– Кому сигнал, господин унтер?
Эту часть Дирку хотелось бы пропустить.
– Штурмовой команде лейтенанта Крамера.
– Это еще что за тип? – поинтересовался Клейн. – Вы хотите сказать, что местное воинство из полудохлых ворон собирается двинуть в этот ад вслед за нами?
– Именно это я и хочу сказать, ефрейтор. Нам с мейстером удалось убедить офицеров в штабе не пускать их вместе с нами. Но они тоже чистят сейчас штыки. Люди Крамера будут идти второй волной, после того как мы обеспечим им относительную безопасность, вырезав угрозу первой линии. Они будут зачищать траншеи после того, как там пройдем мы.
– Неразумно, – сказал Тоттлебен, что-то прикидывая. Наверно, сейчас его мысли состояли из привычного набора цифр, которые он тасовал с недоступной обычному человеку ловкостью, сверяя их, сопоставляя и что-то постоянно высчитывая.
– Это вздор, – пророкотал Мерц. Под землистого цвета кожей вздулись желваки, грозя порвать ее. – Нам не нужно подкрепление, особенно там. Зачистка траншей – сложная работа. Две руки с ней справятся хорошо, а три будут мешать друг другу.
– Разделяю ваше мнение, – согласился Дирк. – Но обсуждать это мы не можем. Решение оберста фон Мердера вступило в силу.
– В голове у этого оберста из двести четырнадцатого, наверно, больше червей, чем у самого дряхлого мертвеца.
– Безумная идея Крамера в его лице нашла себе хорошую почву. Этот Крамер просто рвется в бой, закусив удила, и апеллировать к его разуму сейчас невозможно. Французы хорошо проредили его штурмовую команду и вышвырнули ее остатки из собственных укреплений. А ведь они считались в полку самой надежной и опытной его частью. Это позор посильнее пощечины, и лейтенант Крамер сделает все, чтоб его смыть. Но оберст… У него свои мотивы.
– Не хочет делиться победой, – кратко сказал Мерц.
Дирк улыбнулся. Может, Мерц и начинал выглядеть полумертвой развалиной, но думал он все еще быстро. А это хорошее качество для человека, который управляет штурмовым взводом.
– Да, вроде того. Он не хочет, чтобы в штабе, – Дирк ткнул пальцем в земляной потолок блиндажа, – решили, что полк под его руководством небоеспособен и терпит поражения одно за другим. После того как они больше года сидели в этом болоте, обеспечивая работой лишь окопных клопов, о фон Мердере наверху должно быть не лучшее мнение. Если его спасут мертвецы, это будет не только сильным ударом по самолюбию, но и по его репутации. Поэтому он с готовностью отрядил с нами Крамера. В этом случае штурм будет считаться совместными действиями наших частей. И он получит половину оливковых ветвей, если не большую их часть.
– Если оберста убьют, надеюсь, его отправят в нашу роту, – пробормотал Клейн, покачав головой, – и я сделаю его своим денщиком.
– Хватит с нас чинов, ефрейтор, – усмехнулся ворчливому пулеметчику Дирк. – У нас и так есть Мертвый Майор. Или вы решили собрать у себя все масти, вплоть до генералов?
– Было бы не худо. Будь я тоттмейстером, поднимал бы всех дохлых генералов, собирал в ротные коробки и заставлял маршировать дни и ночи напролет по улицам. Чеканя шаг, как на плацу, оттягивая носок. И чем больше карт за свою жизнь генерал изгадил стрелками, тем упорнее чтоб он маршировал. Может, тогда у тех господ стратегов, кто еще жив, появится мысль не повторять ошибок…
Собравшиеся рассмеялись, все, кроме Кейзерлинга. Чувство юмора у Клейна было грубовато, под стать ему самому, но действенно.
– Итак, получив сигнал, лейтенант Крамер со своими парнями выдвигается и занимает первую линию, которую мы ему оставляем. Он должен углубиться в оборону не более чем на пятьдесят метров. Дальше будут действовать «висельники». У французов на этом участке наверняка сосредоточено несколько штурмовых отрядов, которые на боях в траншеях собаку съели и которым не терпится показать бошам[19] вроде нас, где раки зимуют. Поэтому продвижение вглубь позиций может быть даже более опасным, чем подавление первой траншеи. Мы знаем, что могут предложить нам господа лягушатники. Гранаты, огнеметы, пики, кинжалы, пистолеты… Они умеют драться в траншеях и уже не раз это доказывали. Наша броня прочна, но нет такой брони, которая будет выдерживать вечно, помните об этом. Возможно, нам удастся вызвать кратковременную панику. Если так, этим надо будет пользоваться. Уничтожать штабы, расчеты орудий, унтеров и офицеров.
– Нам придется разделиться, – пробормотал Мерц непослушным горлом, сильно хрипя. – Большая протяженность. Целый лабиринт.
– Верно. Действовать взводом здесь невозможно. Мы будем мешать друг другу, и только. Траншеи широки, но недостаточно. Рано или поздно нас просто окружат, зажмут огнем со всех сторон и закидают гранатами, как рыбу в озере. Все отделения будут действовать по отдельности. Первое отделение двигается здесь. – Дирк провел пальцем по бумаге. – Его задача обеспечить нам прочный правый фланг, с которого французы могут нанести контрудар. Здесь три основных перехода и несколько лазов. Двенадцать штальзаргов смогут полностью их блокировать, обеспечив остальным трем взводам возможность быстро двинуться вглубь. Они будут водонепроницаемой переборкой этого корабля, изолируют наш штурм от непрошеного внимания всей французской оравы.
– Понял, – глухо сказал Кейзерлинг. – Мы справимся.
Больше он ничего не говорил, да в этом и не было нужды. Дирк и так знал, что они справятся. Дюжина штальзаргов в тесных переходах выполнит свою задачу лучше, чем десяток пулеметов.
– Залог победы – стремительность, – продолжил он. – Мы ударим в самую сердцевину, все разом, как заряд шрапнели. Идти будем по расходящимся направлениям. Клейн, вот ваш участок. Бойцы второго отделения занимают траншеи второй линии. – Дирк провел пальцем по ломаным отрезкам карты, убедившись в том, что Клейн внимательно изучает обстановку. – Мы должны обезопасить их, прежде чем развивать наступление. Если не выжмем оттуда всех французов, штурм провалится. К тому же это своеобразные рокады,[20] которые они смогут использовать во время контрудара, чтобы оперативно перекидывать силы. Вы и ваши пулеметчики лишите их этой возможности. Здесь много прямых отрезков, перекрестков и крупных транспортных артерий, все прямо создано для пулеметов.
– Понял, господин унтер. – Клейн козырнул.
– Третье и четвертое отделения развивают наступление по этим расходящимся направлениям. Возьмем французов в клещи. Каждое из отделений разделится на четыре отряда, по три-четыре бойца в каждом. Здесь уже отмечены маршруты движения групп и приоритетные цели. Основная задача третьего отделения – штаб, который, скорее всего, располагается в одном из этих блиндажей. Они возведены по высшему классу, пятнадцать метров углубления и многослойные перекрытия из камня и бетона. Наверняка французы по достоинству это оценят. На их месте я бы точно расположил там штаб. Четвертое отделение Мерца двигается восточнее, занимая оружейные склады и казематы. Здесь тоже будет много работы. Обратите внимание на огромное количество лазов и убежищ, индивидуальных и даже взводных.
– Как головка проклятого швейцарского сыра, – пробормотал Клейн.
Сравнение было удачным, но Дирк кашлянул, и командир второго отделения предпочел замолчать.
– Вы должны зачистить каждое из них по маршруту своего движения. Выискивайте и уничтожайте эти норы, гранатами или в рукопашной. Нам меньше всего нужен удар в спину. Порядок движения вы знаете без меня. Основные группы прокладывают путь, вспомогательные, с колючей проволокой, мешками и минами, блокируют второстепенные направления и перекрестки, выполняя роль баррикадеров. Нам надо разрушить эту сеть до основания. А для этого надо уничтожить ее ключевые точки. Расчет боевой группы без изменений. Впереди гранатометчик, за ним двое бойцов со штурмовым оружием и замыкающий, тоже с гранатами, который гарантирует безопасность арьергарда. После выполнения поставленной задачи командиры отделений подают сигнал, по две красные ракеты. После этого мы закрепляемся и начинаем планомерную зачистку всех пропущенных участков. Если сыграем по нотам, к этому моменту ни о какой организованной обороне не может идти и речи. Французы будут десятками сдаваться в плен. Ефрейтор Тоттлебен, я вижу, у вас вопрос? Задавайте.
