Сегодня девушки договорились встретиться и вместе пообедать, Илья тоже должен был к ним присоединиться.

Уволившись из закрывшегося отеля «Петровский», Томочка не вернулась в детский сад, где несколько лет проработала воспитательницей, а устроилась администратором в салон красоты «Скарлетт».

Вакансия, кстати, нашлась благодаря Илье: салон располагался на третьем этаже многоэтажного офисного центра, в котором находилась редакция журнала «Скорость света», где он работал. Случайно узнав, что девушка-администратор уходит в декретный отпуск, а на ее место никого не взяли, Илья предложил на эту должность Томочку.

– Раньше жили рядом, теперь работаем, – смеялась она. – Никуда от тебя не денешься.

Илья улыбался, и видно было, что никуда он деваться и не хочет. Какая ирония, думалось Леле: Илья столько лет принимал Томочкину любовь как нечто само собой разумеющееся, думал, что она вечна, как луна, и, только потеряв, наконец-то оценил ее и понял, насколько дорога ему эта девушка.

– Подстрижешься, покрасишься, я тебя записала, а потом у меня как раз перерыв на обед, – сказала вчера Томочка. – У нас такие мастера классные, всегда потом к нам ходить будешь!

Лелю устраивала и ее мастер, но Томочке не откажешь. Да и повидаться хотелось, так что в полдень она переступила порог салона «Скарлетт».

Оформление интерьера полностью отвечало названию: в нем использовались кадры из «Унесенных ветром»; с фотографий и плакатов смотрела прекрасная Вивьен Ли в своей звездной роли.

Томочка вписалась в новый коллектив идеально, словно всю жизнь тут проработала. Девочки-коллеги ее любили, с клиентами она общалась легко и при этом сердечно, вдобавок была такой хорошенькой, улыбчивой и милой, что выглядела живой рекламой салона красоты.

– Дай мне пальто, проходи вот сюда, садись, я тебя с Анютой познакомлю, – говорила Томочка.

Анюта и вправду знала толк в своем деле. Руки ее уверенно порхали над головой Лели, между делом она давала полезные рекомендации по уходу за волосами. Они у Лели от природы были невыразительного, как она сама говорила, мышиного оттенка, так что приходилось красить (чаще в темные тона).

– Давайте попробуем золотисто-каштановый, – предложила Анюта. – Он будет похож на натуральный, только выразительнее, насыщеннее.

Леля решила довериться ее вкусу.

Играла ненавязчивая музыка, умиротворяюще жужжал фен, мастерицы негромко беседовали с клиентками – обстановка расслабляла, и она подумала, что непременно будет теперь ходить только сюда.

Спустя часа полтора, когда Анюта уже сушила ей волосы феном, Леля увидела Илью. Они улыбнулись друг другу, и парень заговорил с Томочкой. Утонченный, тонкокостный, большеглазый Илья в очках, как у Джона Леннона, и миниатюрная, изящная, словно статуэтка, Томочка – ребята были подходящей, гармоничной внешне парой.

– Как вам? – спросила Анечка, выключив фен и оглядывая дело рук своих строгим взглядом.

– Здорово! – восхищенно проговорила Леля. – Вы просто изумительный мастер!

– Модель подходящая, – невозмутимо ответила Анечка, но видно было, что похвала ей польстила.

Стрижка была удачная, оттенок волос выглядел естественно, а большие синие Лелины глаза стали казаться еще больше и ярче.

– Я же сказала, тебе понравится! – Томочка вытащила из шкафа Лелино пальто. Сама она уже была одета. – Ты у нас и так красавица, а теперь уж вообще!

Они вышли в коридор, где их уже ждал Илья, и Томочка спросила, как ему новая Лелина прическа. Но он, не отвечая, замер, глядя во все глаза куда-то в конец коридора.

Леля проследила за его взглядом и увидела пожилую женщину, которая направлялась к ним. Вернее, в салон красоты. На вид ей было около шестидесяти; худая, высокая, она шла неуверенной походкой, точно постоянно задавалась вопросом, надо ли ей сюда идти. Светлые крашеные волосы сильно отросли у корней: видимо, парикмахер давно к ним не прикасался.

Женщина подошла ближе, и стали видны глубокие морщины и горестные складки возле рта, тусклые глаза и слишком густой слой тонального крема. При этом одета она была дорого: Леля знала цену и пальто, что болталось на ней, как на вешалке, будто снятое с другой, гораздо более полной женщины, и сапог, и сумки, что свисала с тощих плеч.

Она, похоже, узнала Илью, потому что взгляд ее прояснился, а лицо озарилось улыбкой, сделавшей женщину чуть моложе:

– Илюша? Это вы? Вот так встреча!

– Здравствуйте, Марта Иосифовна, – справившись с собой, проговорил Илья, улыбнулся в ответ и представил ей Томочку и Лелю. – Как вы?

Она едва заметно усмехнулась.

– Ну же, смелее, мы ведь с вами старые знакомые, – сказала Марта Иосифовна. – Знаю, выгляжу ужасно. В последний раз, когда мы виделись, я все жаловалась, что не могу похудеть, и, видимо, Бог услышал мои жалобы.

– Вам очень… – Неизвестно, что хотел сказать Илья, но Марта Иосифовна его перебила:

– Решила волосы в порядок привести. Записалась на три часа, время не рассчитала, пришла слишком рано. Но это к лучшему. Приятно вас видеть.

– Мне тоже, – голос Ильи звучал вполне искренне.

Откуда он знает эту женщину? Кто она?

– Насколько понимаю, вопрос с отелем «Петровский» вам удалось решить. Я все собиралась позвонить, да так и не позвонила. – На лицо ее набежала тень, будто она вспомнила о чем-то неприятном. – Вы молодец, Илья. Я в вас не ошиблась. Только все путаю: могу я обращаться на «ты» или на «вы»?

– Конечно, на «ты», – ответил он.

Марта Иосифовна внимательно поглядела на Томочку.

– Значит, вот эта прелестная девушка работала в том жутком отеле?

– Да, – ответила Томочка. – А теперь в «Скарлетт» работаю. Наверное, мы с вами по телефону говорили, когда вы записывались.

– Возможно. Я Рогова. К Анюте.

«Рогова, – подумала Леля, – знакомая фамилия».

– Вы на обед собрались, – проницательно заметила Марта Иосифовна, – я вас задерживаю.

– Ничего страшного, – хором ответили Томочка и Илья, и Леля снова подумала, что эти двое – отличная пара.

На лице Марты Иосифовны появилось неуверенное выражение: она будто хотела спросить о чем-то, но не могла решиться.

– Счастлива была повидаться, – в итоге проговорила женщина.

Все принялись прощаться друг с другом, и Томочка с Лелей пошли к лифту.

– Марта Иосифовна, у вас все в порядке? Я могу чем-то помочь? – услышала Леля голос Ильи.

– А ты по-прежнему полагаешь, что непременно должен всех кругом спасать и всем помогать? – с грустной усмешкой спросила женщина.

Леля остановилась, глядя на них.

Илья молча ждал, что еще скажет Марта Иосифовна.

– Я совершила ошибку, Илюша. Страшную. Можно сказать, фатальную. Я поехала в… Неважно, куда. Важно, что мне не стоило делать этого. А теперь ничего уж не исправить. Помнишь, я сказала тебе: на той стороне что-то есть, и иногда оно хочет до нас дотянуться? Так вот, раньше я просто предполагала, а теперь знаю точно.

Она говорила так обреченно и горестно, что у Лели сжималось сердце. И в то же время страх, звучавший в голосе Марты Иосифовны, чуть не заставил девушку броситься к Илье, чтобы схватить его за руку и увести прочь, пока женщина не сказала чего-то лишнего.

Есть ведь вещи, узнав о которых, человек не сможет просто взять и забыть о них, проигнорировать, не предпринять каких-то шагов.

Но прежде чем она успела вмешаться, Марта Иосифовна резко отвернулась от Ильи и, наспех попрощавшись с ним, пошла к двери салона.

– Ты узнавал у нее что-то про «Петровский»? – спросила Леля уже в лифте. – Кто она?

– Это жена Рогова, – ответил Илья. – Того чиновника, который дал ресторатору Гусарову разрешение выкупить у города здание больницы и сделать там отель. Петр Рогов умер, как и Гусаров, и я пошел поговорить с его вдовой, потому что смерти были похожи и подозрительны.

Он говорил задумчиво, словно размышляя о чем-то своем.

– «Петровский» снова превратили в больницу, все хорошо, – немного нервно проговорила Томочка, желая свернуть разговор.