На бланке регистрации, что мне выдали в деканате, был указан корпус «В». Глубоко вздохнув, расправила плечи и направилась по указателю. Я чувствовала, меня ждут большие перемены.

Дойдя до нужного здания, потащила чемоданы на второй этаж. Это общежитие было смешанным как для девушек, так и для парней. Но, похоже, джентльменов здесь нет, ни один проходящий мимо не предложил помощи. Черт, зачем я набрала столько шмотья?

В самом конце коридора второго этажа, я нашла комнату номер двести четырнадцать. Это хороший знак, ведь четырнадцать – мое любимое число! Внутри никого не было, значит, моя соседка еще не приехала. Комната была очень милой. Совсем небольшая, но в ней уютно разместились две узкие кровати, большой шкаф и широкий письменный стол. Но больше всего меня порадовала небольшая ванная комната с душевой кабиной и всеми удобствами. Это, наверно, было одним из основных критериев, при выборе места, где я проведу следующие четыре года.

Взгляд случайно скользнул по моему изображению, и я задержалась у зеркала. Ненавижу зеркала, они показывают не Келли Джонсон, а какое-то чудовище. Когда-то я была красивой девушкой с белоснежной кожей и яркими голубыми глазами, которые так ясно выделялись на фоне рыжих волос. А сейчас…

Послышался звук открываемой двери и грохот чемодана. Я прикрыла правую щеку длинной челкой и с огромным интересом вышла из ванной.

– Привет! – улыбнулась я своей соседке.

Она выглядела странно. Её волосы были то ли темно-синего, то ли фиолетового цвета, одета во все черное, с кучей фенечек на руках. На лице слишком много макияжа, все мрачное, даже губы бордового цвета. Девушка определенно относится к субкультуре готов.

Она окинула меня с ног до головы оценивающим взглядом и кивнула.

– Ага!

Осмотрев остальное помещение, бросила свой чемодан возле ближайшей кровати, а сама устало завалилась на нее и прикрыла глаза.

– Я Келли. А тебя как зовут?

Приоткрыв глаза и бросив на меня недовольный взгляд, она произнесла:

– Аманда. Если хоть раз назовешь меня Менди, я выполощу твою зубную щетку в унитазе. И еще. Не разговаривай со мной, когда я сонная, тогда я очень агрессивная.

– Ясно. Сейчас ты сонная?

– Сейчас я ОЧЕНЬ сонная.

– Хорошо. Тогда я буду тихо.

– Ага, – она повернулась спиной ко мне и зарылась в подушку.

Дааам, мы определенно с ней подружимся!

Чтобы не мешать спящей красавице, я решила немного прогуляться. В конце концов, не весь же день она будет спать, а вещи я смогу распаковать и вечером. Взявшись за дверную ручку, глубоко вздохнула и вышла в коридор общежития. Парни и девушки с чемоданами и пакетами вещей то и дело сновали туда-сюда. Я немного растерялась от такого количества людей в тесном помещении, но, пожалуй, нужно привыкать. То же самое будет происходить и в учебном блоке, и в столовой, теперь люди будут повсюду.

Неожиданно меня кто-то толкнул справа, и я налетела на высокого парня. Волосы, прикрывающие лицо, растрепались в стороны, и он четко смог разглядеть мой шрам. На его лице тут же промелькнуло отвращение, он быстро оттолкнул меня, будто прокаженную. Стоявшая рядом с ним девушка с пренебрежением и превосходством окинула меня взглядом. Мне стало жутко стыдно, я почувствовала прилив неприятного жара к груди и щекам. Быстро развернувшись, направилась на выход, но все же успела услышать брошенные вслед мне слова.

– Жесть, ты видела, что у нее на лице? – парень так громко это сказал, что мне казалось, все вокруг услышали и сейчас смотрят на меня.

Опустив голову, ускорила шаг, почти побежала.

– Да. Просто страшилка. Может, это у нее сифилис?

– Нет, детка, это просто уродский шрам.

– Не важно…

Задыхаясь, я выбежала из корпуса и побежала куда глаза глядят. Боль душила меня изнутри, а на глазах выступили отчаянные слезы. В тот момент думала, что все это было огромной ошибкой, папа был прав. Я, мечтательница, надеялась, меня примут в обществе, я смогу жить, как нормальная девушка, как раньше.

Забежав за последнее здание, очутилась в небольшом саду, где под старым дубом стояла кованая лавочка. Я перестала бежать и медленно подошла к ней. Устроившись поудобней, закинула голову назад и начала всматриваться в голубое небо сквозь густые ветви дерева.

– Мама, – одними лишь губами прошептала я. – Как мне тебя не хватает. Как бы ты поступила на моем месте? Хочу поменяться с тобой местами.

Внутренний голос громко запротестовал. Тебе нельзя, Келли, ты не можешь оставить отца. Он не выдержит потери еще и дочери.

– Это так несправедливо, что ты погибла.

По вискам покатились новые слезы, а в груди образовался ком, заставляющий громко всхлипнуть. Я еще не готова, три года прошло, а мои раны так и не затянулись, а этот шрам всегда будет напоминать мне о том дне. Всегда.

Мы попали в автокатастрофу, за рулем была мама. Было лето, я заканчивала десятый класс, и мы ехали выбирать мне платье на выпускной. Она очень спешила, чтобы у нас было побольше времени перед закрытием магазина. На перекрестке должна была сбавить скорость, но отвлеклась, и другая машина врезалась прямо с её стороны. Я выжила, а она – нет. Ненавижу себя за это. Это моя вина, мне понадобилось это чертово платье. Мама обожала совершать покупки. Когда мы с ней вместе ходили по магазинам, она скупала половину торгового центра, не меньше! Печально улыбнулась про себя, вспоминая, с каким азартом она дралась с другой покупательницей за давно вышедшие из моды леопардовые лосины от Prada, только потому, что на них была скидка семьдесят процентов. Я взяла их с собой. Как напоминание о том, что всегда нужно отстаивать то, чего хочешь. В этот момент поняла, что должна найти в себе силы побороться за свое будущее. Я три года скиталась по клиникам и реабилитационным центрам, врачи по кусочкам собирали меня после аварии как физически, так и психологически. Неужели все зря? Неужели из-за одного неприятного слова я должна бежать в слезах и прятаться, как испуганный котенок? Нет!

– Я не подведу тебя, мам, – печальным взглядом провела улетающую в небе тучку и, набрав воздуха в легкие, встала с лавочки. Я готова вернуться. Будет нелегко, но я справлюсь.

На улице был прекрасный сентябрьский день. Еще тепло, но запах осени уже чувствовался в воздухе. Я вышла из уютного садика и направилась в сторону корпусов. Хочу здесь все осмотреть, чтобы завтра не заблудиться. На территории университета находилось пять зданий, три из которых были общежитиями для иногородних студентов. В главном, самом большом и красивом – находился деканат, большой зал для проведения праздничных церемоний, комнаты для иностранных преподавателей, приезжавших по обмену, а также студенческая столовая на первом этаже. Во втором, примыкающем к первому, учебном корпусе находились классы, студии и небольшой спортивный зал, который не мог вместить в себя даже половины студентов. Как написано на официальном сайте, занятия спортом в основном проходят на улице, кроме зимнего периода. Все было расположено очень компактно, я легко запомнила дорогу из спортивного зала до столовой. Мое общежитие находилось всего в пяти минутах ходьбы, хотя и было самым отдаленным зданием. По центру располагался большой парк, заставленный лавочками и столиками, а вокруг росло много разных деревьев, создающих тень и уют.

На улице было полно народа, большинство стояли компашками, смеялись, что-то обсуждали. Некоторые студенты прощались с родителями, подолгу обнимая и заверяя, что все будет отлично. Присев на траву под кленом, я стала незаметно подглядывать за всеми. Вон тот парень, обнимая свою девушку, смотрит на задницу другой, проходящей мимо. А вон та блондинка обиженно надула губки и выставила перед своим папой ручку. Мужчина закатил глаза и, достав кошелек, вложил несколько купюр. А та маленькая девочка с грустью обнимает своего старшего брата. Кстати, а он очень даже ничего. Хотя о чем это я… Конечно, такой, как он, никогда даже не посмотрит в мою сторону. А если случайно обратит внимание, тут же скривится от отвращения.