© П. Б. Богданова, 2021

© Издательство «Алетейя» (СПб.), 2021

Циклической теорией занимались многие крупные ученые, культур-философы, физики, экономисты, культурологи. Можно назвать имена античных авторов, затем Н. Макиавелли, Дж. Вико, Н. Данилевского, О. Шпенглера, П. Сорокина, П. Флоренского… Из исследователей последнего времени необходимо упомянуть А. Ахиезера, Н. Хренова и др. Культур-философия в целом утверждает, что закон циклического развития является постоянным и всеобщим законом, действующим как на больших периодах (цивилизаций), так и на малых (в несколько десятилетий).

Рассматривая движение и трансформации театральной культуры, мне удалось заметить, что логика трансформаций внутри цикла демонстрирует, что каждая фаза цикла, начиная с начальной, есть фаза отказа, снятия содержания предыдущей фазы. Движение внутри цикла, таким образом, строится на конфликте каждой следующей фазы относительно предыдущей. А начальная и заключительная фазы существуют в логике рождения и смерти, то есть заключительная фаза исчерпывает все движение внутри цикла и становится фазой снятия всех первоначальных интенций. Все это я показала в своем исследовании «Культурный цикл: театральная режиссура от шестидесятников к поколению post»[1] на примере четырех поколений советской и постсоветской режиссуры.

Циклическая теория демонстрирует движение культуры не как линейное движение, обнаруживающее прогресс от периода к периоду. А как постоянно развивающийся конфликт между чередующимися циклами, а также внутри различных фаз этих циклов, который каждый раз снимается, чтобы возникнуть вновь. На мой взгляд, данная концепция отражает динамику и сложность историко-культурных и художественных процессов. Циклический механизм существует в природе: «Когда-то природа “завела” биологические часы живого так, чтобы они шли в соответствии с присущей ей самой цикличностью. Смена дня и ночи, чередование времен года, вращение Луны вокруг Земли и Земли вокруг Солнца – изначальные условия развития организма. Биологический ритм стал общим принципом живого, закрепленным в наследственности, неотъемлемой чертой жизни, ее временной основой, ее регулятором»[2].

Циклическое развитие существует не только в природе, но и в духовной, эстетической и общекультурной, а также общеисторической сфере.

Несколько слов о циклических механизмах истории и культуры. В цикл укладывается процесс от рождения до смерти, от первых интенций и последующей логики их развития, до их окончательного изживания. Новый цикл всегда существует в оппозиции к предыдущему. Последующий цикл также существует в оппозиции к тому, который прошел. Исследователи в разные эпохи пытались описать логику чередования циклов и некоторые приходили к тому, что смена циклов обнаруживает то, что два следующих друг за другом цикла являют собой некие противоположности. Дж. Вико писал о чередовании в истории периодов «доблести» и «порока», «мощи» и «немощи», «порядка» и «развала». И как ни покажутся наивными все эти определения, но в них есть рациональное зерно. Современный культуролог А. Ахиезер (ум. в 2008 г.), рассматривая социально-экономическую и государственную жизнь России от Киевского периода до наших дней, обнаружил противоположности в чередовании жестких авторитарных и либеральных периодов развития. К этому феномену перехода от одной крайности в другую он применил понятие инверсии. Если посмотреть на историко-культурный путь развития России, то можно обнаружить много вариантов инверсии. Если один цикл стоит на основе рацио, то следующий будет развиваться на основе интуиции, чувства. Пример тому – классицизм и сентиментализм. Просвещение и романтизм. Можно привести примеры других оппозиций. Объективизм реализма и субъективизм модернизма. Идеализм романтизма и материализм реализма.

Я считаю, что применительно к истории и культуре можно определить два типа циклов. Первый – цикл деконструкции; второй – цикл реконструкции или восстановления, что особенно наглядно видно на примере нынешнего цикла, который, однако, еще не закончился.

ВОССТАНОВИТЕЛЬНЫЕ циклы, как правило, связаны с новыми государственными установлениями (классицизм, тоталитаризм); с властью рацио, сознания; с материализмом; объективизмом в противовес субъективизму, с атеизмом в противовес религиозности.

Циклы ДЕКОНСТРУКЦИИ, напротив, связаны с разрушением некоей гомогенной парадигмы предыдущего восстановительного цикла; с властью подсознания, интуиции, иррационализмом; религиозностью; с отсутствием строгого эстетического канона, со свободной формой художественных созданий; с идеалистической философией (романтизм, символизм); с процессами разрушения классических форм (новая драма рубежа XIX-ХХ веков); с субъективизмом в творчестве.

Движение качелей происходит на протяжении развития культур и цивилизаций. Это не означает, что в цикле деконструкции, к примеру, существует только одна тенденция к разрушению; нет параллельно с ней могу проявить себя и другие, противоположные тенденции, которые выйдут на поверхность в новом цикле. Но тенденция деконструкции является ведущей. То же самое можно сказать о восстановительном цикле: наряду с процессами восстановительными, объективными могут происходить и противоположные им, которые идут, к примеру, от предыдущего цикла и выйдут на поверхность, станут ведущими в следующем цикле.

Очень часто, и практически всегда цикл – скажем, восстановительный – обращается назад через голову цикла деконструкции к предыдущему восстановительному циклу. Пример тому – возвращение к Сталину и советским ценностям в нынешнем цикле.

Цикл как некий естественный природный организм рождается и умирает, то есть исчерпывает себя. Однако это не означает, что прекращается развитие каких-то тенденций. Напротив, от цикла к циклу происходит движение вперед, некий, условно говоря, прогресс. Несколько малых циклов организуются в некий большой цикл – к примеру, цикл Нового времени, который тоже подчинен закону рождения и смерти и на определенной стадии приходит к своей исчерпанности.

У К. Юнга есть рассуждение о двух типах творчества: один вид он называет понятием «психологический», другой – понятием «провидческий». «Психологический вид творчества, – пишет он, – имеет дело с материалом, почерпнутым из сознательной жизни человека – с его драматическим опытом, сильными эмоциями, страданием, страстями и человеческой судьбой в целом»[3]. В провидческом творчестве, по мнению К. Юнга, «речь скорее идет о снах, ночных страхах и темных, жутковатых закоулках человеческого мышления»[4], этот вид творчества связан с метафизикой, мистикой, иррациональным началом. Провидческое творчество питается бессознательным. Провидец понимает мир и себя через собственную интуицию, его прозрения могут быть глубокими и точными. Но он никогда не отдает себе отчета в том, как и почему они появились. «Как всякий истинный пророк, художник является невольным рупором психических тайн своего времени, зачастую таким же бессознательным, как лунатик»[5].

К провидцам К. Юнг относит Данте во второй части «Фауста», Ф. Ницше в «Опытах Дионисия», Дж. Джойса в «Улиссе», Вагнера в «Кольце Нибелунгов», «Тристане и Изольде», «Персифале», поэзию У. Блейка, произведения Э. А. Гофмана и др. Из русских писателей мы можем отнести к провидцам, интуитивистам М. Лермонтова, Н. Гоголя, русских славянофилов, затем плеяду поэтов и писателей Серебряного века (А. Блока, А. Белого, Ф. Соллогуба и др.).

Как правило, провидческое творчество связано с религиозностью во всех ее проявлениях, включая всякие мистические практики, оккультизм. Если прибегать к образным примерам, то провидческое творчество можно уподобить разливу реки, вышедшей из берегов. По аналогии с провидческим творчеством можно определить и провидческие циклы, которые связаны со стихией в обществе (и природе), а такой стихией становятся революции, всякого рода бунты. Провидческие циклы также связаны с ситуациями разлома в культуре, разрушением прежней гомогенной парадигмы.