– И кто же этот он? – осторожно поинтересовался Алекс.

– Он – это программный директор. Меня не вызывали на ковер, руководство радиостанции не устраивало разбор полетов, но вот этот самый он из кожи вон лезет, чтобы унизить меня, использует любую возможность. А тут подвернулся шанс на миллион, вот он и выдал мне все, что так долго копилось в его голове. – Диана прерывисто вздохнула и отвела взгляд в сторону окна.

– Ну, значит, он не совсем он, раз играет в такие игры с молоденькой девушкой. Хочешь, устроим шоппинг-терапию? – заботливо поинтересовался Алекс. – Или пообедаем где-нибудь на твой выбор?

– Давай заберем мою машину, а то ей, наверно, одиноко стоять там, где мы ее оставили вчерашним вечером, и поедем к тебе. А то у нас утро некрасиво смонтировалось.

– Зато ночь была великолепной. У нас будет еще масса возможностей наверстать упущенное, мы и так движемся с опережением по всем статьям. Какие планы тебе хотелось бы реализовать на грядущих выходных?

– Быть с тобой. Хочу, чтобы ты все мне рассказал, хочу все о тебе знать.

– Готовь вопросы!

– Можно я переключу волну? – Диана услышала голос Рио, приторно сладкий, звучащий этим утром на редкость тошнотворно.

Она сидела на полу в одной из комнат его огромной квартиры. Он сидел напротив. В домашних тапках. Алекс, несмотря на свой возраст, фактуру и мужественный взгляд, излучающий непоколебимую силу, выглядел беспредельно трогательно. Минуты отсчитывали часы, оставаясь без должного внимания. Пепельница была наполнена до предела. Чувствуя усталость, но не в силах прервать разговор, Диана легла ему на колени. Теперь она знала, с кем имеет дело, чувствуя, что не ошиблась и не поспешила. На два дня девушка словно выпала из жизни, ей казалось, что они поселились на волшебном необитаемом острове, оснащенном по последнему слову техники. Они смотрели Бертоллучи, Диана с любопытством разглядывала картинки в мужских журналах, Алекс готовил что-то невероятное, итальянское и очень нежное, они ели, иногда прямо в кровати, и все время разговаривали, наверстывая тем самым возникший дефицит информации.

– Я всегда знал, чего абсолютно точно не хочу, и не знал, чего хочу на самом деле, совершенно никакой определенности. Параллельно с основным видом деятельности я все время что-то ищу, чем-то увлекаюсь. Весь прошлый год учил французский, вдохновлялся. Знаешь, это нежелание жить как Ваня, Петя или Коля изменило мою жизнь. В какой-то момент я понял, что неправильно жить по возможностям, что единственно возможный вариант – жить своими желаниями, своими потребностями, тем, чего ты действительно хочешь, от души. С того момента, как у меня появилась возможность путешествовать, я начал замечать абсурд русской модели построения семейных отношений. За границей это бросается в глаза, кричит. Женщина платит, у мужчины ни копейки в кармане, она решает, когда, куда и за сколько они поедут, улаживает вопросы с номером, ругается, узнает, не задержат ли рейс. А он сидит с ром-кола и вид у него такой несчастный, отрешенный, безразличный. И так заведено не только на каникулах, так по жизни. А я по жизни хотел быть лидером, я не хотел отдавать жене свою зарплату, чтобы потом просить на сигареты или чтобы она при мне оплачивала покупки в супермаркете, а я собирал их в пакет и смотрел в пол. Хотелось, чтобы семья жила в гармонии, в достатке, чтобы дети понимали, кто в семье папа, а кто – мама, – подвел черту Алекс.

– Я не феминистка, не обиженная мужским полом дева с тонкой душевной организацией, у меня нет ненависти к мужчинам, однако в последнее время я стала замечать совершенно отвратительные повадки, такая неприкрытая женственность в поведении, мелочность, глупость, желание приспособиться, отсутствие четкой позиции, своих, эксклюзивных взглядов. Как будто мужчины функционируют вполсилы. Поэтому женщины на их фоне становятся такими сильными, независимыми. Думается мне, это от безвыходности.

– Зато, если у мужчины все есть, он материально обеспечен, не обделен интеллектом, не хам и не быдло, им начинают пользоваться, никакой любви, сплошная экономическая эксплуатация. Я сталкивался с этим, поверь, это очень неприятно, когда тебя держат за круглосуточный банкомат, за такого хронического идиота.

– Борьба самочек за место под солнцем – тренд вне времени, так всегда было, есть и будет. Знаешь, мне никто и никогда не оказывал совершенно никакой протекции, моя настойчивость и вера в себя прокладывали дорогу без вмешательства влиятельных поклонников. Однако есть люди, которые буквально убеждены, что я сплю с кем-то за деньги, за работу на радио, за публикации моих книг, чуть ли не за еду и бензин для машины. Отвергнутые по тем или иным причинам мужчины из прошлого уверены, что я уходила от них всегда к перспективам и будущему, ярче и светлее, чем они могли себе позволить. Думать в таком ключе всегда проще. Совсем недавно я случайно встретила своего бывшего и…

– А ты знаешь, что мужчины ревнуют женщин к прошлому? – перебил Диану Алекс.

– Это как раз то прошлое, ревновать к которому не имеет никакого смысла. Прошлое с женой и детьми, совершенно несчастливое и неустроенное прошлое, глубоко обиженное на бытие.

Лежа в объятиях Алекса, Диане захотелось стереть из памяти последнюю встречу с Максом.

– Как правило, люди, у которых жизнь не сложилась по тем или иным причинам, вымещают свой негатив на тех, у кого жизнь удалась, кто старается получать от нее удовольствие. Это даже завистью назвать сложно, это тотальное непринятие. Кто-то ленится и ждет манны небесной, кто-то превозмогает себя каждый день и добивается успеха усердием и волей. В нашей стране принято порицать богатых, знаменитых и талантливых. Плеснул ложку дегтя в бочку меда и вроде как день прожит не зря.

– Пожалуй, это прозвучит смешно и нелепо, но в некотором роде я социопат, я не стану рассказывать с пеной у рта о любви к человечеству, это, правда, too much, мне не идет этот напускной благородный пафос. Но, тем не менее, я предпочитаю радоваться за людей, если в моем окружении человеку улыбнулась удача, я счастлива. – Диана сделала глоток вина, ощутив приятное головокружение.

– Радоваться за людей – это талант, безусловно. Мне очень нравится то, чем ты занимаешься, очень женственная профессия. Вот я смотрю на тебя и не могу представить в другом амплуа. Это настолько твое, как будто других профессий и не существует, как будто тебе не надо было выбирать. Я вот в свое время мечтал работать на телевидении, хотел быть в гуще событий с микрофоном и камерой, но стал строителем. Зато теперь я могу купить себе телеканал, навряд ли, работая корреспондентом в горячих точках, я смог бы позволить себе строительную компанию.

Алекс заботливо накрыл Диану пледом. «Вот оно, – подумала девушка, – я не хочу никуда бежать, не хочу никуда идти, не хочу никого видеть, не хочу громкой музыки, я не хочу всего этого. Хочу быть с ним, под этим пледом, у него дома, вдвоем».

– Знаешь, – вдруг произнесла она, – мне с тобой так хорошо, так спокойно, так тепло, я забыла, что так бывает. Если ты оставишь меня у себя, то с утра Диана Мэй очень постарается приготовить тебе завтрак.

Он рассмеялся и поцеловал ее волосы.

– Какие странные люди… человеческие стереотипы мешают им, ложась в постель думать о ночи, а не о завтраке, – подшутил Алекс.

Он стянул с нее свою же футболку. Она развернулась поудобнее и обняла его, настолько крепко, насколько позволяли ей силы.

Ранним утром, в то время, когда нормальные люди мыли посуду после семейного воскресного обеда, своим громким звонком Митя нарушил сложившуюся идиллию и все-таки поднял Диану с постели.

– Мы должны там быть!!! – сокрушался он. – Нет, мы просто обязаны, слышишь? Это будет мега-шоу, мега-показ, тем более ты знаешь, как это важно для меня. Я так давно хотел с ней сотрудничать.

– Возьми с собой Машу, – лаконично ответила Диана, прижимаясь к Алексу всем телом.