– Спасибо вам!

– За что?

– За Машку нашу… да и за то хотя бы, что вам не все равно! Одна я теперь осталась, считай, с двумя детьми, ведь от Маши толку – с гулькин нос. Что делать станем, как выживать – ума не приложу!

– А с работы Олиной с вами связывались?

– Начальница ее звонила, выразила соболезнования и обещала материальную помощь. Сказала, что похороны организует медицинский центр – спасибо ей большое, ведь это так дорого… Господи, что я несу?!

– Все в порядке, Ольга Сергеевна, похороны и в самом деле влетают в копеечку. Вам сейчас очень тяжело, но будет легче, правда… Время должно пройти.

Выйдя на улицу, он глубоко вдохнул пропитанный весенним дождем воздух. Свежая завязь зелени на деревьях, отражающаяся в прозрачной с виду воде пруда, радовала глаз, но на душе у Мономаха кошки скребли: визит к родне убитой медсестры оставил после себя тяжелое впечатление. Действительно, что им теперь делать без основной кормилицы – бабушке, инвалиду и ребенку? Жить придется на две пенсии и детское пособие, а они ведь мизерные! Неужели Маше придется сидеть в четырех стенах постоянно, без надежды выйти на улицу, прогуляться, подышать воздухом? Как вообще решают такие вопросы, Мономаху было невдомек, но он предполагал, что для этого нужно пройти не семь, а все десять кругов ада… Да и его собственное положение незавидное: что, если Никифоров и впрямь решит закатать его на нары по одному только подозрению?

Тяжело вздохнув, Мономах поднял воротник куртки и двинулся к машине: несмотря на то, что весна неумолимо наступала, температура воздуха к вечеру сильно падала, и стоять на ветру было не так приятно, как сидеть в уютном и теплом салоне.

Алла собиралась на работу. Раньше, десять месяцев и шестнадцать килограммов тому назад, этот процесс занимал у нее каких-нибудь пять минут: натянуть первую попавшуюся блузу траурного цвета и черные (непременно черные!) брюки, провести по губам помадой телесного (обязательно) оттенка и, кинув беглый взгляд в зеркало, стараясь не задерживать его на выпирающих, словно пышное дрожжевое тесто из кастрюли, частях тела, выскочить за дверь. Тогда зеркало было ее злейшим врагом: оно, как «свет мой, зеркальце» из известной сказки, всегда говорило нелицеприятную правду. Нет, Алла никогда не переставала за собой ухаживать: регулярно делала модную стрижку, маникюр и педикюр, однако мимо магазинов одежды пробегала рысью, не глядя – зачем расстраиваться, пыхтеть и обливаться потом, натягивая на себя ту или иную обновку, если и так понятно, что она будет сидеть на ней, как баба-грелка на заварочном чайнике? Но теперь дела обстоят иначе, и Алла проводит за утренним туалетом по полчаса, наводя красоту. И пусть для этого приходится вставать раньше (все на те же пресловутые тридцать минут), она и не думала жаловаться, ведь с каждым днем зеркало становится все добрее!

– Да хорошо, хорошо, и уже давно! – со смехом проговорил Негойда, с интересом наблюдающий за ее приготовлениями. – Ты что, на праздник собираешься?

– Работа для меня – всегда праздник, – пробормотала Алла, нанося на губы остатки персикового блеска и делая в уме пометку купить новый тюбик по пути домой.

– Кстати, о работе: есть какое-нибудь новое дело?

– Да ничего интересного – так, преследование одной докторши.

– Преследование? – удивился Дмитрий. – А твой отдел-то тут что забыл?

– Просьба Деда, – поморщилась она. – Ты же понимаешь!

– Понимаю, понимаю… Зато у меня, представь себе, кое-что есть!

– Да ну? Очередная жена-изменщица или муж-гуляка?

– Ну, как водится… Только в этот раз рыба крупная, какая-то «шишка» из Комитета по здравоохранению. И я получил хороший задаток!

– Что, жена погуливает?

На самом деле, Алле не было интересно: дела Негойды, как правило, не отличались одно от другого, и все, что требовалось сделать, это поснимать любовников и предоставить материал заказчику. Разнились лишь цены, и она просто порадовалась, что сыщику наконец удастся подзаработать. До знакомства с Дмитрием Алла и понятия не имела о финансовой стороне вопроса: ее знания о частных сыщиках ограничивались информацией, почерпнутой из детективов Рекса Стаута и Джеймса Чейза. По работе ей иногда случалось сталкиваться с представителями данной профессии, однако она ничего не знала о ее изнанке, которая, как выяснилось, довольно неприглядна.

Работаешь долгие часы, платишь за каждый шаг – швейцарам и администраторам в гостиницах, официантам в кафе и ресторанах, водителям такси, – а «выхлоп» порой едва-едва окупает затраты. Кроме того, оказывается, нередко приходится буквально «выбивать» деньги из клиентов, которые по тем или иным причинам отказываются платить за услуги. Наконец-то Дмитрию подвернулся денежный клиент!

– Не жена, а муж, – ответил на ее вопрос Негойда.

– А кто «шишка» – то?

– Муж, а жена хочет его разоблачить.

– С целью?

– Думаю, надеется его шантажировать. Он вроде бы собирается идти на повышение, и ему пятно на «моральном облике» ни к чему…

– Так ты помогаешь шантажистке, значит?

– А как еще женщина может получить от мужа то, что ей причитается? У них, между прочим, дети!

– Алименты что, отменили?

– Ой, Ал, ты же в курсе, что по всей нашей необъятной матушке-России полно папаш-неплательщиков!

– Ну да, только недавно статистику смотрела: больше ста пятидесяти миллиардов задолженность по алиментам, только это не повод…

– Так она же мне прямо не сказала, что намерена делать – это я уже сам додумал. Ну, что она будет делать с этими доказательствами – бросит их на стол перед муженьком и надует губы? А вдруг он скажет, что хочет развода и собирается жениться на любовнице? И тогда все опять же кончится мизерными алиментами, которые он все равно не станет платить!

– Ладно, – вздохнула Алла, – я тебе не судья, ты – человек взрослый и сам знаешь, как правильно поступить! Как считаешь, этот пиджак меня не слишком обтягивает?

– Он очень даже мило тебя обтягивает, – промурлыкал Дмитрий, радуясь смене темы: он не любил спорить даже по незначительным поводам. Иногда Аллу это даже злило: создавалось впечатление, что он не считает ее равноценным партнером, способным к адекватной аргументации, и просто-напросто гасит любую ее попытку выразить свою точку зрения. – Я думаю, что не отпущу тебя сегодня на работу: давай прогуляем? Ты же начальник, можешь позволить себе не явиться или как минимум прийти на пару часов позднее!

Он уже сделал движение в ее сторону, но Алла отпрыгнула с резвостью, делающей честь ее диетологу и тренеру в альпинистском клубе: еще полгода назад она и мечтать о таком не могла.

– Я, конечно, начальник, но не собираюсь злоупотреблять своим положением, пока мои коллеги пашут как проклятые! – со смехом сказала Алла, поправляя волосы в последний раз, стоя в дверях и глядя на разочарованное лицо любовника. – Увидимся вечером!

– А вот это я даже не знаю! – пробурчал он.

– Другие планы?

– Работа, я же тебе все рассказал!

– Ночные бдения в машине перед какой-нибудь гостиницей?

– Этот мужик – отличный конспиратор: я уже три дня за ним катаюсь, но пока так и не сумел подловить! Вот если бы «пробить» его звонки…

– Даже и не думай, это – уголовное преступление! Все, я побежала!

Пройдя под аркой и выйдя на улицу Марата, Алла услышала настойчивый звук клаксона. Оглядевшись в поисках того, кто мог сигналить, она сразу же заметила машину Дамира Ахметова.

– Что-то случилось? – встревоженно спросила она, приземляясь на соседнее сиденье в салоне его темно-синей «Мазды».

– Не то чтобы, просто хотел поговорить до того, как мы окажемся в Комитете, ведь вы не хотели, чтобы кто-то знал о вашем, гм… частном поручении?

– Да-да, конечно, – торопливо согласилась она. – Вы уже успели что-то выяснить?

– Главное, Алла Гурьевна, знать, с какого конца взяться за дело! – криво ухмыльнулся опер, сворачивая на Невский проспект.