровенностью пояснила она. Роберт убрал руку, задумчиво разглядывая сестру.

— А ведь рано или поздно может статься, что отец его выставит, — пробормотал он. — Ланси становится старше. И если уж Берни…

Роберт оборвал себя.

— Берни что? — шепотом спросила Эллейн.

Брат вздохнул.

— Отец поговаривает о том, чтобы отлучить его от рода.

— Но этого не может быть! Он так не поступит, сколь бы ни был велик его гнев…

— Лучше не лезь в это дело, Эллейн, — произнес Роберт с нажимом. — Я постараюсь поговорить с отцом. Может, что-то и получится. Ланси у нас действительно голова. Вдруг из него выйдет толк?

Он еще какое-то время занимал ее безобидными разговорами, смешил, припоминая случаи из детства, когда кто-нибудь из братьев хулиганил. Ни разу при этом не упомянул о шалостях Берни. Но Эллейн была благодарна за этот тихий вечер.

Потом ее начало клонить в сон, и Роберт ушел, растворился, будто его и не было рядом. Эллейн впала в состояние, которое поначалу показалось знакомым. Ее потянуло летать, и сердце затрепетало от ощущения предстоящей встречи с Шорохом.

Но тело было тяжелым, словно налитое свинцом. Или это одеяло вдруг стало таким неподъемным? Эллейн едва не застонала от обиды и разочарования.

Должно быть, она все же уснула, а когда проснулась, обнаружила себя посреди туманной поляны. Эллейн сидела на поваленном дереве. В траве искрились светлячки, среди облаков в небе висела болезненно распухшая луна, неимоверно большая, какой Эллейн ее прежде не видела. Время тянулось в одиночестве бесконечно долго. Потом послышались шаги.

Эллейн обернулась. Шорох выступил из тумана, посмотрел с укоризной.

— Где твой волк? — поинтересовалась она.

— Охотится, — Шорох присел рядом с ней. — Зачем ты пришла?

— Ты обещал, что мы еще встретимся.

— Вот как?

Они помолчали.

— Что-то случилось? — спросила Эллейн, встревожившись вдруг. Уж очень странно выглядел Шорох… Как будто сам не свой.