-- Я совсем не против пообедать... заказать бы моего любимого, хорошо зажаренного цыпленка.
-- По счастливой случайности я сегодня вечером свободен.
-- По счастливой случайности,-- эхом откликнулась она,-- я тоже.
Он посмотрел на часы.
-- Я закрываю минут через сорок. Здесь неподалеку, за углом, на углу Лексингтон-стрит, очень хороший бар -- "Смайлиз". Может быть вы меня там подождете, выпьете пока что-нибудь. А я скоро присоединюсь к вам и мы поедем обедать в этот ресторанчик.
-- А вы уверены, что не забудете обо мне и я не проторчу зря в этом баре? -- засомневалась она.
-- О, вы просто меня еще не знаете, мисс...
-- Меня зовут Анна -- Анна Буковски. Я обязательно сменю имя, если получу роль.
-- Кристофер Бэгшот,-- отрекомендовался он.
-- Какое хорошее имя, особенно для молодого человека, работающего в книжном магазине. Когда, вы сказали, вы там будете? -- Видимо, ей не терпелось скорее покончить со всем этим.
-- Не позже семи пятнадцати. Вы голодны?
-- Да, я не прочь поесть.-- Одарила его улыбкой, свойственной тем самым шведским актрисам, и вышла из магазина, в своей мини-юбке, забавно отделанной на бедрах мехом цвета электрик.
А Кристофер медленно, словно в трансе, передвигался по магазину, приводя все в порядок и мысленно видя, как мчится сломя голову в бар "Смайлиз". Так тот голос, что он слышал во сне, предвещал не зря...
Анна Буковски шла к Лексингтон-авеню тоже очень медленно, и неспроста -- чтобы не терять оставшуюся энергию. Вот уже два дня, как у нее во рту не было и маковой росинки, от голода сильно кружилась голова, и каждый шаг давался с большим трудом, словно она тащилась по расплавленному жарким солнцем асфальту. Не на диете она, ничего подобного, просто в кармане ни цента. Только что приехала из Кливленда и никогда не думала, что Нью-Йорк дорогой город. Последние деньги потратила на метро -- ездила сегодня утром в Даунтаун на пробы и щеголяла там весь день нагишом на сцене. Потом пришлось пройти пешком от площади Святого Марка -- тоже утомительно, хоть расстояние не такое уж большое. Но ведь нужно учитывать и нервное напряжение...
В книжный магазин вошла, чтобы попытаться украсть книжку и продать ее одному маленькому, развратному человечку в подвале -- слышала где-то, что торговля книгами очень прибыльный бизнес. Но когда стояла рядом с молодым человеком в магазине, поняла, что у нее нет никакого шанса на успех: он не сводил с нее глаз -- ей не украсть и клейкой ленты для обертки. А кулинарные книги попросила, так как целый день только и думала о еде. Домовладелец прогнал ее, опять-таки сегодня утром, оставив у себя ее сумку с вещами; теперь на ней ее единственная одежда, и ее приходится разгуливать в этой дурацкой мини-юбке, которая вышла из моды, наверно, столетия два назад. Этот парень в магазине, судя по всему, от нее без ума; не испортить бы все за обедом, постараться и вынудить его пригласить ее провести эту ночь с ним, в его квартире,-- если, конечно, он не живет с умирающей мамочкой или что-нибудь в этом роде. К тому же это означает, что на следующее утро она сможет позавтракать. Одна старая танцовщица сказала ей как-то: "Знаешь, я работала в Буэнос-Айресе и там приходилось довольствоваться кофе с булочками. Желудок в результате так усох, что стал размером с фисташку. Предстояло сделать выбор, и я его сделала: решила продавать одну часть своего тела, чтобы поддерживать все остальные".
Выйдя на Лексингтон-авеню, Анна никак не могла вспомнить: что ей говорил этот парень в магазине, куда нужно свернуть -- к Аптаун или Даунтауну; где искать этот бар "Смайлиз"?.. Голод отнюдь не способствует укреплению памяти. Перед ней только два пути, и она выбрала направление к Даунтауну. Сошла с тротуара на проезжую часть, не обращая никакого внимания на огни светофора, и вдруг услыхала дикий визг тормозов, громкое завывание шин -- это таксист резко свернул в сторону, чтобы не сбить ее с ног. Кинулась назад -- и упала; теперь она в безопасности... Какой день,-ужасное для нее испытание. В довершение чуть не рассталась с жизнью, попав под колеса; Сидит вот теперь на холодном асфальте, на тротуаре в Нью-Йорке... И Анна безудержно разрыдалась.
Какой-то мужчина -- он ожидал у светофора зеленого света -- подошел к ней.
-- Не могу ли я вам помочь чем-нибудь?
Анна не ответила, только горько плакала; не сопротивлялась, когда он поднял ее на ноги.
-- Нужно обязательно следить за светофором! -- назидательно, но мягко произнес он.-- В этом городе все оборачивается против нас, все злые силы объединяются, чтобы попытаться нас уничтожить.
Она все еще рыдала6 никак не могла взять себя в руки,-- в эту минуту ей, право же, не до лекций о безопасности уличного движения...
-- Вам, юная леди, сейчас нужно что-нибудь выпить! -- озабоченно проговорил он.
Подняв на него глаза, она отдавала себе отчет, что на щеках ее следы слез и косметика пострадала. Ему лет сорок,-- шляпа, элегантное темное пальто. Она кивнула; слезы уже не текут; если джентльмен пригласит ее в бар, вполне возможно, это окажется "Смайлиз" -- он ведь где-то здесь, поблизости. Но пусть и другой, все равно -- наверняка в меню есть картофельные чипсы, оливки и соленые земляные орешки, и она хоть немного подкрепится, чтобы и таким образом не лишиться шанса провести эту ночь у него и позавтракать в воскресенье утром.
-- Вы очень добры, сэр...
Незнакомец привел ее в бар,-- к сожалению, не "Смайлиз": темный, уютный, в глубине, в ресторане, столики со свечами. Разумеется, там оказалось сколько угодно картофельных чипсов, оливок и соленых земляных орешков, и вскоре все это стояло перед ней на столе. Не в силах больше сдерживаться, она жадно набросилась на все это изобилие; хлебнула спиртного -- верное средство утолить аппетит, как впрочем, и бульон. Смешно -- и выпивка и закуска перед обедом с этим Бэгшотом... Девушка хихикнула -- в ее состоянии алкоголь подействовал очень быстро. А незнакомый милый джентльмен с улыбкой глядел, как она стремительно расправилась с тремя тарелками картофельных чипсов и двумя -- соленых земляных орешков.
-- Вы что, на диете сидели? -- поинтересовался он.
