– Успокойся, Мэдди, – сказала Беатрис, показывая за ее софу.

Туда спряталась игривая Лили и с улыбкой наблюдала. Когда ее обнаружили, она выпрыгнула и засмеялась.

– Ну а что еще с ней могло случиться в комнате… я знала, что внучка здесь, – рассудила безмятежная бабушка.

Мэделин поначалу вздрогнула от шутки Лили, но затем сама присела и спряталась за софу с другой стороны, чтобы поиграть. Она стала выглядывать сверху, а когда была замечена девочкой, то тут же пряталась обратно. Лили делала то же самое и хохотала. Смех ее и улыбка были столь чистые и искренние, точно невинный ангелочек.

– Нет, не могу смотреть на ее лохматые волосы, это неприемлемо, – сказала Сьюзи, сделав рукой отрицающий жест, и встала.

Дама направилась в спальню Эмили и сына за расческой.

– Хочешь, тебя причешет бабушка? – спросила девочку Мэдди.

От слова «бабушка» бабушку покоробило, задетая дама бросила недовольный взор и вошла в спальню. Лили же не хотела, чтобы ее волосы трогала бабушка.

– Она их тянет, – произнесла девочка.

Беатрис похихикала, неумелая молодящаяся бабушка вызывала у нее иронию.

– Она, похоже, только «причесывать» пасынка умеет, – тихо выдала девушка.

Мэделин по простоте душевной хотела порадовать ребенка и подумала сама сделать ей косички, юная направилась в сторону спальни Эмили и заметила детскую расческу и шкатулки для украшений Лили на комоде в данной комнате… «Зачем тогда Сьюзи пошла туда?» – подумала совершенно случайно Мэдди. Она уже находилась на пороге и выглянула. В сей момент дама наклонилась к постели супругов и что-то суетливо делала с одной подушкой. Увиденное показалось странным, Мэделин не спешила входить, Беатрис не смотрела в ее сторону, разговаривая с девочкой. После Сьюзи поправила наволочку и скорее подошла к туалетному столику. На нем лежали разные принадлежности, она взяла расческу Эмили и, вытащив из нее волосы, спрятала их в висевшую на своем запястье сумочку. Мэделин уже отошла от входа. Когда дама появилась из арки, юная отвлекла ее наводящими словами:

– Вот же расческа Лили, – показывала в руке.

Дама, право, растерялась и поначалу молча смотрела, глаз ее начал дергаться. Пришлось приложить ладонь успокоить тик.

– У внучки пышные локоны, эта расческа мала… – ответила Сьюзи, собравшись. – Я всегда беру расческу Эмили.

Вернулась хозяйка. Бабушка действительно с рывка чесала волосы Лили, натягивая даже ее глазки. После этого Сьюзи совсем немного выпила чаю и собралась уезжать. Даме очевидно стало больше нечего здесь делать. Как подумала Беатрис, ее ждал юный любовник. А вот Мэделин пребывала пока в смятении. По уходу Сьюзи в комнате стало гораздо тише и спокойнее. Неожиданно Беатрис предложила поехать к мистеру Бернару и сфотографироваться, он проживал и работал неподалеку. Даже после похода вниз и снова наверх Эмили изрядно устала, однако желание дышать полной грудью и развеяться было очень сильно. Она в последнее время совсем сдала и не выходила из дома после дня рождения мистера Верджила.

Три дамы и Лили, которой все-таки сделала косички Мэделин, отправились. Эмили с дочкой взяли свое ландо. По пути в голове Мэдди крутились мысли о сделанном Сьюзи в спальне хозяев…

– Ты не замечала странного поведения Сьюзи? – спросила она Беатрис.

Подружка не была удивлена и знала о плохом отношении свекрови к невестке только лишь из-за положения той в обществе, из-за ее простой семьи…

– Но разве это важно… – размышляла вслух Мэделин. – Эмили хороший человек, они любят друг друга с Арчи, у них прекрасный ребенок, Эмили подарила Сьюзи чудесную внучку…

Беатрис с забавой смотрела на наивную подружку, порой она даже завидовала ее непосредственности.

– А Сьюзи нужна эта внучка, не заметила?.. – произнесла девушка с ноткой вопроса для раздумья. – Нередко мы желаем совершенно иного, нежели нам дает судьба… – направила задумчивый взгляд в окно. – И мы даже пытаемся с ней спорить…

Беатрис вернула взор на Мэдди и в конце добавила:

– Но из этого ничего хорошо не выходит, как показывает жизнь…

В очередной раз показалось, будто она о чем-то вспоминает из своей жизни, и это вряд ли радостное…

Мистер Бернар проживал в доме, к которому была пристроена пекарня. Весь первый этаж выкупленного здания предназначался для фотоателье, а выше находились жилые помещения, в том числе его мастерские для изобретений. Богатых, а значит платных посетителей встретил его молодой сын, работающий ассистентом. Высокий юноша представился как Франц и сразу пошутил, что отец назвал его в честь немецкого фотографа. Внутри было два зала, первый малый для одного посетителя со стулом, штативом и светлым либо черным фоном, а второй уже большой для целой семьи и с разными разрисованными фонами по желанию господ и дам, и стоило это на порядок дороже. В маленьком зале мистер Бернар как раз фотографировал бесплатно, когда испытывал изобретения. В просторном помещении располагались две софы для удобства, для общей фотографии доставляли нужное количество стульев. Беатрис первая вызвалась сфотографироваться и заняла место, выбрав в качестве фона нарисованное море с волнами. Франц принялся устанавливать. Появился мистер Бернар, у него, как всегда, была одна штанина короче другой, выдавая разного цвета нижнее белье.

– Как я рад, как я рад! – расставив руки, восторженно воскликнул изобретатель. – Миссис Эмили! Какая неожиданность!

Он был действительно рад видеть именно ее, ибо знал, что дама хворала и мало куда ходила. Мистер Бернар наклонился к сидящему на софе ребенку Эмили и улыбчиво поприветствовал. В рука Лили держала свою любимую собачку Томми, которую представила мужчине так же, как Мэделин. Немного суетливый изобретатель замахал руками на сына, выпроваживая его из зала, так как пока не доверял важную работу с важными посетителями.

– Пойди скажи Эмме принести гостям угощения, – на простой нотке попросил Франца.

Молодой человек же, судя по всему, был не очень-то рад такому отношению и просьбам, но направился.

– И так, и так, приступим! – в поднятом настроении сказал готовой к фотографии Беатрис.

В процессе фотограф поправлял ее осанку, указывал, как лучше повернуть голову, поправить юбку и тому подобное. Затем сидеть нужно было неподвижно. После заняла место Эмили с Лили на руках. Но неожиданно она попросила поставить еще один стул для Мэделин.

– Пожалуйста, присоединяйся, мы бы хотели сделать совместную фотографию, – произнесла улыбчиво дама.

Мэдди стало очень приятно, даже порозовели щечки. А вот Беатрис впервые ощутила себя лишней или менее нужной, однако старалась не подавать виду. После утомительного для Лили процесса фотографирования мистер Бернар сообщил об окончании, и Эмили вдруг попросила его сделать портрет одной Мэдди. Юная вновь засмущалась, но Эмили шутливо постучала по спинке стула и настойчиво пригласила. Вскоре мистер Бернар закончил с Мэделин, для него время с данным посетителем прошло быстро, девушка сидела ровно, голову держала как надо и не шевелилась в отличие от менее терпеливой Беатрис. Внезапно из коридора донесся шум. Ввиду незажженных в дневное время свечей там было не очень светло, из-за чего пришедший посетитель случайно наткнулся на вешалку для одежды, которая шумно упала на стоящих рядом столик, где располагался подсвечник и также ударился о стол, а следом пол.

– Что там происходит… – произнес озадаченный изобретатель, достав из кармана круглые очки для прикладывания на нос.

Дверь зала стояла закрытой, ее ручка начала дергаться, будто пришедший никак не мог открыть и тягал. Мистер Бернар направился помочь и по пути восклицал:

– На себя, на себя!

Наконец, дверь распахнулась, на пороге стоял тот самый младший констебль в нелепом большом плаще, которого называли «косорукий».

– Я прошу прощения, мистер Бернар, я случайно не увидел вешалку и там такое вышло… – стал говорить молодой человек невысокого ростика и худощавого телосложения.

– Констебль, чем обязан? – спросил изобретатель, не обратив внимания на конфуз.