Осколки рассыпаются, разлетаются, движутся по грязному полу. Их пятьдесят шесть. Их всегда пятьдесят шесть. Правда, я редко считаю...
Но это не так уж важно - сосчитать.
Важно - увидеть.
Руки дрожат и пальцы ещё чувствуют холод. Это была бутылка московской гамбургского разлива. Закрываю глаза и собираюсь внутренне, чтобы поймать возникающую волну. Будущее сплетается сейчас из нитей возможностей в плотную сеть.
Я - форель, я выскальзываю в дыру, но сначала надо быть уверенным, что она есть.
Дыра.
А может быть - сама сеть.
Первый раз я обнаружил, что вижу на стекле, когда мы курили с коллегой-грузчиком Йоханном Бергманном у помойки на задах супермаркета, где оба тогда работали.
Форелью, серебристо-серой в разноцветных отливах, я плыву в горной реке и вода не обжигает меня льдом, но я плыву против течения, потому что стремлюсь вверх, а не вниз.
Водка гамбургского разлива внутри меня тоже холодная и тоже стремится вверх, но я - форель, я плыву по горной реке туда, где маленьким источником в скале рождается будущее.
В супермаркете помимо своих прямых обязанностей грузчика я обслуживал автомат по приёму стеклотары.
В Германии всё механизировано. Никакого окошечка с мужиком тут нет. Есть внушительный, большой автомат в стене, куда нужно класть бутылки по одной, а он их глотает и выплёвывает талон. За стеной - маленькое, скрытое от клиентов помещение. Комнатка такая крошечная, в ней конвейер коротенький и всё заставлено ящиками. В комнатке находится мужик, то есть я или мой коллега, и, матерясь или выражаясь языком немецких философов, смотря чья смена, распихивает выползающие бутылки по ящикам. Помещение это - не повернёшся, а самое поганое, что некоторые клиенты не всегда до дна пьют.
Объясняю попонятнее.
Если человек в пятницу вечером приобрёл от четырёх до (бесконечность) ящиков пива, то в понедельник он естественно ничего никуда сдавать не понесёт, потому что лень. Если в открытой бутылке осталось пиво, то постояв в квартире три - (бесконечность) дня, она (бутылка) превращается в молотоффкоктейль, если не по силе воздействия, то по запаху и виду.
Вы можете представить, чтобы мужик в окошке у вас такое взял? А автомату - что? Он жрёт.
Забыл упомянуть, что из дыры автомата бутылки достаточно быстро выскакивают на конвейер, а с него на убогенький столик. ( См. выше размеры помещения) Пихать их по ящикам мы не успеваем физически, потому что одновременно работаем ещё и в торговом зале, бутылки наскакивают друг на друга, валятся, а также периодически падают на пол и выливаются нам на штаны.
Я в торговом зале, я красиво штапелю ящик на ящик и слышу, как за стеной приглушенно взрывается Бергманн.
Это значит, что молотоффкоктейль опять сработал.
Источник уже близко. Струи воды - серебро на моей чешуе. Я - форель, я ныряю глубже, чтобы взять разбег. Впереди пороги, но я взлетаю в воздух вместе с водой. Река - ледяная, вода скатывается с меня брызгами и превращается в снег.
Я остаюсь в воздухе. Там, где лёд застывает.
Будущее льётся из источника, льётся слишком быстро, чтобы прочитать.
Но я - форель, будущее течёт по моей чешуе.
Я остаюсь в воздухе. Кругом ледяные брызги, а внизу - река.
Я не взлетел, я подпрыгнул.
Я вернусь.
***
На прошлой неделе Джамаль мне говорит, - Хочешь коллекцию собирать?
- Какую ещё коллекцию, - спрашиваю, - у меня и денег никогда нет.
- Денег не надо, - отвечает Джамаль, - собирай коллекцию немецких слов от тридцати букв. А я тебе одно прямо сейчас подарю.
- Да? Ну... Дари.
- Schifffahrtversicherungsgesellschaft. ( компания по страховке морских судов - не точный перевод)
Я думаю какое-то время, а потом интересуюсь, - а это не два слова? Schifffart Versicherungsgesellschaft?
- Я видел в виде одного. Не хочешь - не бери. Мне самому это слово пригодится, - серьёзно произносит Джамаль и мы расходимся по своим делам.
Джамаль - интересный человек. Мне нравится с ним разговаривать.