– Конечно, прекрасный город, с мая по июль, если повезет, – рассмеялся Алекс.

– Ты говоришь о комфорте, о погодных условиях, а я об эстетике, о том, как славно жить в бесподобной красоте, дышать воздухом крыш, вот, например, как сейчас, – парировала Диана.

– Просто ты давненько не стояла в конце октября на автобусной остановке, и слава богу. Приятно рассуждать об эстетике в машине с климат-контролем. Что это за симпатичный розовый блокнот ты не выпускаешь из рук?

– Это волшебный блокнот. Сюда я записываю впечатления, а потом оживляю ими эфир. Мысли, здесь я коллекционирую мысли, достойные быть использованными в работе: Митя что-то рассказал, Машка сочинила сочную метафору, что-то прочитала, где-то подсмотрела, да и в интервью с самой собой я частенько выдаю стоящие перлы. Слушателям интересно, как я провожу свободное время, куда хожу, с кем общаюсь, я стараюсь стереть с себя эту звездность, которая появляется сама собой, лишь только потому, что ты говоришь в микрофон, хочется рассказывать о простых, всем и каждому доступных вещах, вести диалог как с друзьями. Мне кажется, люди утомились от этой приставки «VIP», которая сопровождает каждое слово как неотъемлемый, пятый элемент, им хочется добра. Порадуйся за меня, мой любимый мужчина, мне предложили вести радио-шоу «May be May», ежедневное, авторское, в хорошее время и я согласилась без лишних раздумий.

– Ничего себе, девочка моя! Отличные новости, твой программный директор сменил гнев на милость? – Алекс испытал прилив гордости, все шло из рук вон хорошо.

– Я подала заявку на этот проект еще до его вступления в должность, расписала целевую аудиторию, составила рыбу, придумала название, а в сопроводительном письме объяснила, почему этот проект будет интересен спонсорам, как можно достойно продать мою идею. Он, конечно, скрипел зубами, сначала пытался изменить хронометраж программы, потом навязать мне пару, говорил, что так будет эффектнее, но вскоре его неубедительные аргументы закончились и он сдался. Зато теперь он точно не оставит меня в покое, будет делать все возможное, чтобы сжить меня с радийного света, я очень остро это почувствовала во время обсуждения новой программы.

– Может быть, он чей-то ставленник, протеже, портрет этого человека, который я составил с твоих слов, мне крайне не симпатичен.

– Мы с коллегами мыслим в том же ключе, но ты же знаешь, решения руководства обсуждаются только в курилке и шепотом. Если он назначен свыше кем-то из акционеров радиостанции, то нашим недовольством делу не поможешь. Меня убивает другое, он совершенно безыдейный, разговаривая с креативным человеком ты слышишь, как он думает, и это постоянный процесс, человек вращается в мире своих оригинальных мыслей, фантазия творческого человека функционирует без перерыва на обед. Самый ценный его вклад в деятельность радиостанции – это плакат, который он повесил на дверь эфирной студии с требованием мыть за собой грязную посуду. На штатном совещании он сказал, что с помощью менеджера по промо-продукции закажет именные кружки для ди-джеев и определит штраф для каждого, чью кружку обнаружит грязной после рабочей смены.

– Да уж, ценный вклад в работу радиостанции. Однако, поверь мне, ни одна протекция не поможет, если у деятельности человека нет плодов. Я, например, зарекся трудоустраивать людей по знакомству, велика вероятность попасть впросак, а потом сиди себе и думай, как уволить бесполезный кадр, неспособный оправдать твоих профессиональных ожиданий. Получается неловкая ситуация. Я против семейных корпораций, против организации бизнеса с друзьями и против блата, ведь если твои профессиональные навыки соответствуют должностным требованиям, ты сможешь самостоятельно устроиться на желаемую позицию. – Алекс потянулся на стуле, улыбнулся солнечному свету и вооружился вилкой: огромная порция спагетти карбонара беспардонно кричала «Съешь меня!».

– Вот видишь, – воскликнула возбужденная интересной беседой Диана, – на самом деле все относительно! С одной стороны оказывать протекцию некомпетентным рабочим кадрам – гнусно, а с другой стороны, почему бы и не помочь хорошему человеку с трудоустройством, если есть такая возможность, ну и, конечно, уверенность в отсутствии репутационных рисков и его профессиональных достоинствах. Об этом и будет моя программа. – Глаза девушки заискрили, Диана загадочно улыбнулась и закурила.

– О проблемах трудоустройства? – удивленно спросил Алекс.

– Ну конечно нет, о том, что у медали отнюдь не две стороны, подкинь монетку, вполне возможно она встанет ребром. Первое шоу будет о зависти. С самого детства мы помним прописную истину о том, что завидовать плохо, однако утверждаем, что зависть людей со стороны нужно заслужить, делим зависть на белую и черную, спрашиваем себя: «А почему не со мной?», «Почему не мне?» Некоторые при этом, съедаемые муками зависти, так и продолжают тонуть в своем болоте, разрушая себя изнутри, другие же подпитываются чужими успехами и рвутся в бой.

– Кажется, еще Пушкин сказал, что зависть – сестра соревнования, – подытожил Алекс.

– Или один из семи главных грехов по мнению католической церкви? – ответила Диана.

– Мне кажется, что, переписывая человеческие пороки, Фома Аквинский выделил небезызвестные семь лишь потому, что они неизбежно влекут за собой другие более тяжкие грехи, которые исчисляются сотнями. Да и какая к черту разница, если зависть мотивирует тебя, побуждает к действию, ты горы готов свернуть, не задаваясь вопросом «Почему не со мной?», а утверждая «Ведь и я могу не хуже».

– Алекс, ты так меня поддерживаешь, всю меня, целиком, мне так приятно, что я могу рассказать тебе все, что в голову взбредет, мысли, идеи, без тени смущения, без каких-то специфических фильтров. За все то время, что мы вместе, я ни разу не задумалась, открыть ли мне рот или лучше промолчать. – Диана подняла влюбленный взгляд и отправила на другой конец столика воздушный поцелуй, Алекс поймал его и приложил ладошку к щеке.

– Я хочу, чтобы ты выкроила недельку для себя и полетела в отпуск. Мне вряд ли удастся вырваться заграницу, но это ни в кой мере не значит, что и ты должна пожертвовать своими каникулами. Выбери страну и я забронирую билеты.

– Я не хочу лететь без тебя, куда я полечу без своего мужчины? Я настолько увлечена тобой, своей работой и новыми проектами, что в этом году я воспринимаю лето как нечто само собой разумеющееся в контексте своего великолепного настроения. Мне нет никакого дела, какая погода за окном, поцелуй меня, пожалуйста… ты мое вечное лето.

Тем августовским теплым и, как ни странно, солнечным утром все перевернулось с ног на голову. Ощущение всепоглощающего счастья в сознании Дианы рухнуло, словно карточный домик. Она проснулась с мыслью о том, что более чем за четыре месяца не написала ни строчки. До встречи с Алексом она планировала закончить книгу поздней осенью, устроить фееричную презентацию как подарок ко дню собственного рождения, чтобы потом с чувством выполненного долга уехать в Европу. Она поспешила открыть ноутбук, файл с книгой всегда был первым на рабочем столе, на самом виду. Она пролистала текст, последний абзац был написан сразу после встречи с Алексом. Недолго думая, она набрала его номер.

– Куда ты дел мою музу? Ты ее прогнал?

– Твоя блуза где-то в холле. Кажется, вчера мы сняли ее именно там. Малышка, я на селекторном совещании совета директоров, освобожусь через пару часов, приеду и мы обязательно поищем твою блузу вместе, – неразборчиво прошептал в трубку Алекс.

– Я потеряла не блузу, а музу, – сказала Диана и топнула ногой.

– И музу тоже найдем. Всех разыщем. Я отключаюсь. Не переживай.

Диана бросила телефон на диван и продолжила свои хождения по квартире взад-вперед. Так увлеклась личной жизнью, что забыла о книге, как такое вообще может быть? Как такое может быть с человеком, который спал по три часа в сутки, перечитывая, переписывая, додумывая, порой один небольшой абзац требовал нескольких часов кропотливой работы, а эти красные глаза от постоянного взаимодействия с монитором компьютера, эти диалоги, которые звучат в голове, заглушая реальность, или одна и та же мысль, которая не отпускает даже во сне. Куда исчезло счастье от рождения идеи, ее словесного воплощения или настолько приятного эмоционального опустошения, после вкусно написанного куска текста?