– Явитесь завтра утром в Риджент-Лодж на удаление, – сказала мне девушка из женского вспомогательного отряда ВВС.
Завтра утром! Боже, они не теряют времени! Но что все это значило? Мои зубы были в полном порядке. Только на одном была слегка повреждена эмаль, но мистер Гровер сказал, что это не доставит мне неприятностей. На этот зуб ложился чубук моей трубки, но не могло же это быть причиной такого диагноза.
Но затем возникла малоприятная мысль о том, что мое мнение никого не интересует. Когда мои робкие протесты были проигнорированы – там, в кабинете, – меня впервые поразило то обстоятельство, что я больше не являюсь гражданским лицом.
На следующее утро грохот крышек мусорных баков не мог заглушить мрачные мысли, которые лезли мне в голову. Мне сегодня предстояло удаление зуба! При этом довольно скоро. Следующие несколько часов, которые были заняты утренним построением и марш-броском на завтрак, моя тревога только нарастала. Даже омлет из яичного порошка и тосты были не так вкусны, как обычно, а серый день еще не успел начаться, когда я подходил к Риджент-Лоджу.
Поднимаясь по ступеням дома, я почувствовал, что мои ладони покрываются потом. Я не любил сверления зубов, но удаление было куда как страшнее. Что-то восставало внутри меня при мысли, что из меня силой вырвут некую часть моего организма, пусть и безболезненно. Я шел по гулкому коридору и уверял себя в том, что больно не будет, в наши дни больно не бывает. Так, небольшой укольчик, и все.
Я лелеял эту удобную мысль, когда вошел в огромный зал ожидания, в который выходили двери кабинетов. Здесь сидело около тридцати летчиков с различными выражениями на лицах: от болезненной улыбки до напускной бравады. В воздухе стоял удушающий запах антисептиков. Я нашел себе стул, сел и приготовился ждать. Я уже достаточно давно находился в армии, чтобы знать, что здесь приходится долго ждать всего, и я не видел причины, почему посещение стоматолога должно в этом отношении чем-то отличаться от всего остального.
Когда я садился, человек слева приветствовал меня легким кивком. Он был толст, и на лоб ему падали грязные черные волосы. Он сосредоточенно ковырял спичкой в зубах, но, окинув меня оценивающим взглядом, обратился ко мне на чистейшем кокни:
– Ты в какой кабинет, старина?
Я посмотрел в карту.
– В четвертый.
– Иди ты! Значит, попался! – Он вытащил спичку изо рта и зловеще улыбнулся.
– Попался? Что вы имеете в виду?
– А ты что, не слышал? Там же работает мясник.
– Кто? Какой мясник? – У меня задрожал голос.
– Да так называют стоматолога, который там работает. – Он широко улыбнулся. – Он настоящий убийца, этот тип.
Я сглотнул.
– Мясник?.. Убийца?.. Перестаньте! Все они одинаковы, я уверен.
– Не верь этому, старина. Есть те, что получше, и те, что похуже, но этот тип – настоящий убийца. Ему нельзя было позволять работать врачом.
– А откуда вы знаете?
Он беспечно помахал рукой.
– Я здесь бывал уже несколько раз и слышал ужасные крики из этого кабинета. К тому же я разговаривал с парнями, которые там были. Все они называют его мясником.
Я потер руки о грубое голубое сукно брюк.
– Да я и сам слышал такие рассказы. В них все преувеличено.
– Сам увидишь, старина. – Он вновь начал ковырять в зубах. – Только не говори, что это я тебе сказал.
Он говорил еще о многом, но я слушал его вполуха. Фамилия его была Симкин, и он не был курсантом летной школы, как мы, а служил в регулярных наземных частях, работая на кухне. Он с презрением называл нас рядовыми необученными и подчеркивал, что нам придется «как следует послужить», чтобы оказаться достойными звания летчиков Королевских военно-воздушных сил. Впрочем, я заметил, что, несмотря на долгие годы службы, он был младшим пилотом, как и я.
Прошел почти час, который я просидел с колотящимся в груди сердцем, прежде чем дверь с номером четыре открылась. Должен признаться, все молодые люди, выходившие из этого кабинета, выглядели довольно растерянно, а один чуть ли не выполз оттуда, держась за щеку обеими руками.
– Боже! Ты только посмотри на этого несчастного дурака! – Симкин не пытался скрыть свое удовлетворение. – Стукни меня! Он отмучился. Как я рад, что нахожусь не на твоем месте.
Я чувствовал, как напряжение во мне растет.
– А в какой кабинет идете вы? – спросил я.
Он тщательно обследовал спичкой рот.
– Номер два, старина. Я там уже был. Там работает отличный парень, один из лучших. Никогда не сделает больно.
– Что ж, значит, вам повезло.
– Да нет, везение тут ни при чем, старина. – Он помолчал и, наставив на меня спичку, продолжил: – Я знаю, как здесь и что. Есть разные пути и средства.
Он резко опустил глаза.
Разговор внезапно прекратился, поскольку ужасная дверь открылась и из нее вышла девушка из вспомогательного женского отряда.
– Младший пилот Джеймс Хэрриот, – сказала она.
Я встал на дрожащие ноги и глубоко вдохнул. Я еще не сделал и шага, но заметил, что на лице Симкина играет выражение невыразимой радости. Он получал явное удовольствие.
Пройдя в кабинет, я ощутил, как мое чувство обреченности усилилось. Мясник был очередным Гектором Макдарроком: под два метра ростом, с огромными руками, которые раздували рукава его халата. У меня мороз прошел по коже, когда он, весело смеясь, подошел к креслу.
Усевшись в кресло, я решил предпринять последнюю попытку.
– Это вот этот зуб? – спросил я, коснувшись пальцем единственного подозреваемого.
– Именно он, – рявкнул мясник, – как раз этот.
– Но, знаете ли, – начал я с легким смешком, – мне кажется, я смогу вам объяснить. Произошла ошибка…
– Да-да… – пробормотал он, заполняя шприц перед моими глазами и брызнув в воздух несколькими веселыми струйками.
– Но на нем же только откололся кусочек эмали, и мистер Гровер говорил…
Девушка наклонила кресло, я оказался в полулежачем положении, а надо мной наклонилась белая туша.
– Видите ли, – попытался я в отчаянии. – Мне нужен этот зуб. Я зажимаю в нем…
Сильный палец прижал мою десну, и я почувствовал, как в нее входит иголка. Я решил покориться судьбе.
Когда этот гигант сделал местную анестезию, он опустил шприц.
– Теперь посиди пару минут, – сказал он и вышел из кабинета.
Как только за ним закрылась дверь, девушка на цыпочках подошла ко мне.
– Этот тип – придурок! – прошептала она.
– Придурок? Что вы имеете в виду?
– Болтун! Сдвинутый по фазе! Он не умеет удалять зубы!
– Но… но… он же стоматолог, не так ли?
Девушка криво усмехнулась.
– Это он так думает! Но не умеет ничего!
У меня не было времени, чтобы оценить эту бодрящую информацию, поскольку дверь отворилась и гигант вошел в кабинет.
Он взял ужасные щипцы, я закрыл глаза, а он стал разминать руки.
Должен признаться, что я ничего не чувствовал, пока он манипулировал с моим зубом, пытаясь его раскачать: местная анестезия делала свое благородное дело. Я уже говорил себе, что все скоро кончится, как вдруг услышал резкий хруст.
Я открыл глаза. Мясник удивленно уставился на обломок зуба, зажатый в щипцах. Корень по-прежнему оставался в десне.
Стоящая у него за спиной девушка многозначительно кивнула мне, как бы желая сказать: «А что я говорила?» Она была миловидной и невысокой, но, боюсь, любые сексуальные проявления у молодых людей, появлявшихся в этом кабинете, исчезали немедленно.
– Черт! – проворчал мясник и начал копаться в железном ящике. Я тут же перенесся в дни, когда Макдаррок выуживал из своего ящика одну пару щипцов за другой, открывая и закрывая их, как бы примеряя ко мне.
Однако никакого успеха он не добился, и по прошествии некоторого времени я стал невольным свидетелем постепенной перемены его настроения – от сердечности к молчанию, а затем к чему-то похожему на панику. Было видно, что мужик явно пришиблен. У него не было ни малейшего представления о том, как вытащить корень.
