Она вытащила из кармана двадцати долларовую купюру.
Джейн:
– Еще мокрая, сейчас положу сохнуть.
Она положила ее рядом с костром.
Лоурен:
– Ну и денек сегодня!
Джейн:
– Это точно.
Лоурен:
– А ты чем занимаешься в жизни?
Джейн:
– Да особо не чем, сейчас безработная, иногда картины пишу.
Лоурен:
– Ты художница, творческая натура. Я почему-то не удивлен.
Джейн не была похожа на легкомысленную, разбалованную девушку.
Джейн:
– Типа того!
Лоурен:
– В каком стиле пишешь?
Джейн:
– В основном абстракция, в общем то, что в голову придет.
Лоурен:
– Хотелось бы посмотреть на твои работы!?
Джейн:
– Все возможно!
Лоурен:
– Наверное нелепая получилось бы картина, бомж и художниться под мостом у костра.
Смеются.
Джейн:
– Все нормально. Ну, что ты обсох?
Лоурен:
– Да.
Джейн:
– Тогда пойдем!?
Лоурен:
– Да, только костер затушу.
Рядом лежала пустая бутылка, он взял ее и пошел к берегу, чтобы набрать воды. Через несколько минут, он вернулся уже с полной бутылкой. И принялся полевать из нее на костер. Джейн внимательно наблюдала за ним. Когда он поднял голову, на мгновение они встерились взглядами, что-то между ними произошло. Давно на него, никто так не смотрел. Он и позабыл, что бывает такой взгляд. Джейн в тоже мгновение смутилась и отвела глаза вниз. Без сомнения Джейн была под впечатлением от своего спасителя, ни каждый день встретишь такого человека, пусть даже и бездомного. Пожалуй он был самый необычный бездомный в ее жизни. Ей было с ним легко и безопасно. И это в ней вызывало еще больше противоречий. Она не была из тех людей которые уважают человека только потому что у него, что-то есть на данный момент. Она думала, многие люди поставили крест на нем. Ее же интересовало как он смог выжить после такого.
Джейн:
– Ужас как есть хочется, я самого утра ничего не ела!
Лоурен:
– Мне, это очень знакомо.
Джейн:
–Знаешь мне казалось, что я нормально живу. Я жила своим каким-то отрепетированным мирком в котором все привычно и предсказуемо.
Лоурен:
– Ты же художниться!?
Джейн:
– Да но…. Все, это не меняло отношения к жизни, все эти картины лишь имитация моего отношения к жизни. Такого же фальшивого, как того что со мной происходило.
Лоурен:
– Может ты слишком самокритична? Я бы посмотрел на твои работы!?
Джейн:
– Я обязательно тебе их покажу. Я подумывала их все сжечь.
Лоурен:
– Зачем, что-то сжигать, картины тут не причем, само по себе творчество не всегда похоже на жизнь. На то оно и творчество. Для других оно может быть и не понятно но для тебя…. Тем более каждый в нем видит, что-то свое.
Эти слова ободрили и успокоили Джейн.
Джейн:
– Я хотела показать всем, то чего там нет на самом деле.
Лоурен:
– Чего нет?
Джейн:
– Мне всегда чего-то не хватало. Как будто я, это не я. Я думала, что все эти известные художники писали свои шедевры, пусть даже и не легко, но в них была неповторима красота. Смотря на свои картины мне кажется, что в них не достаточно, они пустые.
Лоурен:
– Картину написать не песню сочинить, но все же не стоит делать поспешных выводов. Знаешь, я не берусь судить о человеке и его творчестве. Это слишком сложный вопрос для меня. Хорошо, что у тебя, это есть в отличие от некоторых. Даже лучшие критики в мире не смогут до конца оценить тебя. Здесь же нет жестких правил, вот допустим этот мазок должен быть такой то и на определенном расстоянии.
Она с вдумчивым состояние стала улыбаться.
Лоурен:
– Тем более сложно себя со стороны оценить.
Джейн:
– Да, я думала об этом, когда смотрела на своих знакомых, в те моменты когда показывала им свои картины. Иногда я через них, чувствовала немного себя, то что я сотворила. Наверное, этого было недостаточно.
Лоурен:
– Я немного о другом, но где-то ты права.
Джейн:
– Картины других художников мне всегда больше нравились, чем мои.
Лоурен:
– Я всегда судил о своем успехе, по тому на каком месте мои песни в рейтингах. Я старался не подрожать кому бы то ни было. Хотя мысли о плагиате меня посещали, легче пользоваться готовым результатом!
Джейн:
– Ну да!
Лоурен:
– Если ты не успеешь, успеет кто-то другой.
Однажды со мной приключилась одна история. Я был влюблен в одну девушку. Это было до того как я стал известным. И не сказать, что она была равнодушна ко мне. По крайней мере мне так хотелось думать. Пусть даже она это показывала очень скрыто, меня, это не могло не подогревать. Мне хотелось, чтобы этот цветок распустился. Она по отношению ко мне делала все как-то заторможено, будто сомневалась во мне. Потом я узнал, что у нее, был еще кто-то. Я хотел утереть ему нос. Чтобы она и вовсе о нем забыла.
Джейн:
– Что ты для этого сделал!?
Лоурен:
– Естественно, я стал больше уделять ей внимание, а она почему-то все больше и больше стала отдаляться от меня. На сколько больше, я это делал на столько больше она исчезала из мое жизни.
Джейн:
– Какая бы девушка устояла от ухаживаний.
Он принял это на свой счет, как комплимент. От этих слов ему хотелось убежать от туда. Он понимал, кто я теперь бомж который доживает свой век на помойке. Она почувствовала его смущение. С искреннем расположением смотря на него, будто не видя этого внешнего обличия. Его в свою очередь терзало непреодолимое противоречивое чувство, оно заключалось в том, между тем кем он был и тем кем он стоял сейчас перед ней. Все же нынешнее положение дел в этом вопросе брало вверх. Он резко переключился в мыслях, на предстоящий поход в кафе. Он посмотрел на нее невозмутимым взглядом как будто ничего не произошло. И по не многу его начала захватывать, та волна на которой он был днем.
Джейн:
– А потом. Что происходило!?
Лоурен:
– О чем я говорил?
Джейн:
– Ты рассказывал про то, как ты добивался девушку.
Лоурен:
– Дальше со мной происходила настоящая драма. Чем больше она отдалялась, тем больше, что-то надламывалось во мне. Я даже по немногу начел сходить с ума от этого, что не свойственно мне. Для меня, это был новый горький опыт. От того что мы были не вместе, меня посещали самые сильные сокрушения, мир постоянно рушился у меня на глазах, снова и снова. От этих сокрушений, у меня болело сердце. Руки сами тянулись к телефону чтобы позвонить ей, я кое как себя сдерживал.
Джейн:
– А как же другие девушки?
Лоурен:
– В этом то и была вся загвостка, я не мог даже смотреть на других.
Они были для меня куколками, красивыми куколками. Я видел толь ее. Я был помешан на ней, эта была какая-то идея фикс, она не давала мне покоя ни минуты.
Джейн:
– Чем все закончилось?
Лоурен:
– Тот парень одержал победу, он был на коне. В итоге она осталась с ним. Когда я окончательно понял, что мы никогда не будем вместе, мое сердце разбилось на сотни осколков. Я до сих пор помню, это ощущение.
И он замолчал.
Джейн:
– М м. Печальная история. Наверное уже около девяти.
Лоурен:
– Скорей всего.
Джейн:
– Надо идти, а то не успеем.
Они пошли в сторону кафе, Джейн несколько раз поворачивала голову в сторону удаляющегося моста. Пока они шли, Джейн вдруг начала рассказывать:
Джейн:
– Я хотела бы рассказать про своего папу.
Лоурэн:
– Расскажи.
Джейн:
– Мой папа никогда не был суеверным человеком, но в тот день он был сам не свой. Как будто, чувствовал, что-то произойдет. Я помню его последний взгляд. Мне тогда показалось, что он прощается со мной навсегда, он не хотел меня отпускать. Я никогда не забуду, этот взгляд. Хотя он был позитивным человеком, но в тот день я не могла его узнать, это был другой человек. Не тот к которому я привыкла. Он пытался мне, что-то сказать. Мне нужно было тогда ехать в город. И зачем я поехала. Ели бы я не поехала, то он бы был жив. Мы жили в Техасе. У нас было свое ранчо.
