– Пирог, похоже, с грибами. Вкусный, – попробовав, произнёс он и, пожевав, добавил: – Сами готовили?
– Да.
– Тогда тоже со мною ешьте, а то я могу подумать что угодно.
– Не бойтесь, не умрёте и вновь голым задом на ежа не сядете, – составив компанию по трапезе, успокаивала она, разливая в бокалы из резного графина что-то наподобие вина.
– И если даже галлюцинаций не будет, то за дам, за ваше гостеприимство и за надежду! – поднимая бокал, торжественно произнёс он.
– Вы сами здесь, как моя галлюцинация, и то, что мы пируем, значит, пируем за торжество и надежду новых чувственных отношений, чтобы на их моральном пустыре не видеть трагедий. Тем более терять сознание от новой реальности любви, как от трагической капли необычного с нравственным перегаром. Надо уметь делать грехи и в молитвах открещиваться от них, чтобы не чувствовать их тяжесть и верить, что в этом суть жизни. Может, в этом будет выражение торжества нового смысла религиозно-божественного явления любви.
Они выпили, и он, пытаясь что-то из сказанного упустить из внимания, постарался восстановить главное в канве прошедшей беседы. За то главное приняв её замечание по торжеству нового взгляда, заявил:
– Полной гармонии в одном лице никогда не найти и без святого терпения и прощения, как уже и говорил, не может быть и любви. Нужно ли для этого показанные сексуальные фантазии, как и особенности тела партнёров, знать до брака или оставлять тайной, раскрывающейся только после него, – большой вопрос современной морали. По сути, все дамы, как и мужики, больших различий не имеют. Девки всегда боялись того, чтобы муж до брака не узнал, какая она и из чего. Этой тайной грешной неизвестности манили, отчего медовый месяц был медовой радостью. Говорить о женской святой тайне было грешно. Неизвестность привлекает познанием, а вы зовёте к открытости, а значит, убиваете интерес и страсть.
– Вот-вот, оттого, что всё тайное грешно, мы и теряем счастье своё или ищем не там, где оно быть должно, – настаивала на своём она.
– У вас как раз деятельность к созданию семьи не направлена. Вы вроде как стремитесь к созиданию любви, ведущей к сексуальной зависимости, и кланяетесь свободе – абсурд. Вот если каждый гражданин создаст свой идеал и этот образ даже разместит в интернете, то нет гарантии, что он его найдёт и забудет о свободе. Здесь необходима такая программа, которая, найдя этот идеал, должна заставить стучаться сердце любовью у одного и у другого. Это подвластно только богам, и то не факт, что в этом возможна полная гарантия вечности отношений. Чаще всего идеалы создают неразделённую любовь.
– Это, естественно, возможно, но в реальности быть не должно. Чтобы такое сотворить, необходима служба счастья, и к этому можно идти тихохонько, не отрицая того, о чём говорила. Я для полноты ощущения телесной радости и души предлагаю поиск через компьютерные развлечения – это как реализация сказочных надежд при отсутствии таковой в действительности. На них вы можете из разных дам и мужчин инкогнито составить свой идеал для временной любовной гармонии.
Она подвела его к компьютеру и спустя несколько минут его взору представила несколько галерей женских глаз, губ, овалов лица, грудей, попок, ног, фигур и даже вагин, с разными раздвинутыми ножками для составления компьютерных клонов желанного идеала любви.
– Все женские части фигур не вымысел, а имеют свою определённую хозяйку, – поясняла она. – Правда, конкретно, чьи они, узнать невозможно. Всё закодировано. Их можно даже оживить, и они будут выполнять ваши оплаченные приказы любой болезненной фантазии, на которые в жизни не каждая их хозяйка согласилась бы.
– Да за это вас кое-кто может и на руках носить. Многим мужикам иногда свобода и власть над дамой – это как поплескаться в банной с вином купели. Только каждый день такая купель нужна ли, как и конфетка льда, чтобы жажда ушла. Любая купленная и искусственная женщина, продавая над собой свободу и власть, убивает свою душу, а без души все утехи как бокал слюны. Для меня жена, даже с властью надо мной, приятней, чем дама, лишённая души и воли своей.
– Вы просто не можете телепортироваться в другой неожиданный и раскрепощённый от морали мир свободы. Представьте, что вы негласно уже в этом мире, и рано или поздно мы все официально будем в нём. Он, как удав, под магией своего взгляда наживы технически проглотит всех: и продажных дам, и тех, кого заменят компьютерные и искусственные монстры любви. Кроме них, никто не сможет дать реализацию безумных сексуальных фантазий и моральной свободы в одиночестве. Мы идём в искусственный сексуальный мир автоматов и одиноких людей, где для традиционной семьи не будет условий. Этому миру нужна ли будет современная мораль, скорее она будет лишь как отношения социальной воли условий. Она удачнее всего должна снимать моральный стресс. В Японии, да и в других странах, чтобы снять его, подчинённым разрешается избивать чучело своего босса и издеваться над роботами любви. Жестокий секс и юмор – это та же плата системы реальных возможностей за социальный дискомфорт, как и в борделе свобода любви, дарующая власть над женщиной, но и то и другое должно иметь пределы.
У меня вы можете выбирать всё, что вам по душе, и составлять свой образ поклонения и пренебрежения, но это будет только фейковый образ. Здесь можно подбирать даже желанные для каждой избранницы и избранника черты характера в неких символических образах. Все добродетели могут быть вымыслом или выбираться из рекламных представлений, у соискателей на сайте моих знакомств.
– Значит, и мужчину, и даму по частям можно собрать, расцеловать и проклясть, а при желании и то и другое вместе, – с иронией заметил он. – Вас соседи выжить отсюда не пытаются? Могут же и побить, если кто-то из ваших клиентов своих обидчиков с шумом решит во дворе «пошерстить».
– У меня в интернете всё инкогнито, а в доме шумно лишь тогда, когда здесь провожу свадьбы, но участок большой, так что это их не очень раздражает. То, что у меня происходит в доме, а тем более на компе, это на любителя. И кому какое дело, что у меня под юбкой и тем более за забором.
– Выходит, вы свободная птица и от винта только своя любовная пурга.
– Сейчас у меня одна виртуальная пурга с чудными тараканами – купить такую программу, которая могла бы оживить все невероятные фантазии и все любовные проблемы людей постараться решить на компьютере – это под уголовный кодекс не попадает. Если бы были программы, которые создавали реальность чувств с неживой, как живой, дамой или мужчиной, решались все программы счастья. Такие программы могли бы дам с утраченной привлекательностью делать такими, которыми желали их видеть избранники, да ещё внушать сексуальную зависимость. Разве это оказалось возможностью торжества искусства воспитания любви. Кто бы обладал этим искусством, стал властителем мира и абсолютного человеческого блага.
– Ну вы и размечтались, это невозможно даже богам. Вся природа, и особо женщин, теряет со временем свою привлекательность и даже быстрее, чем многим хотелось, и тут бессильны даже они. Превзойти их людям не удастся.
– Однако искусство не теряет своей привлекательности и энергии жизни. Поэтому искусством можно подарить вечность. Потому только им можно удовлетворять даже сексуальные потребности искусственно, через внушение или любым другим образом. Боги же внушением не обладают, и тут, кто боги, можно рассуждать сколь угодно.
Когда привлекательность исчезает, а телесная потребность остаётся, кто виноват и как исправлять? У всех сексуальность разная, и равенства в этом нет. Если дана сексуальная вечность, и при этом не раз в неделю, то тут у каждого типа должна быть разная мораль. Вы как мужчина согласны с этим?
Арабес покрутил головой из стороны в сторону, не зная, что ей сказать. Потом, усмехнувшись, промолвил:
– Это почти не половой вопрос. Вряд ли от мужчины иль дамы ответа, разрешится бед проблема. Тут, наверно, всё зависит у мужчины от величины детородных прелестей и всё-таки божьей силы. Хотя всё это ерунда, и у женщин, как правило, не всё от её конституции идет, а и от психологического типа. Скорее всего, под каким знаком зодиака родился, того душу каждый и носит, и будет ли она страдать от отсутствия секса или нет – это небес пакет. Фригидных дам он может не волновать совсем. И нужно ли лечить от такого недуга? Возможно, с такой сексуальной открытостью и свободой скоро появится поколение людей, равнодушных к сексу, и о какой необходимости свободы можно будет говорить?
