Какузу видел, как изменилось её лицо на несколько мгновений. Будто она сбросила маску, но вновь взяла себя в руки, обнимая мужчину.

— Дядя Зу, я по тебе так скучала. — Прошептала девушка, когда почувствовала чужие губы, коснувшиеся её макушки.

— Прости, что не смог забрать тебя из аэропорта? Всё прошло хорошо? — Лилия вскинула голову, не отпуская крёстного из объятий.

— Нет! Эта сволочь выпила мой кофе! — Она нахмурилась, глядя на спокойное лицо Анимиру. Казалось, возраст его не касается, лишь возле глаз появились небольшие морщинки. Он покосился на сына, который только цокнул.

— Отец, она нагло врет. Это был не кофе, а какой-то коктейль со вкусом кофе. — Тут же возразил Хидан, проходя мимо отца и его крестницы. Он потянулся, поднимаясь на второй этаж. Хлопнула дверь в его комнату.

— Лилия-чан, прости, мне нужно поработать. — Отстранился её крёстный, проведя широкими ладонями по плечам девушки. Она понимающе кивнула.

— Хорошо. Я пока разберу вещи и отдохну.

Дейдара сидел на разложенном футоне своей подруги и листал толстый альбом, который Лилия выложила из чемодана одним из первых. Он провел рукой по эскизам, которые были изображены на одном из листов.

— Ты такое шьешь, ун? — Девушка кивнула, раскладывая вещи по небольшим стопкам. — И это носят люди?

— Это носят куклы Сасори-сана. — Поправила Тэндо. Чтобы успокоить разгулявшиеся нервы, Лилия отвлекала себя четырьмя вещами: учебой, курением, рисованием и шитьем. За полгода до этой поездки она прислала несколько фотографий Какузу, надев эти роскошные венецианские платья на свои старые куклы, одна из которых уже давно лишилась глаз, а вторая была с закатанными глазами. Обе куклы издавали противный вой, стоило их чуть наклонить. Она делала это ради веселья, подписывая фото и видео, которые присылала дяде Зу, только двумя словами.

Красота и ужас.

К сожалению, или к счастью девушки, Какузу не разделял её юмора, отправив эти фотографии своему знакомому кукольному мастеру.

Акасуна Сасори тоже не оценил юмор девушки, написав ей через несколько дней с просьбой сшить несколько нарядов для его кукол из новой коллекции. Загвоздка заключалась в нескольких факторах:

Он жил в Токио, а значит в другом часовом поясе;

Общаться нужно было на японском языке и Сасори очень часто читал сообщения с ошибками, не всегда понимая то, что она хотела донести до него;

Ей приходилось отстаивать огромные очереди в почтовом отделении, чтобы кукольник получал свои заказы в срок;

Куклы были с человеческий рост.

Из-за последнего пункта, девушке пришлось купить манекен, чтобы выстраивать на нем параметры творений мастера. В ближайших текстильных магазинах её возненавидели. Её возненавидели соседи за то, что она часто шила по ночам.

Не возненавидела её лишь Зоуи, мама девочки, которая с радостью поддержала новое начинание своей дочки и поблагодарила Какузу за то, что помог крестнице.

Самый большой шок и осознание того, что это все — не шутка, пришли в тот момент, когда на личный счет девушки пришла первая заработная плата. Для подростка пять тысяч долларов были непомерно большими деньгами и вызвали панику. Она в тот же день написала заказчику, нервно спрашивая, почему сумма такая большая. Это сразу за все костюмы? Он написал лишь одну фразу, прося больше не поднимать финансовый вопрос.

Хорошая и качественная работа должна оплачиваться соответственно.

— И сколько он тебе заплатил всего? — Спросил Дейдара, продолжая листать альбом. Лилия закрыла глаза, считая.

— Около шестидесяти тысяч. — Дейдара удивленно выпучил глаза.

— Нани? Так мало?! — Лилия уставилась на него в ответ.

— Ты родился в золотой скважине и для тебя шестьдесят тысяч долларов это мало?! — Дейдара, еще не сильно разбиравшийся в валюте, быстро вскочил с футона и выбежал в коридор.

— Пап, а шестьдесят тысяч — это много?

— Йен? Очень мало. — Отозвался басом Какузу, не отвлекаясь от работы.

— Это в долларах, пап!

— Чуть больше шести миллионов йен. — Быстро подсчитал в уме бухгалтер, не обращая внимания на восторженный вопль юноши, который залетел обратно в комнату Лилии, успевшей начать переодеваться.

— Ты слышала, ун?! — Возбужденно прошептал он, но Лилия вяло кивнула. — Это получается на пару миллионов меньше, чем зарплата отца за год!

— Да-да, очень интересно. — Протянула девушка, перебирая майки на тонких лямках. — Могу передать твой восторг, когда встречусь с Сасори-саном. — Дейдара мотнул головой, отчего его длинные прямые волосы, доходящие до талии, слегка всколыхнулись.

— О, ты с ним встречаешься? — Дейдара не услышал, как открылась соседняя дверь.

— Пока он только предложил. Хотел увидеться лично. Ты не знаешь, что такое Роппонги и где мои сигареты? — Лилия похлопала по карманам шорт, определенно помня тот момент, когда убирала их в задний карман шорт. Дейдара пожал плечами и резко подскочил на месте, не услышав шаги старшего брата.

— Роппонги — это квартал в Токио, а твои сигареты у меня. — Раздался ленивый голос Хидана, который рассматривал Тэндо, стоящую в нижнем белье, после чего тяжело вздохнул, пытаясь не смотреть на черное белье. Лилия скрестила руки под грудью, недовольно посмотрев на мужчину в широких хлопковых штанах темного цвета и с голым торсом. Хидан сощурился. — У тебя что, проколот пупок?

— Зачем ты их забрал? — Лилия положила ладонь на свой живот, скрывая серьгу из фторопласта, но Хидан только усмехнулся, в то время как Дейдара начал рассматривать свой впалый живот, пытаясь представить пойдет ли ему такая же сережка.

— Ты хотела, чтобы отец тебя прибил? — Его тонкая бровь вопросительно изогнулась, когда он прислонился к дверному косяку, скрещивая руки точно так же, на торсе.

— И что мне, не курить теперь? — Она приподняла бровь, наклонив голову вбок, но из-за челки он не увидел этого.

— Тебе нужно сказать «спасибо». — Ровно произнес он. Лилия фыркнула.

— Спасибо. — И пусть из её уст слова благодарности звучали как неумелая попытка проклясть мужчину, но он кивнул.

— И попросить пачку обратно. Не забудь добавить «пожалуйста». — Хидан широко улыбнулся, наблюдая за тем, как Тэндо едва ли не задыхается от негодования.

— Ты…

— За три месяца, я думаю, у тебя получится обратиться ко мне с просьбой. — Подмигнул мужчина, прикрывая дверь в комнату. Послышался его бодрый шаг по лестнице, после чего с нижнего этажа раздались приглушенные голоса.

— Ты бы оделся. — Протянул Какузу, не отвлекаясь от работы. Хидан лишь потянулся, после чего почесал низ бледного живота, украшенный прессом.

— Жарко, отец.

— Лилию смутишь. — Хидан только хохотнул, наливая себе холодный сок.

Тэндо клацнула зубами от негодования, указав пальцем на дверь. Дейдара вопросительно замычал, всё еще разглядывая свой живот.

— Он… — Стиснула зубы, пытаясь придумать что-то страшнее слова «сволочь», но не ужасней слова «мудак».

— Ага. А ты знаешь, что прикольней? — Дейдара опустил край футболки, подняв на девушку взгляд своих ярких голубых глаз, переходящих в бирюзовый.

— Что?

— Что ты не перестанешь реагировать на это спокойней. — Со знанием дела заявил юноша.

Они сидели за столом как в детстве. Хидан и Какузу напротив Лилии и Дейдары.

— Нэ, завтра идти в школу. — Лениво протянул Дейдара, цепляя палочками холодную лапшу.

— Тебе остался один месяц до летних каникул, нытик. — Хидан развалился за столом, как обычно, поглядывая за тем, как Лилия цепляет кусочки осьминога, убирая их в сторону и косится на Кукузу, который мастерски научился игнорировать то, что Тэндо не ест некоторые морепродукты.

— Лилия, тебе так повезло, что ты не учишься летом, ун! — Продолжал юноша, изредка толкая сонную девушку в бок. Она кивнула невпопад и принялась за свою лапшу, покосившись на кусочки осьминога, которые пугали её своими маленькими присосками на щупальцах. — Нии-сан, а ты поедешь завтра куда-нибудь? — Мужчина пожал плечами, поправляя на себе футболку, которую отец все же заставил надеть. — О, может тогда довезешь меня?