– Макс, ты не прав, – посмотрев в глаза молодому человеку, ответила девушка, – кроме тебя, никто не может писать глубокие, емкие и одновременно легкие статьи. Ты умеешь задавать важные и правильные вопросы, а Оливер – это «попса для гламура». Я больше чем уверена, что старик выставил бы его за порог, как только он открыл бы рот. Ведь все наслышаны о том, что Джеймс не любит журналистов. Да и методы у него, мягко говоря, спорные.

– Ну, может быть. Действительно, очень много отзывов о старике и его философии, о его принципах общения и, как ни странно, очень мало интервью с ним. Я даже не знаю, как в наш век информации ему удалось стать гуру, почитаемым во всем мире. Он легенда, и меня немного потряхивает от волнения, Лиз.

– Слушай, все будет хорошо, – девушка снова подбодрила Макса, – ты будешь беседовать, задавать вопросы, а я – фотографировать. Я буду рядом и поддержу тебя своим присутствием.

И ее милое, усыпанное веснушками личико засветилось в улыбке, а белые зубки сверкали улыбкой, оттеняемые копной рыжих волос.

«Господи, как я ее люблю, – подумал Макс. – Нет, даже больше, чем люблю, я горю ею, вдыхаю ее, живу ею». Но вслух ничего не произнес. Он был не очень решительным джентльменом. Да, они работают вместе уже полтора года. Лиз – первоклассный фотограф, Макс – журналист в отделе позитивной психологии, но он так и не предложил ей встречаться, хотя при каждой возможности оказывал девушке знаки внимания.

С самого первого взгляда, как только Макс увидел ее, он влюбился. Влюбился сразу, что называется, с первого взгляда. Еще при приеме на работу, сидя на заключительном собеседовании у шефа, он внезапно понял это. Лиз ворвалась в кабинет, прервала их разговор и, размахивая руками, начала возмущаться, что ее не отправили на конференцию в Штутгарт и теперь лучшие фото красуются не в их журнале.

– У меня собеседование, Лиза, – громко, но спокойно сказал шеф, – ты можешь зайти позже.

Именно тогда Макс впервые увидел ее зеленовато-серые глаза и притягательно-игривый взгляд.

– Ой, извините. А этот мальчик будет работать у нас?

И, не удосужившись получить ответ, она, гибкая и стройная, повернулась к Максу и сказала:

– Привет, добро пожаловать в команду, я – Лиз. Простите, шеф, я ушла.

И она так же стремительно вышла из кабинета, как и ворвалась в него.

– Ну, видимо, так тому и быть, – сказал шеф, – Лиз притягивает позитивных людей. И раз уж она вас поздравила быстрее, чем мы закончили, вы приняты, господин Вайнштейн. Подойдите к начальнице отдела позитивной психологии, чтобы вас познакомили с коллективом. Я ей сейчас позвоню. Счастливо.

Это была уже их четвертая совместная поездка, но Макс никак не решался показать Лиз свои чувства. Он боялся. Боялся отказа и решил, что лучше не выдавать своей влюбленности, чем получить отказ. Хотя скрывать свое отношение к девушке он уже не мог.

Лиз… Она была выдающимся фотографом, входила в тройку лучших, самых известных и престижных в своей профессии. За ней охотились многие издания, но она продолжала работать в журнале Lifejumping. Как-никак, шеф был ее родным дядей. Макс узнал об этом случайно, лишь спустя полгода работы в отделе.

Лиз Сильверстоун – девушка небольшого роста, с точеной фигурой, как маленькая швейцарская статуэтка. У нее рыжие густые волосы чуть ниже плеч, смеющиеся зеленовато-серые глаза и невозможно сексуальные веснушки. Лиз щебечет без умолку, никогда ни на кого не обижается и ко всем относится позитивно. Возле нее всегда вьются мужчины, и она знает, что нравится многим.

В две последние поездки она сама напрашивалась с Максом, но он никак не решался сделать важный шаг. Хотя со стороны было видно, что между ними есть симпатия. Даже нет, не симпатия, а что-то большее.

Но и Лиза не делала первого шага. Может быть, она тоже сомневалась в себе. Иногда ей казалось, что у нее не получится стать достойной женой и матерью. Свою маму Лиз потеряла, когда ей было всего два года. Ее воспитал отец. Да, у Лиз однозначно свои странности. Может, поэтому у нее не было постоянного мужчины, только мимолетные романы. Девушке тридцать три года, а она еще не была замужем и не стала матерью. Конечно, ее веселый легкий характер хорошо скрывал возраст – ей можно было дать максимум двадцать три.

Самолет приземлился мягко. Багажа у парочки не было, и они сразу прошли в зал прилета. Навстречу им, махнув рукой, шла простоватая, но ухоженная и со вкусом одетая девушка. Несмотря на внешность, напоминающую Мюмлу из рассказов Туве Янссон про мумми-троллей, в ней чувствовались уверенность и даже эротичность.

– Привет, я Тина. Джеймс ждет вас.

Они вместе вышли из здания аэропорта и подошли к автомобилю. Макс сел сзади, чтобы еще раз пройтись по сценарию интервью и перепроверить вопросы. А девушки, мило чирикая, расположились на передних сиденьях.

Дорога оказалась легкой и заняла всего полчаса. Макс так и не взглянул в окно. Он перечитывал вопросы и переживал. Надо сказать, что Макс хотя и выглядел не как «ботаник», а как смелый мужчина тридцати восьми лет, его бесконечные сомнения в своих способностях и постоянное взвешивание «правильно – неправильно» не давали ему возможности проявлять свои чувства и жить на полную катушку. Может, это связано с тем, что его вырастила мать, а отца он никогда не знал. Мать не очень-то заботилась о нем, и с детства Макс пропадал во дворе. Его воспитала улица.

Они с Лиз – два одиночества, и их явно тянуло друг к другу. Иногда жизнь подкидывает нам интересные задачки, но мы старательно их не замечаем. Или делаем вид, что такие ситуации к нам не относятся.

Машина въехала в большие кованые ворота и по узкой березовой аллее подкатила к дому.

– Макс, ты видел какое замечательное море?

– Море?! – удивился молодой человек.

– Мы ехали вообще-то вдоль берега, – нарочито капризно сказала Лиз, – понятно… Ты, как всегда, был занят самим собой и не обращал внимания не только на нас с Тиной, но и на вид за окном. Ох, Макс, я так никогда не выйду за тебя замуж. Ну, сколько же можно намекать тебе? Кто из нас мужчина? Ладно, красавчик, пошли уже.

Как же он любил ее в такие моменты! Наверно, это – именно то самое, что будоражит кровь и заставляет думать о Лиз каждую минуту.

Дом был красивый, построен в стиле середины XIX века – два этажа, парадная лестница, идущая слева и справа, огибающая холл с перилами.

Тина открыла дверь и пригласила войти.

– Интересная архитектура, да, Макс? Это что-то из восточноевропейского или даже русского.

– Я уже успела сделать пару снимков с разных ракурсов, – сказала Лиза.

Тина попросила их пройти в огромную комнату, сесть и подождать немного, а сама пошла предупредить Джеймса, что приехали из редакции.

– Ну что, мой нерешительный красавчик, сначала я его пощелкаю, а потом уже вы будете разговаривать, или наоборот?

Лиз была в ударе в этой поездке. Макс думал о ней, видел, что она подает ему намеки, и даже не намеки, а конкретные знаки, но все-таки сомневался. Ведь она так же легко флиртует со всеми мужчинами, всем открыто улыбается, может положить голову на плечо, сказать что-то такое, от чего каждый готов стать ее рыцарем. Макс сомневался, но не в ней, а в себе. Он постоянно сравнивал себя с другими.

Макс был среднего роста, имел средний вес, и вообще он был средний. Ему казалось, что на такого, как он, не может обратить внимание – и тем более влюбиться такая, как Лиз.

Взять хотя бы Оливера – это статный парень, 185 сантиметров роста, накачанный торс, смелый взгляд, за словом в карман не лезет, никогда не пасует. И всегда открыто высказывает свое мнение. Да, конечно, он часто перебарщивает, его бывает многовато, но все-таки… Такого напора у Макса нет.

Молодой человек часто в мечтах представлял свою жизнь с Лиз. Как же ему хотелось просыпаться и ощущать ее тепло рядом с собой…