Недалекое будущее.

Спустя двадцать лет после Третьей мировой войны

– А с чего начался хаос? – спросила темноволосая женщина. – Борьба за мировое лидерство, сверхоружие? Кто на кого напал первым, Вы знаете?

Пожилой прокурор в форме с золотой нашивкой откинулся на спинку стула:

– Каждое из уцелевших государств клянется, что лишь ответило на удар. И сегодня мы имеем то, что имеем.

– А не имеем мы почти ничего, – произнесла женщина с серыми, как металл, глазами.

– Когда-то было слово «мудрость», – хрипло ответил он, – но потом оно забылось, и началась Третья мировая…

Лучи утреннего солнца пробивались через молодую зелень, касаясь спины мужчины. Неизвестный находился у обрыва горы, прикручивая оптический прицел к винтовке.

За сотни метров от него располагался частный сектор с коттеджами. Стрелок лег на землю, выставил оружие и взглянул в прицел. Из всех домов его интересовал только один – дом городского прокурора Константинова.

Человек с оружием остановил взгляд на трех фигурах в окне кухни.

Он наблюдал, как городской прокурор Константинов – сплошь седой к своим шестидесяти годам – разговаривал с брюнеткой лет тридцати по имени Анна. Со своим испытующим взглядом, сдержанной мимикой и неспешной речью, Анна производила впечатление делового и уверенного человека. Женщина была без единого украшения, одета в черный джемпер и жилет с воротником- стойкой.

Рядом за полупустым столом сидел ее помощник Лу, метис с черными, как ночь, глазами, в кожаной куртке, застегнутой до самого подбородка.

На фоне спартанской обстановки кухни люди продолжали свой разговор под чужим прицелом вдалеке.

– Планета дает нам меньше двенадцати процентов от прежних ресурсов, – с горечью заметил прокурор Константинов, – а что тут удивительного, если большая ее часть уничтожена и не пригодна к жизни. Постарались все. И планета отозвалась чередой землетрясений и извержений вулканов.

Лу, сидевший справа от Анны, тоже вступил в разговор:

– Меня как раз эвакуировали из города, который ушел под воду. Следующий город накрыло лавой, и только потом перебросили сюда, в Даринск.

– Так, может, дело в тебе, а, Лу? – иронично приподнял бровь городской прокурор.

Лу недовольно поджал губы.

– Лу, – продолжил прокурор, – скажи-ка, что быстрее забывается – расовая или социальная несправедливость?

– Я не забыл ни то и ни то.

Анна молча наблюдала за ними. Эта женщина редко показывала свои эмоции.

– Время покажет, что люди готовы простить после войны. У каждого свои раны, – закрыла она тему.

– В любом случае, – пожал плечами прокурор, – теперь мы все на одной территории. Границы стерты, людям нужно где-то жить.

– Да, но живут в Вашем квартале А… – медленно произнесла она. – А в моем квартале Б люди выживают, уважаемый прокурор.

Лицо Константинова стало откровенно недовольным:

– Они оба – мои кварталы, Анна. Но то, что ты делаешь, меня устраивает. Пока устраивает.

– Знаю, – спокойно ответила она, – Вы все видите на два шага вперед, потому Вы и городской прокурор.

– И давай к делу, Анна Рос, мне в Управление пора. Ты же не поболтать в шесть утра приехала.

Тут Анна отчетливо произнесла одно имя:

– Кон Ши.

– Ты здесь из- за Кон Ши?! – подался вперед прокурор. – Он убил директора аптеки из квартала А, это исключено! Его уже ищут!

– Прокурор, – Анна стойко выдержала паузу, – Кон Ши писал заявление…

– Нет в Управлении никакого заявления!

Анна исподлобья посмотрела на него и постаралась вернуть диалог в спокойное русло:

– Кон Ши писал заявление. У последствий, тем более убийства, всегда есть причина.

– А почему ты не остановила его?! – сказал Константинов и уперся руками в стол, – Он же из твоего квартала Б, как ты любишь говорить? А там все идет через тебя, не отрицай!

– Я остановила, прокурор, – ответила она. – И направила в Ваше Управление. После него он и совершил преступление. Так что последним с ним разговаривал Ваш полицейский. И поэтому я здесь.

Константинов некоторое время рассматривал Анну, затем вытащил пистолет из кобуры на поясе и положил на стол перед собой. И его посыл был вполне ясен.

– Знаю, мои слова неприятны для Вас, – сказала Анна уже мягче. – Но таковы факты. Я прошу Вас не торопиться в своем расследовании с Кон Ши.

– Расследовать нечего, все свидетели в аптеке указали на него. И камеры в квартале А.

– Мы снова возвращаемся к началу разговора, уважаемый прокурор…

– О чем ты просишь, Анна! Ты берегов не видишь – приходишь ко мне с таким разговором?

– Тогда я прошу Вас не стрелять на поражение при его поимке, прокурор.

– Ты забыла, к кому пришла, Анна Рос? – встал он, уперев руки в бока, – Не советую тебе раскачивать лодку, пока наш гребанный мир не треснул по швам.

Анна посмотрела на оружие между ними, и ее прежде спокойные серые глаза блеснули сталью в ответ.

Она знала – этому человеку нужно время, чтобы его здравомыслие вышло на первый план и оттеснило задетую гордость, поэтому она вынужденно покинула его дом. Прокурор Константинов демонстративно проводил Анну и Лу, после чего закрыл замок и вернулся в кухню.

Чуть поодаль Анну Рос ждал черный тонированный автомобиль, дверь которого придержал Лу, пока она присаживалась на заднее сиденье.

– У тебя впереди еще две встречи, Анна, – напомнил Лу, – и надо бы охрану увеличить.

Анна хранила полное молчание. Лу обошел машину и сел рядом с ней. Водитель без напоминания завел машину, он знал свою работу. И на кого работал.

Отъехав на значительное расстояние, они не услышали звука разбитого стекла в доме прокурора. Как и самого выстрела.

Весна обещала быть теплой. Но даже на фоне распускающихся душистых почек обстановка в квартале Б безбожно угнетала – обветшалые дома, кое-где с затянутыми полиэтиленом окнами, разбитый асфальт и люди… люди с печатью неизбежности на лицах.

Даже красивый закат не мог добавить романтики этой части города, как и привлекательный помощник, сидевший по правую руку от Анны, не мог взять на себя все ее заботы этого дня, да и всей жизни в целом.

Солнце клонилось к закату. День Анны был почти завершен. Здесь, в этом неспокойном квартале Б.

Черная машина Анны Рос остановилась у барака. На крыльце сидел мальчик-азиат лет восьми.

– Николай, – сказала Анна водителю с заднего сиденья, – остановись, мы за ребенком.

Водитель кивнул, останавливая автомобиль среди ухабов.

Из дома торопливо появилась мать мальчика, худенькая, босая, в потрепанном платье. Женщина начала кланяться в сторону машины, прижимая сына к себе. Мальчик, похоже, все понимал, он поднялся с места и тоже обнял мать.

Анна дала им несколько минут, затем приоткрыла дверь машины. Ребенок боязливо подошел к ней и с молчаливого разрешения сел на сиденье рядом с Анной Рос.

Мальчик до последнего наблюдал за матерью в окно, сдерживая слезы.

– Тебе же все объяснили? – обратилась Анна к ребенку.

– Да, госпожа, – ответил он.

Спустя полчаса они покинули квартал Б и через контрольно- пропускной пункт въехали в кардинально иной мир – «Квартал А», как гласила табличка над воротами.

Машина неспешно ехала по чистым улицам. Ребенок, сидевший рядом с Анной, теперь с открытым ртом разглядывал высокие здания и детские площадки во дворах, провожая взглядом людей и яркие вывески магазинов. Анна больше не проронила ни слова.

– Николай, ну что, чисто? – Лу спросил у водителя.

– Да. Слежки нет, – ответил мужчина за рулем, – только пара дронов мелькнули вначале.

– Тогда езжай на окраину.

И там, где начинался лес – среди молодых берез и раскидистых кустарников, обещавших смородину в конце лета – их уже ждала семейная пара азиатского происхождения.