Еще дальше за туманными горизонтами Атлантики разыгралась 12 лет назад другая морская трагедия. На атомной ракетной подводной лодке К-219 рванула ракетная шахта. Сверхъядовитые пары окислителя вызвали пожар. Спасти корабль не удалось. Он затонул. Погибло четыре человека. Среди них и посмертный герой России старший матрос Сергей Преминин, успевший ценой жизни заглушить ядерный реактор. С легкой руки американских кинематографистов его имя, как и имя командира К-219 капитана 2 ранга Игоря Британова стало известным всему миру. Фильм «Враждебные воды», а затем и одноименные книги на английском, французском (жаль, не на русском) языках стали бестселлерами во многих странах.
С борта французского корабля вглядывались в океанскую даль уцелевшие герои этих книг и той передряги - штурман Анатолий Азнабаев, электромеханик Геннадий Капитульский, последний, кто разговаривал с Премининым, и, конечно же, сам Игорь Британов. К его чести надо сказать, что благодаря решительным и грамотным действиям командира, число погибших свелось только к четырем душам, тогда как статистика подобных аварий говорит о несоизмеримо больших жертвах. Ему не удалось удержать на плаву корабль, но он спас свой экипаж, своих людей. Тогда, в 1986-ом, никто из больших начальников, не стал в это вникать. Британова поспешили исключить из партии и уволить с флота, ради скорого и четкого доклада министру обороны: «виновные определены и наказаны!» Однако военная прокуратура в действиях Британова криминала не нашла. Тем не менее флот лишился одного из опытнейших командиров ракетоносцев стратегического назначения, хотя за одного битого, как известно, двух небитых дают. Есть надежда, что доброе имя этого офицера будет все же восстановлено. Екатеринбургский облвоенкомат направил по инстанциям бумаги на представление Британова к званию капитана 1 ранга. Сам же он который год хлопочет о награждении орденами всех отличившихся в той схватке со стихией моряков своего экипажа.
Рядом со мной опирается на поручень высокий лысоватый человек в пиджаке. Трудно узнать в нем бывшего командира эскадры дизельных подводных лодок Льва Чернавина. Давным-давно я переступил порог его кабинета в Полярном с ритуальной фразой: «Товарищ адмирал, старший лейтенант имярек прибыл для дальнейшего прохождения службы.»
Контр-адмирал Чернавин отправлял нашу подводную лодку Б-409 сюда, в Атлантику, и много дальше - в восточную часть Средиземного моря, - на боевую службу. Чернавин и сам много раз пересекал сороковые-роковые широты Биская и старпомом, и командиром, и флагманом. Сюда посылал он в разгар «холодной войны» бригады подводных лодок, которые усердно и отважно «пахали» здешние глубины. Четвертая эскадра подводных лодок Северного флота, разбросанная от фиордов Лапландии до берегов Египта, не имела себе равных по напряженности боевого патрулирования. За все те немилосердные годы контр-адмирал Чернавин не потерял ни одного корабля… И наша с ним встреча здесь, на «краю земли» случилась как в ином романе - двадцать лет спустя.
Бискай, Бискай, а ну, узнай, кто чем здесь славен… Вот капитан 1 ранга Игорь Курдин, сын моряка и коренной северянин. Гидрологию бискайских вод он знает, как хороший агроном почву своего поля. Подводный крейсер-ракетоносец К-407, которым командовал и он, безусловно, войдет в морскую историю последнего десятилетия века, как самый деятельный корабль, увы, парализованного флота. Именно с борта К-407-ой был произведен первый полноракетный пуск из всех 16 шахт. Рекорд! Именно с борта К-407 впервые лодочная ракета вывела в космос искусственный спутник Земли. Подводный крейсер, нареченный «Новомосковском», и сейчас в боевом строю Северного флота. Курдин же на мостике иного корабля - санкт-петербургского клуба моряков-подводников, который и сумел организовать поездку в Брест российской делегации. А по большому счету - прорубить для наших ветеранов окно в Европу.
В логове «волчьих стай»
Впервые я услышал о них - бетонных укрытиях для подводных лодок - от человека, который их же и строил: Александра Михайловича Агафонова. По заданию французского Сопротивления бывший боец югославской армии, еще раньше сын белого офицера из Севастополя, нанялся шофером в строительную армию Тодта. Именно эта военизированная фирма и сооружала на атлантическом побережье Франции мегалитические постройки из бетона. Работа шла с неимоверной быстротой: по тысяче кубов раствора в день укладывалось в сутки. Эти бункеры или, как называли их французы, «гаражи», должны были защищать подводные лодки в базах от ударов англо-американской авиации. В задачу Агафонова входила разведка зенитных батарей, прикрывавшие подобные «гаражи» в Бресте, Сент-Назере и других портах. Он наносил их на свою путевую карту, а потом передавал связным английской разведки.
- Толщина боевого перекрытия, - рассказывал Агафонов, мой старый добрый знакомый сначала по Севастополю, затем по Питеру, а ныне по Парижу, - достигала 12 метров! В этих бетонных норах могли укрываться до 30 подводных лодок.
Ни представить себе я этого не мог, ни поверить, что однажды увижу это чудо военной гидротехники своими глазами. Однако сподобилось и именно здесь - в Бресте. В один действительно прекрасный день всех гостей конгресса подводников усадили на два транспорта-торпедолова, которые совершили недолгий переход в военную гавань.
В Брест войска Гитлера вошли летом 1940 года после захвата Парижа и всей Северной Франции. Кстати, мало кто знает, что знаменитая Эйфелева башня была использована немцами как гигантская антенна для радиосвязи с подводными лодками в Атлантике. Многорядные бетонные жерла бункера, словно торпедные аппараты выпаливали субмарины в сторону Америки все последние годы войны. Теперь в них стоят французские подводные лодки. Никто не стал взрывать и ломать эти мегалитические сооружения, их не забросили, как забросили мы свои уникальные подземные сооружения в Балаклаве и на Севере. В них устроены сухие доки… Эх, нам бы такие стоянки… Воистину, что имеем не храним, потерявши - плачем…
