— Да, действительно. Вы - Крестовский Даниил Александрович, двадцать два года. Упали с балкона в теле своей родственной души Озерова Ильи Викторовича, восемнадцать лет. Сочувствую, но ничем не могу помочь.

Данил с ужасом смотрел на Петра:

— Это не честно, — снова повторил он.

И продолжил:

— Значит я мёртв? И, что дальше?

— О, нет, нет! — замахал руками Пётр, — Вы живы. Мёртв именно Илья. Я сейчас поясню, — затараторил он, увидев злость в глазах Данила.

— Да, произошла путаница, мне очень жаль. При смерти Вашу душу должно было выкинуть обратно в Ваше тело, а душу Ильи прислать сюда. Но что-то пошло не так и получилось то, что получилось.

— Что-то пошло не так? — заорал Данил, — не так? Илья не имеет никакого отношения к собственной смерти! Скорее всего он даже и не знает о ней до сих пор. Я во всём виноват, и раз, сделанного не воротить, то я готов понести наказание. К тому же я всё равно уже здесь. Значит я и буду мёртвым.

Пётр вздохнул в очередной раз:

— Даниил, Вы упали с пятнадцатого этажа. Тело Ильи разбилось в смятку. Его душе некуда возвращаться.

— Но вот же оно его тело! У меня.

— Нет, Даниил, у Вас — это просто иллюзия. Для удобства восприятия. А реальное тело Ильи сейчас лежит на асфальте. Точнее то, что от него осталось.

— И, что дальше? — снова спросил Данил.

— А дальше Ваша родственная душа пробудет сутки в Вашем теле, как и полагалось изначально. По истечении этого времени, Илья переместится сюда — в поезд «Лимб», а Вы вернётесь в своё тело и в свою жизнь.

— Зачем мне нужна теперь эта жизнь? Целая жизнь в одиночестве? Пётр, пожалуйста, — Данил молитвенно сложил руки, — если невозможно воскресить Илью, позвольте мне тоже остаться здесь. С ним. Может хоть это возможно?

— Да это возможно.

Данил взволнованно сжал кулаки. Неужели? Но следующие слова Петра разбили все его надежды.

— Правила позволяют двум родственным душам находиться в «Лимбе» вместе, но лишь после того, как каждый из них завершит свой жизненный путь. Вы должны прожить жизнь, Даниил. И, если по её окончании, окажется, что Вы тоже не заслужили ни рая ни ада, то тогда Вы сможете тоже оказаться здесь с Ильёй. Навечно и без остановок. Только так и никак иначе.

Данил открыл было рот, чтобы начать спорить и кричать, но внезапно пришедшая мысль, заставила промолчать. На его лице отразилась решимость.

Пётр в который уже раз вздохнул.

— Хочу Вам напомнить, Даниил, что самоубийцы попадают в ад. Нет, я не умею читать мысли, просто выражение Вашего лица слишком красноречиво. Если Вы покончите с собой, то сюда уже точно не попадёте.

— И, что же мне делать? И, что будет с Ильёй, когда он попадёт сюда?

Данил сидел склонив голову и опустив плечи. Вся его поза выражала отчаяние.

— Вам, просто жить. Увы, но Вы уже не можете ничего изменить. Что же касается Ильи, то он будет ехать в этом поезде. Вечность.

— Один? — прошептал Данька, — он останется тут совсем один? Навечно?

— Пока не пришёл Ваш час, да. После этого, всё будет зависеть от того, где окажетесь Вы. Если тоже в «Лимбе», то продолжите путь вместе. А, если в аду или в раю, то Илье будет добавлен другой случайный попутчик, родственная душа которого тоже оказалась в другом месте.

— Пожалуйста, — вновь прошептал Данил, — должно быть другое решение.

— Его нет. Если Вас это хоть немного успокоит, то могу сообщить, что время здесь идёт с рандомной скоростью. Иногда секунды становятся веками, а века пролетают за секунды. А порой оно вообще стоит. Возможно, Илье повезёт, и вся длина Вашей жизни, покажется ему лишь парой минут.

— А, если не повезёт? Если растянется на много веков одиночества?

Пётр развёл руками.

— Значит, такова его судьба. Всего доброго, Даниил. Прощайте. Хотя, может ещё и увидимся после Вашей смерти.

И он ушёл, закрыв за собой дверь.

Данька кинулся к двери. Заперто. Обернулся назад и посмотрел вдаль. За окном простиралась пустыня. Жёлтая и безжизненная, она смотрелась жутко. Лишь шарики перекати-поле цепляли взгляд.

Данил снова обернулся и подошёл к зеркалу.

— Прости, я разрушил нашу жизнь. Я лишил тебя самой этой жизни. Мне так жаль, родной. А ведь ты сейчас, наверное, счастлив. Ты ещё не знаешь. У тебя есть ещё несколько часов счастья.

Данил зажмурился, но слёзы дорожками всё-таки побежали из глаз. Он вплотную подошёл к зеркалу, прислонился лбом ко лбу отражения и замер.

========== 2. Время - самое длинное расстояние между двумя местами ==========

Данил не знал, сколько он так простоял. Время в поезде «Лимб» текло, как ему вздумается, а его пассажирам не нужно было есть, спать, справлять естественную нужду, совсем ничего. Данька просто стоял, прижавшись к зеркалу и потерявшись где-то на просторах мироздания.

Внезапно голова снова закружилась, вновь подкатила тошнота, и Данил почувствовал, как его буквально швырнуло куда-то.

— А потом мы смотрели салют. Кстати, он был так себе.

Данил оказался в своей комнате на кровати. Напротив в кресле сидел Женька и рассказывал о том, как месяц назад они ходили отмечать день города. Вдруг, Женя запнулся посреди очередной фразы и встревоженно спросил:

— Илюх, ты чего? Ты, что… плачешь?

— Он умер.

— Кто? — брови брата поползли вверх.

— Илья. Он умер. Я убил его.

— Данька! Это ты? Ты вернулся? Я ничего не понимаю. Ты не мог убить Илью, ведь ещё минуту назад он был здесь. Что случилось?

Вот только Данил молчал. Смотрел прямо перед собой невидящим взглядом и не реагировал на Женькины вопросы. Молчал он и вечером, когда встревоженные рассказом младшего сына родители тоже попытались его разговорить. После их неудачи Женька решительно собрался и вышел из квартиры. За сутки в теле Данила Илья успел рассказать кое-что о себе его брату. В том числе записал номер телефона и адрес. Телефон не отвечал, поэтому Женя вызвал такси и отправился к Илье домой.

А дальше начался кошмар. Дверь долго никто не открывал, но потом за ней таки появился пожилой мужчина. Выглядел он ужасно: тусклые красные глаза с тёмными кругами под ними, волосы растрёпаны, руки дрожат. Узнав, кто перед ним, Виктор Павлович, так он представился, коротко и сухо рассказал Жене о том, что его сын вчера умер. Он упал с балкона, когда сидел на парапете, ожидая друзей для празднования своего восемнадцатилетия. Мысли хаотично заметались в голове парня: «Умер? Вчера? Но ведь ещё сегодня, всего несколько часов назад Илья был с ним! В теле Даньки. Они разговаривали, смеялись и дурачились. Как он мог умереть вчера?!»

— П-простите, — запинаясь пробормотал Женя, — простите меня за то, что навязываюсь, когда у Вас такое горе. Мне очень жаль. Очень. Но скажите, когда точно умер Илья?

— Вчера в 15.43, — ответил Виктор Павлович и захлопнул дверь в квартиру.

«Вчера в 15.43, — мысленно повторил Женька, — больше суток назад. Как же так, Илюх?» — Он шокировано потряс головой, отвернулся от двери и отправился обратно домой.

А дома кошмар продолжился. Родители, узнав от младшего, что произошло, кинулись к Даньке. Мама плакала обнимая старшего сына и сбивчиво шептала о том, как ей жаль, и, что он сильный и справится. Отец просто молча сидел рядом и держал за руку. Сам же Данил, по-прежнему, ни на что не реагировал и молча смотрел перед собой.

— Милый, — аккуратно начала мама, — ты что-нибудь помнишь, что случилось?

Отец шикнул, и она закусила губу. Но Данил неожиданно ответил.

— Я всё помню. Вот только, боюсь, что после моего рассказа, Вы меня в дурку отправите, — он помолчал, — а, хотя, какая теперь разница.

Родители дружно начали уверять сына, что ничего подобного не произойдёт, и они ему всегда верят. Данил печально усмехнулся и рассказал обо всём, что с ним произошло: о балконе, падении, смерти, поезде «Лимб», проводнике Петре и о том, что Илья теперь будет вечность ехать неизвестно куда. Женя слушал, широко распахнув глаза, и не знал, что и думать: ” Данька сошёл с ума? Чувство вины за падение так шокировало его, что он повредился мозгами? Или… Ведь Илья умер вчера. Вчера. Так может и правда. Что правда? Призрачный поезд? Да ну, бред. Или не бред?» Родители же по окончании рассказа лишь молча переглянулись и продолжили утешать сына, уверяя, что он ни в чём не виноват, и со временем всё наладится, и боль пройдёт.