– А… Ты об этом, – мужчина замялся.

– А о чем еще? Я что-то еще пропустила?

– Нет, извини. Я просто… Я хотел тебе сказать сам, как раз сейчас. Когда на столе… ну хотя бы твое любимое вино.

– Ты сегодня поздно, мы поели не дождавшись тебя. Салат я еще не убирала, да и остальное погреть не сложно. Ты проголодался?

– Нет, спасибо. Оливье с хлебом – шикарная закуска под Киндзмараули[15].

Она наконец-то улыбнулась. Раздался аккуратный звон стекла бокала от бокал, и они в пару глотков осушили содержимое.

– Тогда поздравим друг друга, – он поднялся из-за стола, подошел к ней сбоку и поцеловал в макушку короткой модельной стрижки, – скоро все будет по-другому. Я обещаю.

Кира открыла глаза. Слегка потянулась, завернулась в одеяло, потом опять раскрылась, снова потянулась… Солнце сегодня было настолько яркое, что его лучи пробивали плотные светло-фиолетовые шторы, область окна словно горела по контуру. Дверь в спальню была закрыта, но шум, который доносился из оставшейся части дома, настолько оглушал, что Кира ощущала, будто все действия, которые происходят извне разворачиваются у нее на кровати: визжит Кирюха, то ли в порыве игры, то ли истерики, гавкает собака, то ли от того, что кто-то пришел, то ли от безделья, кипит чайник и шкварчит омлет. Именно так и должно начинаться субботнее утро. Надо было вставать, поспать ей все равно не дадут. Она лениво поднялась с постели.

Полусонными шагами, подтянув штаны от пижамы, которые девушка неудачно приобрела в интернет магазине на размер больше, она вышла в коридор, плавно переходящий в кухню. Главное помещение дома с холодильником и шкафом с печенюшками было проходное: оно сразу связывало зал, две спальни и даже ванную, если чуть углубиться в продолжающийся коридор с противоположной стороны. Дом, чуть больше ста пятидесяти жилых квадратов имел мансардный этаж, где обитали родители, когда приезжали в незапланированный отпуск. Работали они в разных частях страны, на строительных объектах, поэтому дети видели их раз по обещанию и иногда по праздникам. В родительскую так называемую спальню, обитую деревянным блок-хаусом[16] Кира иногда поднималась протереть пыль и полить папину любимую китайскую розу[17] в потолок, которая скоро должна была зацвести.

Она сделала два размеренных шага в сторону кухни и тут же шлепнулась с силой на пятую точку, не успев вскрикнуть.

– Утро доброе, сестренка! – улыбнулась Ксеня, оторвавшись от экрана своего ноутбуку, сидя за кухонным столом. На ней был стильный домашний костюм с хлопковым верхом в виде рубашки-поло, клетчатые тапочки и очки без диоптрий, которые она всегда надевала, сидя за монитором. – Надо всегда смотреть под ноги. Ты же знаешь, там либо игрушки, либо лужи от компота, а то и вообще чья-нибудь еще тепленькая кучка.

В это время, на Киру летели из дальнего угла прихожей ребенок и собака. Шуму было столько, кто визжал, кто гавкал, что ощущалось будто в доме как минимум пять детей и столько же собак. Кира вытащила из-под себя маленькую голубенькую машинку и бросила в сторону доносившегося крика:

– Привет, котенок!

– Отдаааай, – визжал Кирюха, когда увидел игрушку у нее в руках, – не тронь! – Маленький и шумный, он только перешел от размера 92 к 98 по ростовке, но уже качал права.

– Я и не трогаю, – попыталась Кира обороняться, – это ты раскидал. Держи свою голубую Бентли.

– Нет, это не Бенти![18] И не голубая! – Завопил покемон, уже сидя у нее на коленках, – это Субалу![19] И цветом молской[20] волны!

– Ох, простите великодушно, мистер. Я могу вас попросить встать с меня? Я еще не завтракала.

Кирюха поднялся с обиженной физиономией и улетел в другую комнату. В это время пес прекратил облизывать правую щеку растянувшейся на полу девушки и переключился на ухо. Киру бросало в дрожь, когда пес добирался до ушей. Своим длинным языком он как будто бы доставал до мозга и мастерски шевелил там все извилины. Она отстранила его рукой от лица и почесала за ухом.

– Я тоже соскучилась, Толик.

У них был рыжий шпиц. Маленький и характерный. Собака игровая, которая безумно любила детей и, конечно же, хозяйку. Даже в туалете у Киры не было свободного пространства: на коленках стабильно восседал мелкий, пес рядом на коврике, хотя и он тоже мог попроситься на коленки.

– Ты вставать собираешься? – прервала нежности с рыжей мордой стильная шатенка с собранными волосами по плечи заколкой в тон зеленому костюму, – или тебе кофе в проход на подносе предложить?

– Можно без подноса, но с бутером, – Кира встала и наконец-то прошла на кухню, – и аспирином…

– Ух ты! Классно вчера повеселились, если на утро болит голова.

– Нет, это не из-за этого, – сестра слегка помяла пульсирующие виски, – на мне вчера закончился Пулайнер[21], поэтому я с трудом выпила бокал Лизкиного невкусного белого вина и отправилась домой.

– Что ты везучая, это безусловно. Голова-то что опять? – спросила озабоченно Ксюха, взглянув своими широкими серыми глазами из-под тонкой оправы очков.

– Да все по той же причине. Плюс вчерашняя дорога, аллергия и цветущие сады.

– На прием когда?

– На следующей неделе, – ответила Кира, нажимая кнопку на чайнике, чтобы сделать себе кофе.

– Все будет хорошо. – Ксю подошла и чмокнула девушку по-сестрински в макушку. – Время десять утра, надо бы с Кирюхой прогуляться. Предупреждаю сразу, у меня много работы, да и по тебе он явно соскучился.

Та засомневалась и помотала головой:

– Вообще-то я хотела это предложить тебе. Мне бы кое-что доделать по диплому… Хотя давай по-честному. Просто рассчитаемся.

– Хорошо, – согласилась сестра, – Киииииир!

С громким визгом в кухню ворвались мальчишка и собака. Ребенок слету начал громко произносить считалку, тыча пальцем то в одну, то в другую девушку.

– В нафей маленькой компани, кто-то сильно нафунял. Раз, два, ти – это верно будешь, – он указал на Киру, – ти!

Все расхохотались.

– Это откуда? – поинтересовалась младшая, – насыпая растворимый кофе и сахар в кружку.

– Ты что никогда так не считалась? – удивилась Ксю, снова уткнувшись в экран монитора.

– Что-то не припомню.

– Да ладно тебе! Во дворе, когда маленькие были! – сестра надеялась, что собеседница как-то вспомнит, но она лишь отрицательно мотала головой. – Ну, Кира! Когда кто-то испортит воздух, никто ж не признавался. Вот так и считались.

Кира рассмеялась.

– Меня всего день не было, а у ребенка новые фишки!

Кирюха с псом снова убежали. Мелкий кидал носки, а Толик приносил ему их по команде «апорт». Теперь они сидели на ковре в зале и мерились силой в перетягивании носков. Причем Кириных. Ксюша как раз перебила сестру, в то время, когда та пыталась возразить:

– Позаимствуешь мои, и вообще, чешите гулять. Вы меня отвлекаете.

– Идем, идем, – Кира глотнула кофе, – а как бабушка? Что-то ее не слышно и не видно.

Ксю вздохнула:

– Как, как?! От задницы отлегло. Навела стрелки, намарафетилась, как обычно, и ушла. Ее друзья позвали на дачу на шашлыки. Да, прям так с утра. Так что я даже и не знаю, когда она будет.

– Класс, – удивилась Кира, – то чувство, когда у бабули в семьдесят три года тусовки интереснее, чем у тебя в двадцать.

– У нее они хотя бы есть, – издевательски улыбнулась сестра.

Очередная волна головной боли заставила Киру прикрыть глаза, а Ксеня продолжала:

– Иди на улицу. Тебе нужен воздух. Глядишь и голова пройдет быстрее. А то ты даже ночью лежала, скулила. Я в туалет вставала. Часа в три что ли. Твоя головушка вообще не отдыхает в последнее время даже во сне.