Затяжка.

Напряженный выдох.

Ну же, Ёми, вспомни что-то из детства. Коноха. Болезнь отца. Двое мальчишек. Кашель отца и крики брата, в сопровождении с мамиными мантрами, что все будет просто замечательно, хоть она сама уже и потеряла в это веру. Сколько было мальчишек?

- Учиха. – Как в гипнозе проговорила она, пытаясь вспомнить хоть что-то. Она обняла саму себя свободной рукой, дотягиваясь до татуировки. Вздрогнула, в секунду выпрямляясь и становясь оголенным нервом, едва не выронив сигарету на этот дорогой темный паркет. Он рассказал ей в детстве о мудреце. В голове, буквально на несколько мгновений, возник мальчик в черной юкате. Он чертил пальцами на песке символ Инь-Ян. Взлохмаченные короткие черные волосы, которые он редко расчесывал, пуская все на самотёк, чуть раскосые глаза и застывшая самодовольная ухмылка. – Быть такого не может. – Шепотом произнесла она, делая новую затяжку. В памяти вновь возник образ кашляющего отца, который тихо переговаривался с её мамой. Она помнила, как сидела на заднем сиденье автомобиля, сжимая в руке рюкзак с совами и плакала. Это было её первое воспоминание при переезде в Нагасаки. Плакса. Даже самой стало противно на несколько мгновений. Тогда она не задавала себе вопросов, почему, но сейчас, после сказанного Мадарой, задумалась.

***

- Я так хочу напиться! – Неестественно радостно воскликнул Мадара, заходя на кухню в десятом часу. Он психанул. Психанул и задолбался. Отец уже был в городе и закидывал своих сыновей сообщениями и уведомлениями о пропущенных вызовах, а его детская любовь не принимала его взаимность, и надеяться на отношения с ней он мог только в принудительном порядке. Харуки, которая в этот момент готовила, даже бровью не повела на столь яркое и неожиданное появление своего соседа-временного парня, думая о своем. Изуна угрюмо следовал за ним, взъерошивая распущенные волосы еще сильнее и не переставая зевать. Ёми оглянулась, вспоминая слова одной из фанаток Учиха о том, что весь клан состоит из секс-символов и была даже готова поспорить с той девушкой на деньги, увидев обратную сторону медали. Сейчас мужчины напоминали больше двух наркоманов, одного из которых просто еще не отпустило, и он широкими шагами измерял площадь кухни, не собираясь садиться. Учиха старший достал сигареты, не переставая улыбаться, в то время как Изуна сел на диван, клюя носом. – Нет. Не хочу напиваться. Нажраться и убить его. Мудила, блять, как же он заебал уже.

- Выбирай выражения при своей девушке. Хоть и временной. Ай, больно. – Изуна получил подзатыльник от стоящего аники, после чего тот обратился к девушке, что продолжала стоять к ним спиной, готовя поздний завтрак. Она смогла уснуть только под утро, поэтому проснувшись, уже слышала мат, доносящийся из комнаты Учиха. На один звонок отца, он, похоже, ответил.

- Ёми, детка, прости, совершенно забыл. Тебе объяснить значение тех слов, что я произнес? – Нетерпеливо задал ей вопрос, прикуривая.

- Не стоит, милый, я в курсе. – Мадаре было достаточно этого короткого ответа, он развел руками, вновь обращаясь к сонному брюнету.

- Видишь, она взрослая девочка, уже знает такие слова. Так что дай мне хоть раз выговориться, не сдерживая себя, потому что вечером мы все, блять, трое встречаемся с этим долбоебом. – Мадара сделал несколько коротких затяжек, после чего потушил сигарету об пепельницу, потягиваясь. Настроение было настолько паршивым, что даже курить не хотелось. Харуки перестала резать дайкон, замерев. Учиха был явно не в себе, приблизившись к девушке со спины и обняв её за талию, прижимаясь к Харуки голым торсом. – Дай укусить. – Ёми уже была готова посоветовать ему дождаться завтрака, но чувствуя, как мужчина сжимает её, взяла небольшой плоский кружок белого цвета, подняла руку вместе с кусочком дайкона в направлении лица Учиха. Над её ухом раздался хруст. Она сама удивлялась, как абсолютно спокойно реагировала на Мадару. Словно все так и должно быть. И гад этим пользовался, а она даже не сопротивлялась.

- Вы такие милые. – Протянул Изуна, положив голову на столешницу, закрывая глаза.

- Видишь, Ёми, даже он видит, что мы милые. – Ёми закатила глаза, возобновляя приготовления, пока мужчина шептал ей на ухо.

- Докажешь мне это на втором свидании, Учиха.

- Мадара. – На автомате поправил он, не веря в только что услышанное. – Ты уверенна? – Она вновь остановилась, после чего кивнула. – Ты понимаешь и осознаешь, кому и что ты говоришь? – Уточнял он, еще сильнее прижимаясь к ней.

- Я сейчас передумаю. – Предупредила она, наставив через свое плечо на него нож, на что Учиха вмиг развернул Харуки к себе, уклоняясь от острого прибора. Он просто хотел проверить. Харуки устало посмотрела на объект своей бессонницы и едва сдерживала себя, чтобы не начать зевать. Мужчина надавил на руку девушки, заставляя разжать пальцы и выпустить нож. Он слишком громко упал на кухонную столешницу, после чего наступила тишина, прерываемая лишь короткими вздохами. – Ты что задумал? – Учиха потерял контакт с реальностью и его резкие перемены характера пугали девушку.

- Молчи. – Прервал он грубо, проводя ладонью по её руке, поднимаясь выше. Каждое его прикосновение было для неё ожогом на теле, а близость именно с этим мужчиной вводила её в ступор и смущение. Брюнет приблизился к девушке, склоняясь над ней, а она просто не могла никуда отступить, упираясь руками в столешницу. – Останови меня, пока не поздно. – Прошептал он, в который раз обжигая кожу девушки своим дыханием.

- Зачем? Мне даже интересно. – Так же прошептала она, принимая правила игры и слегка подалась вперед, превращая небольшое расстояние между ними в ничтожное. Она понимала и осознавала что делает. Она чувствовала возбуждение мужчины, но вечно он играть не мог. Настал её ход. Девушка легко наклонила голову, приблизившись к приоткрытым губам мужчины и замерла, положив свою ладонь на его грудь, продолжая шептать. – Хотя. Еще не третье свидание. И ты мне так ничего и не рассказал. – Ей пришлось приложить усилия, заставив мужчину сделать шаг назад. С его губ непроизвольно вырвался разочарованный стон.

- Шантаж, значит. – Вновь протянул он, усмехнувшись, и провел языком по своим пересохшим губам. – Не стыдно маленькой девочке?

- Беру с тебя пример. – Она пожала плечами, отворачиваясь. Как оказалось, такой ответ его не устроил. Он опять прижал девушку к столешнице, даже не повернув к себе лицом.

- Лучше не надо. – Мужчина непроизвольно дернул бедрами, показывая как сильно возбудился, отчего Харуки не смогла сдержать полустон, но сделать что-либо еще не успел.

- Ребят, может, в комнату пойдете? – Учиха младший умел разозлить брата. – Или вы репетировали для Таджимы? Тогда очень натурально. А вот эта эрекция Мадары вообще на слезу пробила, прямо счастливый конец. – Мадара посмотрел вниз. Раньше он мог это контролировать, но сейчас ему это давалось крайне сложно. Эрекция проступала сильно видимым бугром через пижамные штаны. Он хмуро посмотрел на брата, что сидел за столом, подперев голову и переводил взгляд с Ёми на своего аники.

- Ты же уснул. – Хмуро и грубо произнес Учиха, проводя рукой по обнаженному торсу и взглянув в сторону Ёми, продолжающей нарезать овощи для салата, пока рис готовился в мультиварке. Он хотел сейчас же сорвать с неё эту футболку до колена, в которой она спала, водить руками по обнаженному телу, изучая каждый миллиметр кожи, слышать громкие и пошлые стоны, и было бы даже плевать на Изуну – не маленький, все бы понял и ушел. Но сейчас было не то время, не тот момент и это понимали все трое. Именно поэтому Изуна вмешался, вместо того, чтобы уйти, именно поэтому Ёми не дала Мадаре зайти дальше, отодвинув его.

- Я уже видел сладкий сон, когда такой тихий скулеж достиг моего слуха. Я вначале не понял, ведь я думал, что Харуки девственница и не может так стонать.

- А ты откуда знаешь? – Харуки обернулась, и теперь уже нож был направлен на Изуну. Он пожал плечами, никак не реагируя на этот выпад, а вот Мадара инстинктивно сложил ладони перед собой, закрывая пах. Мало ли, что она решит порезать.