Калдузов М.К., г. Армавир, 05.05.1996; писатель, поэт, драматург, религиовед, просветитель.

Огненное чувство любви – это прекрасно. Эмоция, благодаря которой вы это сотворили аналогична. С этим огнём в груди возможно всё. Неважно как вы интерпретируете осязаемое в слог, – важно лишь то, что вы чувствуете. Нужно верить в то, что делаешь; и неважно что это: самопознание или работа в сфере, где от тебя требуется результат. Важно верить в то, что ты делаешь несёт прежде нужный для тебя развивающий характер. Долгое время приходилось просыпаться в неведении, апатии, сомнении и тоске от непонимания того, что я делал. Но я верил в то, что я делаю – либо принесет результат, либо попросту меня уничтожит. Да воскреснет огнем осознания да дрожью по телу забытое, в вас вечно живущее неприкосновенное чувство незыблемого Я. Да начнется неукротимое во имя прозрения всего человечества. Ежели оно того возжелает…

Королеве имагинации, могучей царице Любви.

Человек верит лишь в то, что мог лицезреть воочию. Посему никогда не узрит сень величественного; посвятив его поиску неопределённое кол-во лет; чтобы впоследствии до конца жизни, пребывать в ослепительно-пленительном чувстве умиротворения от непрестанного присутствия триумфального в его жизни.

И как юрод нелепой истины родив

Смог убедить ей преклониться,

И как огонь сумел зажечь:

Беспечно пламени резвиться

Как возымел его облечь?

Неуловимая на слух, но не чувством драма из жизни Творца, созерцающего реальность глазами младенца.

Вековой этюд во имя жизни,

Проживающей в сердцах,

Посвящаю я отчизне,

Век парящей в облаках:

Чувством пламенным, игристым,

Славной юностью своей,

Непреложным слогом, мыслью, —

Всех во имя вас, детей.

Главные герои:

Смотри на все не буквально. Ибо всегда кажется по-своему, в зависимости от настроения, воззрения и чувства осознанности, на которое также влияет фактически всё. Особенно если ты неосознанный.

Голос за кадром – человек, служащий фоном для придания красочности процессу.

Святой Дух – эфирная основа мироздания; апофеоз или форма донесения непередаваемого слогу, смысла. Апогей непостижимой мудрости или вечное, существующее независимо от наличия наблюдателя.

Ангел – образ сопутствующей удачи, жизненный оберег, прозванный судьбой. Или ангел, как есть: тождественно готовности идущего, каждый воспринимает видимое по-своему.

Мария – как образ чистой любви, не эфемерного представления, и светлого воплощения, почитаемо-прекрасного, невыразимого словами, но не чувством. Т.е. не человек, а суть, сущность, образ, чувство, побуждающее к свершениям.

Александрия – странствующий образ прекрасного, олицетворённый с любовью, представляющий конкретную осязаемую форму на ощупь – девушка или жена капитана.

Капитан – сам человек, вершитель жизни.

Экипаж в лице команды или вечно пребывающие, заполняющие пространство личности, встречающиеся на пути, как спутники, проводники, придающие наполненность и смысл бытию.

Голос за кадром – человек, которого никогда не видно, но именно благодаря ему и происходят все ключевые события жизни.

Разговор Ангела со Святым Духом. Оба находятся на мачте корабля. На заднем плане сидят моряки и занимаются своими очевидно бессмысленными делами.

Пояснение: так как Ангел и Святой дух в целом являются представителями одной и той же концепции, то, будучи одним и тем же, они, разотождествлению поддавшись (в рамках данной пьесы) приняли облик двух отдельных личностей, порознь ведущих между собой осмысленный диалог. Хотя в сути, если взглянуть глубже, отражение тех самых дум вы сыщите, заглянув, даже неглубоко, в самих себя. Ибо с вами кто-то всегда ведет диалог. Это ваши мысли и вы. Но кто есть вы? А ваши мысли? А где же вы?..

НАЧАЛО.

Ангел и Дух стоят на сцене. Задний фон приглушен.

Голос за кадром:

В действительности человек че осознает, чем бы не обладал, что именно скрасит его счастье, несметно «обогатив, насытив» вплоть до отведенных лет, – в особенности кому воистину обязан его успех. Не ведал, покуда вечно лицезрел лишь сень счастья; посему и гнался за чем угодно, но не за тем, не эфемерным чувством свободы, дарующим вечное понимание; ибо круговорот одурманивающего (мысленного шторма от гонки за мнимым идеалом) не выпускал его за пределы суетного, житейского круга – к прозрению. Посему и жил в незнании от стремления в никуда, неведением поглощённый. Уповая в кого угодно, в т.ч. высшие формы, оправдывая своё несовершенство причиной врождённого или унаследованного изъяна… Но быть возможно причина в отсутствии стремления к стоящему?..

Человек верит лишь в то, что мог лицезреть воочию. Посему никогда не узрит сень величественного; посвятив его поиску неопределённое кол-во лет; чтобы впоследствии до конца жизни, пребывать в ослепительно-пленительном чувстве умиротворения от непрестанного присутствия триумфального в его жизни. Стремившись пронять, прочувствовать затрагиваемую суть уже останешься в крат с большим, чем тот извечно возбраняющий, веривший лишь своему ничему. Ибо ничего не от того, что он никто, а от того, что в нём пусто! Ведь это хорошо верить себе, да? В кого же ещё? Но в деле, уверен ли ты, о достопочтенный, возмутивший в себе, чего не стоило, что нынешний ты, – тот, которому стоило вовсе верить?..

Ангел, дух и чтец за кадром описывают рождение звезды или человека, который впоследствии становится капитаном судна:

И однажды в свет, негласно,

Днём ненастью неподвластным:

Под эгидой птицы млечной

Родилось дитё беспечно…

Он был из тех, кому всегда

Судьба на диво улыбалась:

Всё от того, что жизнь чужда

Ему обыденна была…

И что являлось как беда,

С чьего волновалось

Любое, живое, всегда, –

Ему казалось, ерунда.

За что убивалось,

Сражалось в шторма, –

Ему в стократ досталось,

И боле полного пруда…

Дух:

И чтобы стать кем должен был

Его «изгнали» из затишья,

Чем дорожил и всяко чтил, –

Всё потерял; судьбы пронял.

Жизнь в пепелище превратил;

Всему апатию привил;

Его величие развил,

Себя к нему уподобил.

Двуличие – разлил;

Безличие – разбил,

И жаждой пущего учил:

Чём истинно отличие

От тех, кто в мир дарил

Любви безгранное величие,

И заурядно, кто твердил,

Как возлюбить обличие,

Чьё сам и норовил

Унизить на приличие.