Василий Николаевич ввел меня в суть дела. Наш Дима оказался натуральным мажором. Его отец был руководителем солидного муниципального предприятия. В прошлом году он устроил его заочно учиться в Донецкий филиал Киевской Высшей школы милиции. На каждую сессию папаша выделял сынку в личное пользование один из служебных автомобилей своего предприятия, кругленькую сумму денег. Через своих донецких коллег организовывал ему хорошее, дорогое жилье и такие же оценки без регулярного посещения занятий и даже некоторых экзаменов. Но Диме всего этого показалось мало. Ему еще хотелось быть крутым Джеймсом Бондом и Рембо в глазах многочисленных ситуационных, постоянно меняющихся, подружек. На очередную сессию он приехал с несданным в оружейку табельным ПМ, не сильно скрывая его в оперативной кобуре под мышкой. Естественно, через пару загульных дней, в одном из кафе, незнакомые крепкие парни, молча отобрали у Димы пистолет. Отвесив пару оплеух, пинками вытолкали из кафе и порекомендовали, при этом пожаловаться не начальству, а родному папочке. Я понимал, почему юноша не сдал пистолет и увез его в Донецк. Но мое оперативное нутро не могло понять, зачем таким, как Дима, вообще выдавать оружие? Прямой контакт с бандитами и использование его по прямому назначению на его должности абсолютно исключены. Поиграться можно было более интересными и безопасными игрушками. Начальник безнадежным молчаливым жестом прервал мои возмущения. «Нужно срочно выезжать в Донецк. Ребят возьми, сколько посчитаешь нужным. И, у меня к тебе личная просьба – постарайся обойтись без лишнего шума. В министерство я пока не докладывал» – Василий Николаевич был выходцем из службы БХСС. Он не скрывал, что плохо представляет себе, как я смогу найти и вернуть пистолет в чужой области. Как бы извиняясь, предупредил, что пока не хочет включать официальные рычаги на своем уровне, поэтому рассчитывает только на мои личные отношения с УБОПовцами и розыскниками Донбасса. Я ответил, что сделаю все возможное, с собой возьму только машину с водителем-помощником оперуполномоченного, Игорем Гринчуком. Не тратя время на сборы и оформление командировочных документов, через двадцать минут, на такой же неприметной бежевой шестерке мы с Игорем, в который раз, неслись в любимый Донбасс.
На этот раз работа в Донецке оказалась намного легче, чем я предполагал. Основной ее объем, как ни удивительно, выполнили не УБОПовцы, а розыскники. Работали по всем направлениям. Для получения необходимой информации о принадлежности парней, завладевших пистолетом, к конкретной преступной группировке, было проведено несколько массированных облав в сопредельных районах. Параллельно шли активные переговоры с местными лидерами и авторитетами, им делались предложения, от которых они не могли отказаться. Я в этих переговорах активного участия не принимал. Вмешался лишь раз, когда один из авторитетов начал торговаться, намекая оперу, что, мол нечего париться из-за бестолкового мусорка из чужой области. Как аргумент, привел пример неадекватного и несправедливого отношения сотрудников одного из подразделений нашей области по важному для него конкретному и легальному бизнесовому вопросу. Мне пришлось пообещать необходимую помощь. Это тоже повлияло на достижение требуемого уровня взаимопонимания в поиске компромиссного решения. В общем, работа строилась по проверенному временем принципу кнута и пряника. В основном, встречи проходили в тихих безлюдных кафешках, автомобилях, припаркованных в тупиках улиц и на задворках тихих спальных кварталов. Но была и типичная кабинетная рутина. Мне приходилось упрашивать нескольких начальников подразделений, ломая собственные планы и усугубляя и без того критическую нехватку ресурсов, отвлекать сотрудников на работу по нашему делу. Конечно, они от нее получали определенную пользу и для себя, но факт оставался фактом. К тому же, помня просьбу Василия Николаевича, я убеждал их помогать без докладов своему вышестоящему руководству. В процессе одного такого уламывания, один из начальников отделения розыска Донецкого областного управления, мой хороший товарищ, язвительно напомнил мне еще одну «пистолетную» историю, связавшую две наших области. Тогда по-тихому сработать не получилось, и отголоски резонансного события вышли далеко за их пределы. Несколько лет назад, начальником уголовного розыска нашего областного центра был назначен Валерий Иванов. Его перевели из одного небольшого городка Донецкой области. В те далекие времена этот перевод никак не был связан с экспансией «птенцов Януковича». Просто, он доработался до того, что в родной области ему уже не могли найти «достойного» места. С первых же дней работы в нашем городе, он настолько противопоставил себя возглавляемому коллективу, что добром закончиться такое кадровое решение не могло в принципе. Никто не удивился, когда он в один прекрасный день обнаружил пропажу из собственного сейфа своего табельного пистолета. Тихие уговоры вернуть оружие и закончить конфликт миром на личный состав отдела не подействовали. Пряник не сработал. И, как следствие, защелкал кнут. Кроме руководства городского и областного розыска, в дело вмешались инспекция по личному составу и соответствующие службы КГБ. В отделе официально был введен режим ЧП, покидать здание разрешалось только после согласования с начальством и руководством следственной бригады. Неоднократные обыски в сейфах, столах и кабинетах, поминутный хронометраж предшествующих и текущих дней работы, многочасовые допросы, в том числе с добровольно-принудительным использованием гипноза. Поговаривали, что горячий болгарско-еврейский темперамент Феди Мануилова, на двенадцатом часу очередного такого допроса не выдержал, и он после бурного эмоционального протеста даже потерял сознание. КГБэшники параллельно применяли тактику «разделяй и властвуй». Дополнительно к двум имеющимся в отделе и давно вычисленным их агентам, добавились еще двое, активно пытавшихся внести раскол в коллектив и перессорить оперов. Преступление уже брали на себя несколько посторонних посетителей управления – полуинформаторы, полупровокаторы и полуненормальные добровольные помощники, ради собственной выгоды поддавшиеся на уговоры некоторых уставших и беспринципных сотрудников. Работа отдела была парализована, а пистолет не находился. Активность следственной бригады постепенно снижалась, уже можно было в рабочее время покидать здание УВД. Правда, в сопровождении не утруждающего себя конспирацией «хвоста» от службы наружного наблюдения. Кнут тоже не срабатывал. Министерство требовало результата и крови. Под основной удар попадали наши вышестоящие и уважаемые операми руководители. Ситуацию в очередной раз спас мой кум Михалыч. По мизерным, ускользнувшим от всех деталям, он спокойно восстановил картину происшедшего, вычислил и убедил похитителя явиться с повинной и выдать злосчастный пистолет. Им оказался тихоня и интеллигент Валера Богданов, занимавшийся в отделе преступлениями несовершеннолетних. Таким способом бывший педагог решил привлечь внимание руководства и общественности к нездоровой обстановке в отделе и, заодно – избавиться от ненавистного деспотичного начальника. Эти благие намерения не помогли ему избежать увольнения и последующего реального уголовного наказания. Потерпевший Иванов был отправлен восвояси, продолжать плодотворную деятельность на ниве борьбы с донецкой преступностью. Но уже в статусе судьи. Я понял упрек моего донецкого товарища, но возразил ему, что данные пистолетные дела – две, как говорят в Одессе, большие разницы. Больше всего мы опасались, что наш ПМ пойдет по рукам и засветится на каком-то убийстве. Они в эти дни совершались в Донбассе регулярно – шел серьезный передел сфер влияния и бывшей общенародной социалистической собственности. В этом случае не только бестолковому Диме, но и многим из нас, светила реальная перспектива пассивного соучастия. Мы успели. Наши тяжелые труды принесли нужный результат. После звонка безымянного доброжелателя, я с большим удовольствием, покопавшись в вонючем мусорном баке на окраине Донецка, достал обещанный сверток с ПМ. Вернувшись на четвертый день в родное управление и положив пропажу на стол Василия Николаевича, я попросил у него день отдыха. Не столько для уставших мозгов и нервов, сколько – для бедной печени. Для достижения необходимого результата она тоже внесла немалый вклад, переработав немыслимое количество спиртного во время неизбежных дружеских ночных ужинов с хлебосольными земляками. Дальнейшая судьба крутого Димы меня не интересовала. Кажется, ему позволили уволиться даже без привлечения к уголовной ответственности.
