– Не ведал! Тогда нужно было передать правление тому, кто ведает! Он ничего не сделал путного кроме, как отдал все деньги не пойми кому! Никто не знает, куда ушли все наши сбережения! – не могла остановиться Ребекка и восклицала.

Ее боль была связана с потерей финансов и дома, нежели с утратой отца, который давно вызывал немилость, особенно, когда перевел ее изучать теологию.

– У меня теперь нет не только средств на существование, но и надежды на будущее! Я всё потеряла! – добавила Бекки и вновь зарыдала в ладони.

Мэделин уточнила, о чем еще речь, и сестра выдала, что давно не появлялась в университете и не занималась, а вместо ненавистной учебы встречалась с Ламбертом младшим. Далее она рассказала, что он поступил с ней крайне гнусно и обманул… после ужина они остались наедине в саду, где юноша соблазнил девушку… Она же надеялась, что он сделает ей наконец предложение, однако Ламберт лишь использовал.

– Я совершила большую ошибку… – произнесла Ребекка.

Все разом беды навалилась на хрупкие плечи Мэделин, ее переживания за сестру были ничуть не меньше, чем за отца и дом.

– Что же теперь с нами будет… – тихо вымолвила юная.

Глаза ее опухли и покраснели от слез, как и кожа вокруг губ.

Служанки поделились с некогда хозяйками некоторыми вещами, в том числе платьями. Мэделин нужен был приличный наряд для похода на конкурс для участия в королевском оркестре и сольных выступлениях. Какое-то время она с сестрой была вынуждена жить в доме прислуг. Джонатан пока не мог приютить сестер в доме профессора, сославшись на то, что сам там на птичьих правах, к тому же слегка повздорил с невестой и не решается обратиться. Вдобавок он узнал о пропусках Ребекки в университете, о чем ему доложили коллеги. Юноше было ужасно стыдно за сестру… но то ли еще будет, когда дойдет слух о потери невинности прямо перед домом Ламбертов… Первые дни слуги помогали девушкам, но позже им пришлось уйти для поиска новой работы. Последняя служанка встретила у ворот почтальона и, приняв конверт, вернулась передать. Его получила Ребекка, она побаивалась выходить в город из-за появившихся сплетен. Поначалу Мэделин хотела продать брошь от поклонника и выручить хорошие деньги, однако никак не могла насмелиться, ей очень хотелось оставить память, ведь поклонник старался и выбрал для нее подарок. Поэтому она спрятала коробочку подальше от глаз сестры и молчала.

Вскоре Мэделин пешком отправилась в консерваторию, путь был неблизкий, ей никогда прежде не приходилось ходить столь много, отчего ноги ее сильно устали, туфли надавили и натерли мозоли. Прихрамывая, юная с глубоким дыханием от волнения и изнурения вошла в зал, где уже в ожидании сидели графиня и несколько человек. Именно от них сейчас зависела судьба Мэделин. Им не понравилось ее опоздание на несколько минут. Вторая претендентка на место сидела у своей арфы, которую специально сюда доставили. А вот арфа Мэделин сгорела вместе с отцом, домом, вещами и всей ее жизнью.

– Я понимаю, что это не конкурс пунктуальности, однако опаздывать крайне неприлично… – высказала графиня спокойным тоном, но с показом недовольства на лице.

Мэделин извинилась. Второй член комиссии что-то шепнул графине, и она покосилась на юную. Судя по всему, он сказал о произошедшем в семье Фэйн, ибо молва быстро разнесла. «Возможно, графиня будет милосердна ко мне из-за беды», – подумала вдруг Мэделин. Графине было не занимать многих чувств и эмоций, но только не готовность бескорыстно помочь… Все выслушали виртуозную игру Мэделин собственного произведения, затем попросили показать себя следующей девушке, одетой в дорогое шелковое платье и украшенной роскошными декорациями. Право, играла она гораздо хуже, это бы заметил даже не профессионал, Мэделин ужасно било по ушам ее непопадание в ноты и неплавная, дерганая игра на столь прекрасном певучем инструменте. Для нее победитель был очевиден… юная даже поджала губки в трепетном ожидании оглашения результата. Присутствующие дамы и господа пошушукались, переговорили, и графиня, встав, сказала:

– Мы благодарим вас за участие… мисс Фэйн ваше произведение произвело на нас сильное впечатление (Мэделин затаила дыхание, мелькала улыбка), однако, посовещавшись, мы все-таки остановили свой выбор на второй претендентке.

Не передать словами, что почувствовала Мэделин… это был удар в самое сердце подобно разряду молнии или острому ножу. Ей даже начало казаться, что теряет сознание, тело стало мягким и слабым, ноги затряслись. Былая улыбка сползла, губы остались разомкнутыми, частое дыхание теребило грудь. Мечты громко рухнули с высокой скалы. После речи все встали и направились на выход. Один из членов комиссии подошел к победителю и мило беседовал, они были очевидно знакомы. Проходя мимо, Мэделин уловила, как мужчина назвал девушку мисс Ламберт… это была племянница не безызвестного банкира и кузина его сыночка, соблазнившего Бекки. Потрясенная Мэделин рискнула ухватиться за ниточку и попробовать поговорить с графиней. Она догнала ее в коридоре и стала практически умолять дать шанс, хотя бы играть в общем оркестре.

– Моя дорогая, чтобы играть в оркестре, нужно закончить консерваторию, а чтобы ее закончить, нужно платить… твой отец не вносил оплату уже больше полугода… и теперь понятно, что не внесет никогда. Мне жаль, но ты не подходишь нам, у нас не приют, к тому же для нас дорога репутация, – хладнокровно ответила дама, не поведя и бровью. – Быть может, тебе улыбнется удача играть за деньги частным лицам… – добавила и пошла.

Девушка ощутила себя униженной. Обида, чувство стыда и тревога разом накатили. Казалось, она погибает, точно ее арфа в огне… Мэделин медленно пошла в сторону дома, а вернее, в прошлом домика прислуг. По пути она сняла туфли, шагая прямо в белых чулках по запыленной дороге. Встречающиеся на пути горожане недоуменно провожали взглядами и пялились на бесстыдство, вдобавок чулки не были свежими и уже надевались ранее, что для многих аристократок было неприемлемым. В голову юной даже пришли мысли о самоубийстве как отец… настолько сильно она была расстроена и в упадке.

Возле ворот она увидела бегущую навстречу Ребекку, которая взахлеб рассказывала новости. Пришло письмо в ответ на отправленное Мэделин по просьбе отца. Некий дальний родственник, кого дочери никогда не видели, прислал согласие взять к себе детей Фредерика на попечение в связи с его плохим состоянием и кончиной Эммы. В письме мистер не сообщил никаких о себе деталей, лишь сказав, что пришлет за детьми экипаж. Удивленная Мэделин взяла письмо и прочитала сама, внизу стояла подпись «Говард Бэлфорд», а на конверте название отдаленного города.

– Не припомню, чтобы наша семья бывала там… – произнесла Мэделин.

– Наша семья вообще нигде не бывала… дом, университет, дом, сад… – ответила Ребекка, чем напомнила сестре о произошедшем с ней в саду Ламберта.

– Я не понимаю… куда мы поедем… к кому… мы не знаем никакого Говарда… – сомневалась Мэделин.

Однако Ребекке было очень нужно уехать как можно дальше из данного городишки, пока все до единого не узнали о саде… Мэделин успокаивало только то, что отец все-таки постарался позаботиться о них. На ее размышления вслух старшая произнесла «хм» и сомневалась, что отец вообще хоть что-то мог для них сделать хорошего последние года.

– Бекки, ты жестока… будь милосерднее хотя бы в память об отце, ведь нам даже не удалось его похоронить как положено, – высказала младшая с застывшими слезами в глазах.

Старшая промолчала, но выражение ее лица не изменилось, а мелкие ноздри на длинном остром носу все равно остались раздуты.

Прошли дни, но за сестрами никто не приезжал. Однажды на их территорию наведывались нежданные люди в форме. Ребекка испугалась и не захотела появляться им на глаза, поэтому пришлось Мэделин. Это пришли государственные служащие для проверки произошедшего и для уведомления о скопившемся долге за землю. Мужчина помоложе осмотрел юную и взглянул в сторону домика слуг, где они жили. Увидев на бумаге сумму долга, Мэделин взволновалась и выронила лист. Молодой услужливо наклонился поднять и снизу вновь странно посмотрел на нее.