− Лира Конт и Владлена Лаврова сумели дать достойный отпор школьным хулиганкам, буквально сделав за вас вашу работу, − произнес медленно и нараспев главный Вестник, сняв капюшон резким жестом, и все увидели его светлые волосы, в которых обильно запутались седые нити. Несмотря на это, ему было не больше двадцати лет.

− Да о чем вы говорите? — искренне изумился Айвет. — Это всего лишь подростки. У них сплошные конфликты на ровном месте, мне с каждой их дракой разбираться? Других дел полно.

− Веста Холод сумела избавиться от тиранящих родственников и обрести в себе силы бороться с произволом, − продолжал Вестник.

− И нагрузить меня своими проблемами, − заметил директор ворчливо, опустив на Весту тяжелый мрачный взгляд.

Та не покраснела и не опустила глаза, а вскинула голову и посмотрела на него недовольно и печально.

− Ева Одинцова открыла в себе дар некромантии и связь с Навью, что помогло им с Вестой Холод сбежать из плена. Несмотря на вашу безответственность, ученицы сделали все сами.

На это засопевшему Айвету ответить было нечего.

− Послушайте, − сказал он тихо, − но ведь некромантия не приветствуется в чародейском сообществе. Я предлагаю отправить эту девицу в Чернослов, на исправление… Раз уж ей так по душе Навь…

− С чего бы? — спросил строго Ярослав.

− Недавно Ева Одинцова обворовала меня.

− Бросьте нести чушь. Вас обворовал вампир, − сказал Ярослав с нажимом, − и вы прекрасно об этом знаете.

Айвет насупился и немного помолчал, собираясь с мыслями.

− В конце концов, − судя по решительному тону, он решился выудить из рукава последний козырь, − в герои чародейского сообщества обычно выбирают мужчин. Я могу предложить вам четверых, восьмерых, да скольких захотите, отличных парней из старших классов!

− Не стоит, − отрезал Ярослав. — Да, у нас имелись сомнения, но когда Лира Конт стала Верховной в Темном клубе, это стало последним обстоятельством, необходимым для выбора. И я очень не советую вам навязывать кого-либо Чарсовету.

Выражение лица директора опять стало подобострастным.

− Да я никогда в жизни… − пробормотал он, и у него забегали глаза. — Вы не так меня поняли… Но я хотел предложить лучший вариант… может глава Чарсовета прислушается… мы с ним прежде были добрыми друзьями…

Вестник Ярослав хмыкнул и ничего не сказал в ответ, зато заговорил его соратник, молча стоявший у двери рядом с другим Вестником:

− Это тот, которого сместили с должности за взятку или тот, кого отправили в Чарострог за множественные преступления? За последнее десятилетие сменилось много глав, знаете ли.

− Конечно, знаю, − выдавил из себя обескураженный директор.

На этом разговор к радости Влады, уже подумывающей о том, чтобы стукнуть кулаком по столу и выказать свое отношение к мнению директора, был закончен. Вестники пообещали прислать к девушкам воронов с письмами, после чего проводили их до девичьей и чаропортировали.

Все уже спали, несмотря на внезапную отлучку Евы и Весты. Глядя в темное пространство, где мирно посапывали одноклассницы, Влада невольно задалась вопросом: как они отнесутся к тому, что они, четверо, прославились за один момент? Ставить ли их в известность? С одной стороны, Вестники ничего не говорили про секретность, с другой — а что, если это само собой разумеющееся условие?

Решив держать рот на замке и хотя бы попытаться не срываться на Лире, Влада улеглась в постель.

За этой холодной и странной ночью пришла весна. Пока еще календарная, чуть менее холодная, чем колючий злой февраль, но надежда на скорое приближение спасительного тепла успела поселиться в сердце Весты. Она смотрела на унылые лица одноклассников и слабо надеялась, что эта светлая радость коснется и их сердец.

А пока приходилось наблюдать за тем, как язвительно Лира посмеивается над Владой.

В пятом классе, где училась Веста, а всего в параллели их было три, за партой у окна сидел Антон Яхонтов — рыжеволосый, застенчивый и белокожий юноша, которого в младших классах несколько раз принимали за брата Весты. Но прошло время, он вырос и расправился в плечах, а она осталась миниатюрной и хрупкой, кожа загорела на солнце и на лице высыпали веснушки. Он состоял в Клубе Светлых и подавал большие надежды. Некоторые сулили ему будущее Верховного.

Пятого марта Веста поняла с замиранием сердца, что влюбилась.

Шестого марта весь день одергивала себя, стыдливо отводя глаза от его заинтересованного взгляда, и старательно напоминала себе, что отношения Лиры с Мраком получились рваными и кратковременными.

Седьмого марта она решительно отбросила прочь сомнения и кокетливо улыбнулась Антону в ответ на его прямой добрый взгляд.

Восьмого марта Антон подарил Весте книгу «Приключения влюбленных на Лысой Горе».

− Спасибо! — воскликнула она, наверное, слишком восторженно, чем следовало, и с улыбкой разглядела новенькую яркую обложку с двумя улетающими в небо фигурами на метлах.

Антон немного смутился и слегка улыбнулся.

− Я рад, что тебе понравилось.

Раньше Весте не дарили подарков, не считая одежды и прочих необходимых вещей, но сейчас стало немножко иначе. А ее жизнь стала нежнее и спокойнее, по крайней мере, улыбаясь Антону, она хотела в это верить.

Вряд ли его намерения недобрые и жестокие, во всяком случае, светлым чародеям не до злого коварства, их полностью занимает учеба. Особенно в пятом классе, в конце которого грозят экзамены. Даже если Веста стала бы волноваться на этот счет, увеличившаяся в последнее время нагрузка не дала бы возможности утонуть в тревоге с головой.

Но не прошло и недели, как они начали ходить по коридорам, держась за руки и беззаботно болтая о всяких мелочах. Школьные будни, полеты на метлах, бесконечная стужа в старинном замке — все это казалось и Весте и Антону отличными темами для беседы. И влюбленное сердце Весты пело. Ее пятнадцатая весна принадлежала только ей. Им двоим.

Хотя год назад она не посмела бы и мечтать о подобном.

− Давай сходим ночью на крышу?

Вопрос прозвучал почти буднично, словно Антон говорил о погоде, но на глубине его серых глаз застыла блестящая тревога.

− Давай, − согласилась она легко, пряча свою тревогу за смущенной улыбкой.

Крыша Чарослова почти полностью состояла из остроконечных верхов башен, но самая дальняя его часть, где жили преподаватели, была накрыта плоской крышей. Выход туда тоже имелся — по пожарной лестнице, которую установили в конце прошлого века под давлением Чарсовета. Конечно, выходить на нее морозной ночью было чревато простудой и осложнениями, но если днем времени не хватает ни на что, выбора просто не остается.

Заглянув в глубь души, Веста осмелилась признаться себе, что не меньше, чем любви, хочет и приключений. Желательно — хороших, без печального конца. Плохих она уже успела натерпеться за свою короткую жизнь сполна.

Когда часы в дальнем коридоре отчетливо пробили полночь, задремавшая в теплой постели Веста вздрогнула, резко проснувшись, и, неохотно стряхнув с себя липкую паутину сна, стала бесшумно собираться. Делала она это до того тихо и осторожно, что даже чуткая Влада не проснулась. Это хорошо, значит, надзиратели и Стражи, до сих пор иногда патрулировавшие замок, не обнаружат ее.

Выпускникам университета Чарослов давали знания о заклинании невидимости, и сейчас Веста пожалела, что не имеет возможности стать невидимкой. Но это не страшно. Она сможет, она преодолеет, она пройдет через все.

Затаив дыхание, девушка тихо кралась по коридору.

На ней было зимнее пальто, шапка, шарф и теплые свитер со штанами, а старые сапоги, которые обязательно будут стучать подошвами по каменному полу, Веста несла в руке. В носках гораздо удобнее сохранять свою невидимость.

Бланка бесшумно скользила следом за ней. Белую шерсть надежно скрывала густая мгла.

− Кажется, пришли, − прошептала Веста Холод, остановившись у пожарной лестницы.

− Мрр, − отозвалась кошка, потершись об ногу хозяйки.