Прорыв и в самом деле оказался серьезным: понадобилось участие всех шестнадцати Хранителей для того, чтобы сдержать Тварей и погнать их от Сариены в Свободные Земли. И впервые за всю свою наполненную опасностями жизнь Энар во время боя думал о чем-то постороннем. Все его мысли были там, в Масэре, рядом с его чудесным мальчиком, а тело само выполняло привычную работу по уничтожению чудовищ.

Но Твари не прощают людям рассеянности. Это знал каждый Хранитель, каждый наемник, и Энар сам неоднократно ругал новобранцев за невнимательность. А тут он отвлекся и не успел среагировать на выскочившую из-за спины маарду ― большую рыжую Тварь с гибким хвостом-плетью и острыми, как хороший меч, зубами. Маарда мертвой хваткой вцепилась ему в бок, разрывая кожу и мышцы. И если бы не подоспевший на помощь Ренал, кто знает, возможно, Энару так и не суждено было бы поучаствовать в этой церемонии Выбора. И Ллоэллин стал бы вдовцом раньше, чем мужем.

К счастью, рана оказалась неглубокой, так что Энар даже сумел продолжить бой. Теперь уже ― предельно собранный, оставивший все посторонние мысли на потом.

Когда последняя из Тварей была уничтожена, церемония Выбора уже началась. И хотя Энар вполне на нее успевал, последние надежды на разговор с Ллоэллином были потеряны.

С вновь вернувшейся тревогой Энар вместе с Конолом и Реналом, настоявшими на том, чтобы проводить его хотя бы до входа в храм Четырех, шагнули в портал.

932 цикл, 1 день малой Химеры Феникса

Масэра. Храм Четырех

Перед тем, как проститься с Энаром, Конол успел попросить открывшего врата храма послушника позвать целителя для раненного капитана Хранителей. Энар пытался протестовать, объяснить, что рана ― всего лишь царапина, что ему нужно как можно скорее попасть на церемонию Выбора, но слушать его не стали. И даже Верховный Настоятель через одного из младших храмовников передал ему, что встретится с ним только после исцеления. Так что Энар вынужден был потратить время еще и на это. А раз уж ему все равно пришлось снимать одежду перед целителем, то он заодно и переоделся. Не хотелось в такой день пугать Ллоэллина видом крови.

И вот, наконец, он вместе с Верховным Настоятелем шел в сторону зала Выбора. Его сердце стучало, как заполошное. Но все же он не забывал следить, чтобы на лице сохранялась маска абсолютного спокойствия. Здесь, среди храмовников и не являющихся Хранителями Старших, показывать свои истинные чувства было нельзя ни в коем случае.

Когда они вошли в зал, церемония уже подходила к концу. Остались три женщины, не совершившие пока свой Выбор. Первым делом Энар окинул взглядом уже сформировавшиеся пары. Он не сомневался в том, что Ллоэллина до него никто не выберет. Но все же… Все же боги частенько преподносят людям отнюдь не приятные сюрпризы. Но, к счастью, на этот раз никаких неожиданностей не произошло. Ллоэллина среди тех, кто стоял рядом со своими будущими супругами, не было.

Зато, к огромному удивлению Энара, в центре зала стоял санэ Ирраил. Поверить в то, что столь искусному воину никто не сделал предложения, было сложно, и Энар вспомнил произошедший между ними на Огненном балу разговор. Санэ Ирраил сказал тогда, что любит кого-то и ни за что от него не откажется. Видимо, раз санэ Ирраил не захотел становиться Победителем Сезона и выбирать, этот «кто-то» был не из числа Претендентов. Был ли он из выбирающих Старших? Или это мальчик-младший, что получил право Выбора специальным указом Верховного Настоятеля? Или вообще кто-то из наемников, и санэ Ирраил воспользовался Сезоном для того, чтобы перебраться на службу в тот же дом, что и его возлюбленный? Энар этого не знал, да и не до мыслей о санэ Ирраиле ему сейчас. Энар взглядом искал среди оставшихся Претендентов Ллоэллина.

Но вот Верховный Настоятель попросил всех Претендентов вернуться на те же места, что и перед началом церемонии. Энар спиной почувствовал направленные на него недружелюбные взгляды участвующих в Сезоне Старших. Вир Кегал, вир Атун, вир Миран и вир Данэр ― вспомнил он их имена. Ни с одним из них Энар толком знаком не был. Так, пересекались пару раз в Совете. Ничего значительного они из себя, в общем-то, не представляли, но все равно, когда имеешь дело с недоброжелательно настроенными магами из Старших родов, нужно быть предельно осторожным. Особенно сейчас, когда в его доме появится молодой супруг, не защищенный статусом отца наследника. Ну Сантанарилл, ну спасибо, в очередной раз удружил! Не мог ведь не понимать, старый лис, что своим решением он натравливает на Энара присутствующих Старших.

Впрочем, решать проблемы нужно по мере их поступления. А сейчас главное ― чтобы Ллоэллин принял его предложение. Энар еще раз посмотрел на перешептывающихся Претендентов. Его мальчика видно не было, и в груди Энара все похолодело. Что бы ни говорили о нем легенды, чувство страха ему хорошо знакомо. Другое дело - он научился с ним справляться. Но вот сейчас Энар понял, что боится так, как никогда перед лицом смертельных опасностей. Боится, что по каким-то причинам Ллоэллина в зале нет.

Но стоило ему только подумать об этом, как кто-то из стоявших во втором ряду Претендентов чуть сдвинулся, и он наконец увидел Ллоэллина. Тот стоял в четвертом ряду, в самом дальнем от выбирающих и от храмовников конце зала. И смотрел на него с таким выражением, что Энару захотелось немедленно подбежать к нему и заключить в объятия. Прижать к себе крепко-крепко, погладить по тонкой шее и хрупкой спине… поцеловать. И ласкать до тех пор, пока его взгляд не начнет умолять о большем. Да и тогда не выпускать из объятий. Никогда больше не выпускать!

Почувствовав несколько неуместное сейчас возбуждение, Энар напомнил себе, что мальчик пока еще не его. И что, возможно, никогда «его» и не станет. Что сейчас нужно не мечтать об отзывчивом теле в своих руках, а сделать все возможное для того, чтобы Ллоэллин принял предложение. И главное тут ― не обидеть, не испугать.

Энар через весь зал поприветствовал его кивком и улыбнулся. Ллоэллин улыбнулся в ответ, и Энар уже в который раз восхитился тем, как его мальчик умеет улыбаться не только губами, но и взглядом.

Не отводя от Ллоэллина глаз, Энар направился в его сторону. И то, как Ллоэллин смотрел на него, дарило надежду, что предложение он примет. И не потому, что вынужден это сделать, а искренне желая этого всем сердцем.

Энар подошел к Ллоэллину почти вплотную и остановился, извлекая из ножен меч. У него, единственного из участвующих в церемонии, оружие было не ритуальным, а настоящим, боевым, всего несколько часов назад испившим крови Тварей. На какое-то мгновение Энар даже испугался, что Ллоэллин может не справиться с тяжестью меча и уронить его в решающий момент. Это было бы равносильно не просто отказу, а смертельному оскорблению, вызову на дуэль.

С замиранием сердца положил он меч, своего верного друга, к ногам Ллоэллина. Тот, не тратя время на размышления, взял его в руки. Энар не смог бы объяснить, что за чувство охватило его в эту минуту. Но вид собственного меча, прикасаться к которому он не позволял никому, даже самым близким друзьям-Хранителям, в руках этого хрупкого мальчика наполнил его душу теплом. Только бы теперь Ллоэллин поднял меч, только бы не уронил и не вернул его!

Тот встал и, прежде чем произвести ритуальное движение принятия или отказа, посмотрел ему в глаза. И столько в этом взгляде было счастья, обожания и восторга, что он невольно почувствовал гордость. Одно это выражение глаз любимого стоило всех прославивших его подвигов!

И Энар сделает все возможное и невозможное, чтобы Ллоэллин больше никогда не был напуган и печален. Только бы он не уронил меч!

И словно бы в ответ на его мысли Ллоэллин отсалютовал ему недрогнувшей рукой. Все. Теперь уже никто и ничто не сможет отнять у Энара его сокровище. Теперь он всегда будет рядом со своим мальчиком. Защищая его, оберегая от всех тягот жизни.

Почти забыв о том, где они находятся, Энар поднес руку Ллоэллина с пересекавшей его ладонь царапиной к губам и поцеловал ее. Если бы только они были дома! Тогда бы он мог не ограничиваться прикосновениями к руке, а покрыть поцелуями все его тело. Показать Ллоэллину, насколько он желанен.