— Клянусь тебе, Адольф Гитлер, фюрер и канцлер Германского Рейха, быть верным и мужественным. Клянусь тебе и назначенным тобой начальникам беспрекословно повиноваться вплоть до моей смерти.

«Клятву скоро придётся менять…, — сжимает кулаки рейхсфюрер, — ну почему я отмахнулся от предсказаний этого великого человека, Вейстхора, хранителя древних германских традиций? Кто нашёптывал мне, что он шизофреник, с параноидальными расстройствами? Кто оттирал его от меня, кто сослал в отдел доисторических исследований к Свену Гедину? Если бы я его послушал»!

— Страшная молния с Запада обрушит кровлю, — послушная память Гиммлера живо воспроизвела образ старика с безумными глазами, бросившегося к нему неделю назад, в замке Вевельсберг, — и погребёт под собой лучших сынов германских народов. Но хранитель Копья избежит смерти, чтобы вонзить его в толстое брюхо скопца-златолюбца!

«Что было непонятного? „Молния с Запада“, „кровля“, „лучшие сыны“, „хранитель копья“… Копьё Судьбы, что хранится в Замке. Я должен продырявить им эту жирную свинью».

— Да поможет мне Бог! — вместе с юнкерами чеканит слова клятвы рейхсфюрер.

— Найдорф, ваша рота блокирует Лейпцигер штрассе от Фридрихштрассе до Лейпцигер плац, — палец штурмбаннфюрера Клюге заскользил по карте Берлина, — Фёглер, ваша — Саарландштрассе до Альбрехтштрассе, Фишер, вы располагаетесь пока на Циммерштрассе. По сигналу от Науйокса вы замыкаете кольцо вокруг министерства авиации. И чтобы ни одна мышь оттуда не выскочила.

— Гауптштурмфюрер, — Клюге поворачився к командиру диверсантов, — ваша задача — нейтрализация поста охраны центра входа министерства авиации и захват известных вам лиц. Вопросы есть? Отлично, готовность — тридцать минут. Науйокс, в чём дело?

— Господин штурмбаннфюрер, — отвечает тот, дождавшись пока командиры рот скроются из вида, — в здании около двух тысяч комнат, не считая подсобных помещений. Мы их там до второго пришествия искать будем.

— Что вы предлагаете? — хмурится Клюге, поднимая голову на серое, будто вычерченное по линейке строгое пятиэтажное здание, залитое огнями.

— Выкурить их оттуда, — решительное лицо диверсанта выдвинулось из темноты под свет уличного фонаря, — устроить перепалку у центрального входа, будто бы, по нашим сведениям, в внутрь проникли еврейские поджигатели. Скорее всего охрана откажется нас пропускать, тогда со стороны станции подземки продемонстрировать подход подкреплений.

— А если объект тоже вызовет подкрепления, — раздражается штурмбаннфюрер, — тут до аэропорта Темпфельхоф всего пара километров, куда сегодня по воздуху были переброшены две парашютные роты.

— Это по прямой два километра, а прямой путь легко перекрыть, — монотонным голосом продолжает диверсант, — если поставить крепкие посты на мостах через Ландверканаль. Я думаю, что наши объекты решат прорываться к аэропорту сами на машинах, особенно если запалить здание, бросить бутылки с бензином в окна первого этажа. Остальное просто — по Вильгельмштрассе на юг будут устроены блок-посты для проверки документов, будьте уверены, у моих людей рука не дрогнет.

— Это лишь на несколько дней, адмирал, — Геринг заёрзал на резном кресле с высокой спинкой, похожем на престол, — отдохнёшь, поохотишься у меня в Каринхалле, пока здесь в Берлине всё образуется. Собрать со всей страны депутатов рейхстага не так то просто, затем перебросить в столицу надёжные части — на всё это нужно время.

— Я мог бы помочь вам в этом, рейхсмаршал, — ледяные глаза Канариса впились в лицо собеседника.

— Оставь за себя помощника, — отводит взгляд Геринг, — пойми, надо соблюдать осторожность пока мы не имеем превосходства над СС в силах здесь.

— Мой помощник подполковник Остер сидит в тюрьме… — цедит сквозь зубы начальник абвера.

— Ты хочешь, чтобы я силой взял власть? Зачем? Я могу получить её в законном порядке, — начинает раздражаться хозяин кабинета.

— Господин рейхсмаршал, — взгляды собеседников встречаются, — вспомните Рёма и его штурмовиков. Сейчас положение намного хуже. Тогда ситуацию долгое время удерживал авторитет фюрера, сейчас этого нет. Надо бить немедленно. У меня есть надёжные, подготовленные люди в Мюнхене, которые готовы выполнить любой приказ, а потом можно будет собирать и рейхстаг.

— Хм, — недоумённо почёсывает щёку Геринг, — впрочем, ненависть у вас взаимная… Скажите, адмирал, Гиммлер в разговоре упомянул, что исполнитель покушения в «Бюргерсброе» был задержан голландской полицией на квартире резидента британской разведки. Вам что-то известно об этом?

— Это правда, только я бы не спешил обвинять СИС. Есть веские основания полагать, что за покушением стоит служба безопасности рейхсфюрера. Мой агент в Генеральном Штабе Нидерландов сообщил, что именно СД следила за домом британского резидента и вполне могла демонстративно вывести Эльзера на англичан, чтобы отвести от себя подозрение. Вообще расследование надо забрать у Гиммлера и поручить его абверу. Как так вышло, что рейхсфюрер СС не пострадал при взрыве, хотя, как говорят выжившие, находился в паре метров от фюрера…

— Я же просил меня пока не соединять, — хозяин кабинета пухлой рукой поднимает телефонную трубку, обильно инкрустированную серебром, — хорошо, давайте…

Канарис деликатно отворачивается, обводя взглядом огромный кабинет, уставленный антикварной мебелью, увешанный картинами в массивных золочёных рамах и старинными рыцарскими гобеленами.

— Здравствуй, Вильгельм, что случилось? — шеф абвера навострил уши, — как пришёл в себя? Нет, мне об этом ничего не известно, он сам позвонил? Да, отложи пока переброску войск, как только выясню подробности, сразу же позвоню. Хайль Гитлер!.. Фюрер пришёл в себя!

— Это Гиммлер сказал Кейтелю? — поворачивается Канарис, Геринг утвердительно каивает, — я бы на вашем месте не верил ни единому его слову…

На улице раздалось несколько близких винтовочных выстрелов.

— В чём дело, Вальтер? — Геринг поднимает трубку местного телефона.

— Господин рейхсмаршал! — в кабинет врывается взволнованный референт, — у проходной появился шарфюрер Фёглер со взводом эсэсовцев, просит позволить ему провести проверку помещений министерства, он утверждает, что у нас скрываются поджигатели…

— Что это за бред? Кто стрелял? — Геринг, несмотря на свою грузную фигуру, легко поднимается и спешит к окну.

— … Стреляла в воздух наша охрана, эсэсовцы были излишне настойчивы. Хозяин кабинета тянет за шёлковый шнурок, тяжёлые шторы поднимаются кверху. По улице с пронзительным звоном колокольчиков промчались две пожарные машины. Геринг и подошедший сзади Канарис с высоты пятого этажа разглядывают панораму северного Берлина: неподалёку почти у самого берега Шпрее на фоне светлого неба были отчётливо видны несколько столбов чёрного дыма.

— Рейхстаг? — Геринг поспешно возвращается к письменному столу за очками.

— Было бы неплохо, но нет… — задумчиво отвечает собеседник, — рейхсмаршал, будет лучше если мы закроем штору.

— Это вы о чём, адмирал?

— Я к тому, что мы сейчас в окне представляем отличные цели даже для не очень хорошего стрелка.

— Нет, я по поводу «было бы неплохо»…

— А зачем, рейхсфюрер, придумывать что-то новое, когда и старое работает. «Поджог Рейхстага», «коммунисты»… тут даже ораторского таланта доктора Геббельса не нужно, справится любой клерк из министерства пропаганды. Сначала дождёмся окончания операцию «Хрусталь», а потом можно взяться за коммунистов… Вы помните Чаганова? Да того самого, который в Испании участвовал в диверсии против нашего Легиона «Кондор». Он появился в Голландии, в Арнхайме и там произошло нападение на дом британского резидента, оказался вскрытым шифроблокнот, порядок связи и так далее. Мне кажется, что и нападение на «Кондора» связано с попыткой получить сведения об «Энигме». Чаганов, по моим данным возглавляет службу дешифровки у русских. Нападение на лётчиков и ограбление дома резидента — это лишь попытки запутать следы. Группа Чаганова действует дерзко, имея поддержку большевистских лидеров, не останавливается ни перед чем… Я уверен, что он обвёл вокруг пальца Гиммлера в попытке столкнуть Германию и Великобританию.